Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6448 ( № 5 2014)
Подготовка к войне
Япония напала без объявления войны. Впрочем, её ждали. 26 января (8 февраля) 1904 года, после того как Япония разорвала дипломатические отношения с Россией, Николай II записал в дневнике: «Утром у меня состоялось совещание по японскому вопросу; решено не начинать самим». Не прошло и суток, как японские миноносцы атаковали русский флот на внешнем рейде Порт-Артура.
Первые неудачи не поколебали уверенность Николая II в скорой победе. Он выразил её, назначая Владимира Коковцова министром финансов. В манифесте об объявлении войны император заявил, что Россия ведёт борьбу не только за свои честь и достоинство, но и за господство на Тихом океане. Позже иностранным правительствам разъяснили, что речь идёт о намерении «господствовать на своём берегу Тихого океана, как то мирной державе подобает». Призывая к войне до победного конца, власть не удосужилась доходчиво объяснить народу её причины и цели.
«Маленькая победоносная война» продлилась год и семь месяцев и завершилась поражением России. Печальный итог не был случайным. К началу войны Россия и Япония подошли в разной степени готовности. Русская армия в Маньчжурии по численности уступала японской, а переброска войск из России затруднялась тем, что Сибирская магистраль на Кругобайкальском участке была не достроена. Не завершились и работы по укреплению Порт-Артура.
Историк Анатолий Кошкин подчёркивает, что разработанный русским командованием план войны «имел пассивно-оборонительный характер и предусматривал защиту Южно-Уссурийского края и Порт-Артура до прибытия главных сил из центральных районов России. При этом боевые действия сухопутных войск не координировались с операциями флота». А план японского командования был наступательным. Он предусматривал внезапное нападение на русский флот и его уничтожение, высадку войск в Корее и у Порт-Артура, быстрый захват крепости штурмом, разгром русской армии и захват КВЖД до прибытия крупных резервов из России.
Больший по численности военный флот России был рассредоточен на Балтике, Чёрном море и Тихом океане. В его состав входили как новейшие, так и старые корабли. Японский флот превосходил русский в однотипности кораблей, манёвренности, имел преимущество в броне и артиллерии, располагал судоремонтной базой. Алексей Новиков-Прибой, видевший цусимскую катастрофу своими глазами, вспоминал: «Бросалось в глаза, что все неприятельские корабли, как и раньше появившиеся разведочные суда, были выкрашены в серо-оливковый цвет и потому великолепно сливались с поверхностью моря, тогда как наши корабли были чёрные с жёлтыми трубами. Словно нарочно сделали их такими, чтобы они как можно отчётливее выделялись на серой морской глади. Даже и в этом мы оказались непредусмотрительными».
Непредусмотрительность проявилась и в том, что, готовясь воевать с японцами в Китае, не озаботились изучением японского и китайского языков. Канадский историк Дэвид Схиммельпеннинк ван дер Ойе заметил: «В Николаевской академии Генерального штаба было прекрасно поставлено изучение восточных языков, но японский вплоть до 1905 года в программу не входил, а академические курсы военной географии полностью игнорировали будущего противника». Не знали в России и японцев. Злой на язык Витте уверял: «В то время, в сущности говоря, было очень мало лиц, которые… имели бы ясное представление о географическом положении Китая, Кореи, Японии, о существовании всех этих стран». Недостающие знания такие офицеры приобретали, расплачиваясь солдатскими жизнями...
Война и общество
Любая война – серьёзное испытание для общества. Она оборачивается «затягиванием поясов», утратой собственности, здоровья, жизни. Журналист Э. Вульфсон писал в 1904 году: «Страшную, непривычную картину представляла в это лето русская деревня. Не слышно было обычных песен, ни одного хоровода, точно веселье ушло вместе с теми, которые устремились на поле брани… Но больше всего жалко баб. Эти совсем растерялись. Высшие мотивы войны их совершенно не трогают – одолела своя маленькая бабья забота, и чёрная дума тяжело залегла на сердце… Что им Порт-Артур, Ляоян и прочие мудрёные и чужие слова? Они знают только, что «вот придут и возьмут их» Миколая или Петра, погонят за тысячи вёрст…»
«Бабьи заботы» солдаток 18 июля 1904 года конкретизировала «Амурская жизнь»: «В Благовещенске семьи солдат, ушедших на театр войны, получают весьма скромное пособие. Постоянное пособие… выдаётся в двух видах: на продовольствие от казны и на квартиры от города. От казны выдаётся около 2 р. 50 к. в месяц на человека, от города по 2 р. в месяц на взрослого и 1 р. на малолетнего. При таком пособии ещё может кое-как перебиться одинокая женщина, она имеет возможность найти работу. В ином положении находятся солдатки с малолетними детьми на руках. Положение этих семей прямо бедственное. Ведь из того же несчастного пособия они должны не только покупать хлеб и нанимать квартиру, но и удовлетворять и другие необходимые потребности…»
«Тяжело отразилась на населении и постойная повинность – расквартирование мобилизованных нижних чинов по обывательским квартирам до отправки на Дальний Восток. Для многих горожан в провинции сдача жилья внаём служила прежде важным подспорьем в семейном бюджете», – заметил историк Павел Щербинин.
