Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи - Рейнолдс Том

Может, мне надо больше сосредоточиваться на пациентах? Грубый

Сегодня был один из тех дней, в которые приходится соблюдать осторожность, иначе расхождения между тем, чего люди от нас ждут, и тем, что мы делаем на самом деле, могут привести к неприятностям.

Я с трудом держусь на ногах от усталости, что усугубляется переходом с ночных смен на дневные, болью в горле и тем чувством, что душой я до сих пор в отпуске в Сиэтле и только собираюсь лететь домой в Лондон, чтобы воссоединиться со своим телом.

Это означает, что чувство юмора может подвести меня в любой момент.

Я обратил на это внимание вчера на последнем вызове к 60-летнему мужчине, упавшему в парке. Конечно, человек может упасть в парке по самым разным причинам, но хотя я открыт для любых вариантов, чаще всего оказывается, что причина так или иначе связана с алкоголем.

Так что я поехал туда и обнаружил на месте какого-то прохожего, хлопотавшего над пьяным. Честь ему и хвала: он заметил, что человеку плохо, и постарался помочь. Это гораздо лучше в сравнении с вызовами типа «тут какой-то парень валяется на улице, может, даже мертвый, а я спешу и не могу дождаться скорую», которые всегда означают, что пациент пьян.

Я оказал ему ту же помощь, что и обычно, но вел себя не так дружелюбно, как всегда. Я был вежлив, но что-то внутри меня мешало проявить сочувствие к очередному алкоголику.

Скорая приехала минуту спустя и занялась моим пациентом, но я уже понял, что тот прохожий остался не очень доволен моим отношением.

Это то самое расхождение, о котором я говорил: люди ожидают от нас сочувствия и заботы, считая свой случай экстренным, в то время как для нас это еще один алкоголик, не нуждающийся в неотложной медицинской помощи. Обычно мы скрываем свое равнодушие за деланым профессионализмом, но порой оно все равно просачивается наружу.

После таких вызовов особенно велик риск, что на тебя будут жаловаться: мол, работник скорой «не проявил должного сострадания».

Чувство неловкости, которое я испытываю (хотя для этого и нет причин), означает, что наша профессиональная маска порой может соскользнуть. По-настоящему больных людей это не касается, но, если мне опять попадется вызов подобного рода, надо будет очень, очень пристально следить за собой.

Никаких жалоб после того вызова не поступило; но я хочу напомнить всем, что мы, сотрудники скорой помощи, тоже люди и у нас тоже бывают тяжелые дни.

Все из-за погоды

В комментариях меня как-то спросили, правда ли, что полнолуние настолько влияет на людей, что в больницах каждый месяц на этот период нанимают дополнительный персонал. Существуют научные исследования, опровергающие данный факт, и я никогда не видел, чтобы персонал в больницах прибавлялся или убавлялся в зависимости от фазы Луны.

Однако это заставило меня задуматься о влиянии погоды на здоровье людей: по собственному опыту могу сказать, что оно определенно существует.

Когда я работал учителем, все мы боялись ветреных дней, потому что дети тогда становились более активными и непослушными. Один из моих читателей упомянул о том же самом, так что это не только местный феномен. Взрослых он тоже касается: нас гораздо чаще вызывают в ветреные дни, и (это исключительно мое личное наблюдение) в такие дни происходит гораздо больше нападений.

Если погода серая и дождливая, нас чаще вызывают люди, сидящие дома, точнее, упавшие у себя дома или в квартире. Порой складывается впечатление, что им просто хочется с кем-то поговорить, чтобы не чувствовать себя одинокими. В такие дни чаще случаются попытки самоубийств. Кроме того, хорошо известно, что количество суицидов растет в весенние месяцы. Поэтому в дождливую весеннюю погоду гораздо чаще сталкиваешься с передозировкой парацетамола.

Весенние и осенние дожди (а в Англии еще и летние) приводят к автокатастрофам: дождь смывает следы резины и грязь с проезжей части, и дороги превращаются в настоящий каток. Эффект усугубляется опавшими листьями и сокращением или увеличением светового дня, отчего у водителей сбиваются внутренние часы.

