Линн Пикнетт - Код Марии Магдалины
Подобно большинству произведений тамплиерской литературы о Граале, героический эпос Вольфрама можно читать на нескольких уровнях. Первый уровень, и это очевидно, экзотерический приключенческий роман, поиск Грааля Персивалем — предтечей Индианы Джонса — и его приключения на этом пути. Но есть и не связанная с основным сюжетом побочная линия — о любви его родителей, представляющая собой явное эхо легенды о союзе Соломона и царицы Савской и о рождении их сына Менелика, основателя великой царской династии в Эфиопии.
Хотя царица Савская была известна в Европе как библейский персонаж еще до XIII века — когда поэма Вольфрама получила распространение среди грамотных людей, — только после ее написания связь царицы с Эфиопией стала известна во Франции и других странах. Произошло это, как показал в своей книге «Ковчег Завета» Грэм Хэнкок, потому что тамплиеры часто путешествовали в отдаленные страны в поисках Ковчега Завета и других священных сокровищ. Они оставили следы своего присутствия в виде нескольких характерных круглых церквей и привезли с собой в Европу эфиопские образы. Две статуи царицы Савской украшают внутреннее убранство великого готического кафедрального собора Шартре, вершине священной архитектуры Запада, созданной под влиянием тамплиеров: одна статуя над южным портиком изображает ее с цветком в руке, другая — над северным портиком — стоящей над склонившимся «негром» или «эфиопским рабом»[186], хотя сама она имеет внешность европейскую, что с почти стопроцентной уверенностью следует отнести за счет расовой дипломатичности.
Приблизительно в то же время, когда строился Шартрский собор, начали появляться статуи Черных Мадонн во Франции… Видимо, во время своего пребывания в Африке тамплиеры узнали, что царица Савская была не только черной эфиопкой, но также главной фигурой в неких эзотерических знаниях — стала известной ее связь с языческими богинями, в частности с Исидой, и с Марией Магдалиной.
В «альтернативной» литературе и трудах еретиков есть и другие свидетельства связи между легендой о царице Савской и тайной отвращения Церкви к семейству из Вифании. Знаменательно, что авторы книги «Святая Кровь и Святой Грааль» привлекают наше внимание к запутанной родословной потомков Персиваля и отмечают, что, согласно «Perlesvaus», она восходит к «Laziliez», «чьими родителями были Мазадан и Терделашой» [Земля обетованная]. Это заводит нас довольно далеко, поскольку для свежего взгляда Мазадан выглядит почти анаграммой «Зазаманк» Вольфрама, страны темнокожих, где Гамурет встретил свою возлюбленную черную невесту, но Мазадан — особенно если прочитать вслух — напоминает также о «Македа», эфиопском имени царицы Савской.
Мать «Laziliez» Мазадан, по всей вероятности, символизирует черную страну, которая — как отражение легенды о Соломоне и царице Савской — соответствует имени отца «Земля обетованная». Однако есть еще более интригующие связи между линиями: сын Мазадан и Терделашоя назван «Laziliez», что позволяет предположить еще одну линию символики. Вне сомнений, это очевидный вариант еврейского имени Елиазар — в греческом варианте — Лазарь, другими словами, зашифрованная ссылка на возлюбленного Иоанна, брата Марии Магдалины, который жил с ней в Вифании, тот, личность которого Церковь столь старательно пыталась скрыть. Даже сегодня разные имена Иоанна (особенно на еврейском языке) известны только теологам, студентам и исследователям, которые посвящают свое время изысканиям необычных фактов, поэтому возникает вопрос: каким образом в те дни, когда создавались истории о Граале и дисциплина «исторические исследования» была неизвестна, эти авторы узнали о них? Может быть, для «глаз, которые хотят видеть», имелись «потерянные» Евангелия, запрещенные тексты — или, по меньшей мере, интересная тайная информация? Тот факт, что даже еретики считали нужным зашифровать подобным образом имя Иоанна, позволяет предположить, что они понимали: нечто, касающееся его самого и его семьи, не следует делать общедоступным.