После цусимской катастрофы наблюдательная генеральша Александра Богданович, в салоне которой собирались министры, губернаторы и аристократы, зафиксировала перемену в настроении элиты: «Такого ужасного погрома ещё не было за эту войну, а сколько их было – Порт-Артур, Ляоян, Мукден и др. Все наши гости сегодня сильно упали духом, все ожидают внутренних смут, катастрофы что повалится монархия, что сам царь даст не только конституцию, но и республику». Пять дней спустя Богданович записала: «Теперь искры одной довольно, чтобы зажечь пожар во всех уголках России».
«Пожар» не заставил себя ждать.
Теги: история , Россия , русско-японская война
Прибалтийские комплексы
Симиндей В.В. Историческая политика Латвии: Материалы к изучению. - М.: Фонд "Историческая память", 2013. – 264 с. – 500 экз.
Сборник «Историческая политика Латвии: Материалы к изучению» подготовлен научным сотрудником фонда «Историческая память» Владимиром Симиндеем. Им собраны и переведены с латышского на русский язык документы, раскрывающие антинаучную и антироссийскую суть исторической политики официальной Риги. Публикуемые материалы не были доступны российским историкам, экспертам и политикам по причинам лингвистического характера. Примечательно, что эту лакуну не сочла необходимым ликвидировать существующая почти три года российско-латвийская комиссия историков.
Первый раздел хрестоматии содержит политико-декларативные и нормативно-правовые документы Латвии, жёстко регламентирующие отношение чиновников и учёных к актуальным историческим вопросам. В числе предписанных им установок наличествует безапелляционное утверждение о геноциде, якобы осуществлённом в Латвии в 1940–1941 гг., когда СССР «убивал, пытал и депортировал сотни тысяч её жителей». Декларация сейма Латвийской Республики «О латышских легионерах во Второй мировой войне» от 29 октября 1998 года, преследовавшая цель оправдать гитлеровских пособников, пошла дальше, заявив, что советский геноцид многократно превышал преступления нацистов в Латвии.
Действия латышских чиновников и политиков скоординированы. 11 января 2011 года председатель сейма ЛР С. Аболтиня заявила латвийским СМИ, что «советская оккупация» Латвии является таким же «неоспоримым» и «фундаментальным» фактом, как и холокост.
В тот же день госсекретарь МИД ЛР А. Тейкманис в интервью газете Latvijas avīze спустил латвийским учёным политическую установку властей: «Не может быть и речи о том, что наши историки придут к каким-то абсолютно новым выводам. Мы свою историю переписывать не будем и не собираемся этого делать. Ни на йоту». Публичные директивы официальной Риги приведены во втором разделе сборника. Его третий раздел знакомит со статьями и интервью латышских историков и журналистов – проводников директив официальной Риги.
В четвёртом разделе сборника обстоятельно проанализирован псевдодокументальный фильм Эдвина Шноре She Soviet Story. Пятый раздел знакомит с тем, как представлены на страницах латышских учебников истории восточные славяне, Русь, Россия, СССР и Российская Федерация. Рассказывая о нашей истории, авторы учебников не жалеют чёрной краски, следуя правилу: «О России либо плохо, либо ничего».
Впрочем, неукоснительное следование этой установке порой приводит к курьёзам. Так, Г. Курлович и А. Томашун в своей «Истории Латвии для основной школы» упрекнули советскую власть даже за то, что «вопреки возможностям и интересам республики необоснованно росла промышленность, ввозились рабочие и сырьё со всего Советского Союза».
