Линдон Ларуш - Будущее без Америки
Я оставляю их – пять или шесть человек – в состоянии самостоятельного поиска, в полной концентрации на предмете, без своего или чужого надзора. Я не указываю им, что делать, я только даю задания. Они должны сами получить знание через открытие.
А.К.: Потому что они должны научиться думать сами.
Л.Л.: Правильно. Это должно быть их собственное знание, а не чужое. И этот метод работает.
Чтобы понимать европейскую историю, они должны заново пережить все этапы культурных трансформаций, которые привели нас из прошлого в настоящее. В противном случае вы заимствуете у древних веков их ошибки, а не их решения. Сколько раз Европа подвергалась разрушению многолетними войнами! Анализируя их с позиций исторического смысла, мы обнаруживаем, что каждая из них могла быть предотвращена. И сейчас: Вьетнам, Ирак… следовательно надо искать выход из них. Дипломатия и искусство государственного управления для того и существуют, чтобы предупреждать войны – не в последний момент, когда стороны решительно настроены воевать, а на более ранней стадии, прежде чем война стала неотвратимой.
К сожалению, в Европе ситуация сейчас очень запущенная. В населении нет настоящего культурного оптимизма. Есть отдельные индивидуумы, но нет массового феномена.
А.К.: И это очень печальное положение.
Л.Л.: В России у вас гораздо больше оптимизма, чем во всей остальной Европе. И этот оптимизм появился в результате изменений, смены власти – от Ельцина к Путину. Это означает, что плохое осталось позади.
А.К.: Эти изменения еще не завершены.
Л.Л.: Конечно, конечно! Смысл в том, что вы перешли из безнадежного положения – в сложное, трудное положение, со многими опасностями, как старыми, так и вновь появившимися. У вас есть неверные суждения о том, как надо развивать население. Исповедуется в основном прагматический подход – в ущерб более глубокому. Но вам необходимо думать о новом молодом поколении, которое подрастает. Если вы не сможете способствовать развитию этого поколения, у вас нет будущего! И, к сожалению, правительство не понимает идею развития народа. Оно ориентировано на управление народом.
Необходимо, чтобы узкий прагматический подход, узкий прагматизм сменился заботой о человеческом развитии. Иначе нам не спасти мир.
Планета пребывает в состоянии «обанкротившегося государства»
(Интервью Линдона Ларуша для «Русского журнала», 12 марта 2009 г. Беседовал Никита Куркин)
РЖ: Произошли ли изменения в интерпретации значения «обанкротившееся государство» с тех пор, как оно появилось? Что включает в себя в современной международной практике концепция «обанкротившегося государства»?
Л.Л.: Очевидно, что вся планета пребывает в состоянии «обанкротившегося государства» с тех пор, как я выступил со своим предупредительным прогнозом на международной интернет-конференции 25 июля 2007 года. Мы находились в том состоянии, которое в начале двадцатого века определяли как гипотетическое состояние «общего кризиса». На конференции 25 июля 2007 года, например, я представил общие очертания срочных мер, чтобы взять этот кризис под контроль и перевести его в процесс восстановления. В настоящий момент компетентным людям в США и России необходимо провести обязательную и срочную конструктивную дискуссию о необходимых мерах; однако существуют доступные средства для решения этого кризиса, которые могут быть инициированы группировкой немногих сильных государств.
РЖ: Можно ли ожидать, что список «обанкротившихся государств» расширится в связи с мировым кризисом? Например, каким государствам Европы грозит оказаться в этом списке?
Л.Л.: Повторюсь, сегодня все страны пребывают в очень развитой стадии процесса «общего кризиса», который хоть поначалу и проявлялся как американский ипотечный финансовый кризис 29 июля 2007 года, уже тогда приближался к критической точке развития во всем мире. Западная и Центральная Европа под влиянием евро стала центром этого кризиса. Этот кризис стал проявлением того, что создавалось в течение более двадцати лет, кризис, который доносит эхо более ранних кризисов, случившихся в средневековье в европейской цивилизации, например, общего кризиса середины XIV века в банковской системе Ломбардии, управляемой Венецией – так называемого «Нового темного века». Возможность такого кризиса обсуждалась еще Партией Социальной Демократии в условиях постбисмарковской Германии и не только. Ближайшим примером такого кризиса был злопамятный кризис Веймарской Германии в 1920-х; но тогда кризис был всецело связан с версальскими державами, которые спровоцировали его намеренно, искусственно.