Гололедица означает рост вызовов к «упавшим бабушкам» – хрупким пожилым дамам, падающим на улицах. Помню, когда я работал в больнице, в один день к нам привезли!23! пожилых пациента с переломами запястий от падения на лед.

В солнечную погоду на улицах растет количество ДТП. Например, это воскресенье было по-настоящему солнечным, один из тех дней, которые обычно вспоминаешь из детства. В Восточном Лондоне есть множество узеньких жилых улиц, с машинами, припаркованными по обеим сторонам вплотную друг к другу. Поскольку улицы тихие, дети забывают, что иногда машина все-таки может там проехать (к счастью, на невысокой скорости). Соответственно, в это воскресенье мы получили повышенное число вызовов к детям, сбитым на дороге: лично я выезжал к 6-летнему мальчику, который выскочил между двух припаркованных машин и был сбит. У него оказалась небольшая рана на голове, кроме того, он жаловался на боль в шее, поэтому я надел на него фиксирующий воротник, а когда приехала скорая, мы уложили его на специальный щит. Он показал себя с лучшей стороны: вообще, я терпеть не могу детей, но тот мальчуган вел себя очень храбро, а когда я собрался надевать воротник, даже обрадовался, потому что видел такие по телевизору.

Вокруг также собралась (очень дисциплинированная) толпа человек из тридцати, и полицейские, приехавшие на место происшествия, разгоняли их на редкость вежливо, говоря – я понимаю, что фраза избитая, но – «тут не на что смотреть, пожалуйста, расходитесь…»

После таких вызовов остаешься в хорошем настроении.

Из-за жаркой погоды нас также стали чаще вызывать к людям, которые начинают выпивать за обедом и продолжают до вечера; добавьте сюда большое количество спортивных мероприятий, и вы поймете, почему нам пришлось кататься по пабам, где вспыхивали драки. Узнаваемость

Вчера случилась странная вещь. Впервые в жизни меня узнали.

Сам по себе вызов был достаточно простой: осложнение хронического заболевания. Я зашел в дом, быстро оценил ситуацию и произнес свою обычную фразу, примерно такую: «Я из службы немедленного реагирования и приезжаю, чтобы убедиться, что пациент жив и дышит. Скорая уже в пути, она отвезет вас в больницу».

Но я никак не ожидал, что в ответ один из родственников скажет: «А вы же ведете блог про скорую помощь, я вас узнал».

Поборов внезапную панику, я признался, что действительно веду блог.

Странно, я предполагал, что однажды это случится, но с учетом того количества алкоголиков, к которым нас вызывают (а они не читают блоги), не думал, что это произойдет так скоро.

Не то чтобы это как-то изменило мое отношение к больному, но заметно облегчило нам общение: теперь он знал, что я не какой-нибудь там залетный недоучка.

Надеюсь…

Человек, узнавший меня, оставил в моем блоге комментарий, где написал, что вся семья довольна оказанной помощью. Потом меня узнали еще один раз, но вслух об этом не сказали. Кроме этих двух случаев, мне удается пока хранить желанную анонимность. Разложение

Впервые за долгое время я получил вызов к разлагающемуся трупу. Обслуживающий персонал социальной квартиры неделей раньше хотел заглянуть к пожилому джентльмену: они заметили неприятный запах, но проигнорировали его. Когда неделю спустя они вернулись, запах стал сильнее, поэтому было решено вызвать социальных работников. Те выбили дверь, увидели, что лежит в спальне, и позвонили в полицию.

А полиция вызвала нас, чтобы подтвердить факт смерти.

Первое, на что обращаешь внимание при работе с разлагающимся телом – это запах, не похожий ни на какой другой: он оседает в глотке и остается там еще долго. После того вызова я несколько часов сосал мятные леденцы и пил чай, чтобы прогнать отвратительный вкус изо рта.