Нельзя забывать, что легенда о Граале в изложении Вольфрама была по сути пропагандистским материалом тамплиеров, и Вольфрам вряд ли упустил малейшую возможность представить, хотя бы подспудно, собственное мнение Ордена о мифах и религии. Зная о пребывании тамплиеров в Эфиопии и в Святой земле и их поклонении тайной христианской богине, можно предположить, что средневековая поэма Вольфрама представляет собой умный сплав легенды о царице Савской и Соломоне и истории Иисуса и Марии Магдалины. А может быть, он воспользовался ветхозаветной легендой в качестве литературной основы, с помощью которой можно было выказать глубоко еретические идеи о двух совершенно разных религиозных персонажах? За увлекательной историей царицы Савской скрывалось тайное знание тамплиеров: Христос, царевич из Земли обетованной, имел невесту или возлюбленную из страны, где жили черные люди. И эта женщина не была простой: она была царицей или, по меньшей мере, благородного происхождения. Не намекал ли Вольфрам и его сподвижники на высокий статус Марии Магдалины? Ее высокое положение объясняет наличие богатства, необычную уверенность в себе и нежелание радостно подчиняться дуракам. В этой романтической истории заложено и другое предположение: если Мария действительно была чернокожей и благородного происхождения, тогда ее брат Иоанн Возлюбленный — он же Лазарь, он же Елиазар — должен иметь те же расовые признаки и голубую кровь.
Даже в Новом Завете встречаются намеки на статус Магдалины. Обратите внимание, если царицу Савскую называли «Македа» или «Магда» в Эфиопии, то в Новом Завете использовано любопытное определение «Мария (называемая Магдалиной). Может быть, обе женщины, разделенные тысячелетием, имели, по сути, один и тот же титул, означающий в Эфиопии «величие» женщины? Можно считать, что Магдалина и другие женщины финансировали деятельность Иисуса, что подразумевает их высокое благосостояние. Действительно, при иерархической культуре мышления имя Марии всегда стоит на первом месте, даже при том, что другая женщина из этого списка, Иоанна, была замужем за главным управителем царя Ирода Хузой[187]. Из этого мы делаем вывод, что Магдалина занимала более высокое социальное положение по сравнению с супругой наивысшего по рангу придворного, но также с финансовой точки зрения не зависела от какого-либо мужчины. Видимо, она была достаточно щедрой по отношению к своему возлюбленному: Иисус, хотя и «не задумывался о завтрашнем дне», живя за счет гостеприимства своих учеников, когда путешествовал по стране, был достаточно обеспечен, о чем свидетельствует тот факт, что центурионы играли в кости на его одежду — значит, она того стоила, на тряпки странствующего бродяги римляне играть бы не стали. Конечно, на Иисуса произвела впечатление легенда о царице Савской, и он считал ее имеющей отношение к своей миссии, поскольку сказал: «Царица южная (Савская) восстанет на суд с родом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона»[188]. Если Иисус говорит о себе — а, видимо, так оно и есть — «больше Соломона», то кто же среди учеников царица Савская? Кто, подобно царице Савской, посетившей Соломона, пришла «от пределов земли» послушать мудрости Его? Возможно, сравнение с царицей Савской не было простой лестью по отношению в женщине, сидевшей по правую руку от него, когда он говорил; может быть, Иисус действительно видел в Марии другую царицу Савскую? Если верить гностическим Евангелиям, ученикам требовалось резкое напоминание о том, что к ней надо относиться всерьез. О легендарной ли царице говорил Иисус или угрожал ученикам «судом» Магдалины? В другом случае он назвал себя женихом, что для его еврейской аудитории означало сравнение с Соломоном из «Песни Песней». Снова он намеренно сравнивает себя не просто с царем, но с царем, имеющим отношение к черной царице.
Гностики предоставили и другие данные о характере взаимоотношений Иисуса и Марии, а также, вероятно, об ее этническом происхождении. Одним из самых позорных имен в истории ранней Церкви было имя Симона Мага, который был заклеймен как «первый еретик», шарлатан, пытавшийся купить Святой Дух, чье дешевое языческое волшебство одолела божественная сила святого Петра. Не исключено, что это еще один пример кампании Церкви по дискредитации соперника, поскольку Симон во многих аспектах был зеркальной копией Иисуса, творил чудеса и ему поклонялись, как богу. Церковь любыми средствами должна была разделить во мнении людей Иисуса, Сына Бога, и Симона, олицетворение зла.
Маг Симон путешествовал с женщиной по имени Елена, которая, как утверждается, была проституткой. Он называл ее «Первая Мысль» («Enn ia»), Мать Всего или земное воплощение Софии — точно так же, как Иисус присвоил Марии Магдалине титул «Все», и в гностической книге «Пистис София» о Магдалине говорится как о воплощении мудрости. Джен Ромер в своей книге «Завет» прямо указывает на эту параллель: «Елена проститутка», как называли ее христиане, была «Марией Магдалиной» Симона Мага[189].