Сегодняшний стремительно развивающийся кризис является результатом серии систематических изменений в международной кредитной и физико-экономической политике. Физическая экономика определяет производство товаров и услуг в реальном секторе, которое обеспечивает существующие потребности населения и устойчивые темпы роста потребления на перспективу начиная с периода 1968–1973. Эти изменения начались с радикальных перекосов в сторону так называемых «неомальтузианских» перемен в намеченном направлении глобализованной антинаучной политики. Управляемые финансистами Лондона и Уолл-стрит, эти перемены были связаны с окружением британского принца Филиппа и ветерана нацистских Ваффен-СС нидерландского принца Бернхарда.
До тех пор, пока эта тенденция не будет резко развернута в обратном направлении, глобальный темный век всего человечества должен рассматриваться как неминуемая судьба планеты на несколько поколений вперед, и нужно учитывать, что этот процесс уже пошел.
РЖ: Каково возможное ограничение для десуверенизации? Существует ли какая-либо юридическая база для процесса десуверенизации недавно обанкротившихся государств? Представляет ли перспектива десуверинизации угрозу свободе граждан и самоопределению наций?
Л.Л.: Самая высокая степень рисков создана «глобализацией». Без основательного и радикального освобождения от «глобализации» выживание цивилизации в течение нескольких будущих поколений невозможно.
РЖ: Можно ли избежать региональных военных конфликтов на «линиях разлома» России и постсоветского пространства и Европы?
Л.Л.: Опасность большого риска такого рода, который очевидно может привести к ядерным военным осложнениям, может быть реализована только при условии полного кризиса, что выглядит вероятным до тех пор, пока не примут ту общую экономическую реформу, которую я предложил. До тех пор, пока не будет проведена упомянутая радикальная и внезапная экономическая реформа, стремительное приближение к тотальному упадку экономики является своего рода психологическим состоянием, пребывая в котором сегодняшняя цивилизация планеты может придти к ужасному концу.
РЖ: Учитывая нынешние условия кризиса, не приобретает ли новую актуальность предложение президента России Дмитрия Медведева о пересмотре Концепции европейской безопасности?
Л.Л.: В чем мы нуждаемся, так это в срочном обсуждении общей политики восстановления экономики между главами правительств США и России, чтобы внезапно и полностью изменить направление сегодняшней политики и работы международных институтов. Нужно возвращаться к враждебной британским империалистическим традициям модели, которую президент США Франклин Рузвельт задумывал для послевоенного мира. Исторические корни нынешних ужасающих проблем всего мира заключаются в том, что президент Гарри Трумэн подавил план Рузвельта по преодолению наследия британской империи и ликвидации колониальных и подобных им империй. Рузвельт намечал шаги в области физической экономики в сторону мира, полностью состоящего из антиимпериалистической системы суверенных национальных государств. Трумэн, как подхалим бывшего британского премьер-министра, бывшего закадычного друга Муссолини Уинстона Черчилля, дал обратный ход политике Рузвельта и перешел на восстановление сосредоточенной в Лондоне империалистской системы того типа, называемого сегодня «глобализацией».
Наш последний шанс
(Интервью Линдона Ларуша для газеты «Завтра», 21 октября 2009 г. Беседовал Александр Нагорный)
«Завтра». Господин Ларуш, как вы оцениваете причины текущего глобального финансового кризиса и перспективы мировой экономики?
Линдон Ларуш. На протяжении последних лет я неоднократно говорил о неизбежности краха нынешней глобальной монетаристской системы. В центре ситуации лежат две фундаментальные исторические и, я бы сказал, цивилизационные проблемы.
Первая связана с монетаризмом как таковым, который появился отнюдь не в середине прошлого века вследствие деятельности т. н. «чикагской» экономической школы. Он зародился и сформировался как экономическая модель еще в средние века на основе торговых связей, сложившихся в странах Средиземноморья и охвативших все страны Европы. Монетаризм ставил в центр именно торговые операции с быстрым оборотом капитала, что доминировало и доминирует по сей день над производственной моделью мировой экономики. Именно этот принцип и продолжает определять экономическую деятельность промышленно развитых стран Запада, порождая безумные кризисные явления, которые ведут мир к тотальному краху.
