Объединенные Арабские Эмираты. Лицом к лицу с новым чудом света - Сенченко Игорь

Жемчуг из Прибрежной Аравии ввозился и в княжества Древней Руси, и назывался «гурмыжскими зернами» (Гурмыз — русское название острова-государства Ормуз, располагавшегося у входа в Персидский залив).

В 1521 г. Бахрейн захватил знаменитый «конкистадор Востока» Афонсу д’Альбукерки; в руках Лиссабона оказался самый богатый в то время жемчужный промысел мира — бахрейнский. Наиболее ярко он описан в сочинениях выдающегося арабского морехода XV в. Ахмада ибн Маджида. В его работах Бахрейн именуется не иначе, как «остров великий», как один из центров мировой торговли прошлого [1].

Известный арабский историк и путешественник XVIII века Ибн Нури тоже писал о Бахрейне как о части «великой державы» аравийских племен, с границами, простиравшимися от Басры (Ирак) на севере до Маската на юге, охватывавшей земли современных Кувейта, Катара, а также Восточное побережье нынешней Саудовской Аравии.

Побывавший в 1580 г. в портах Южной Аравии венецианский ювелир и путешественник Гаспаро Балби подробно описал впоследствии племена, занимавшиеся ловлей жемчуга на территории, простирающейся сегодня от границ Катара до эмирата Рас-эль-Хайма (ОАЭ). Он был первым из европейцев, упомянувшим, кстати, в своих записях о промысловиках-жемчужниках из племени бану яс (Абу-Даби).

В 1654 г. датчане первыми в этих краях ввели в практику торговых операций с жемчугом его обмен на другие, пользовавшиеся здесь спросом, товары. Происходило это в Джульфаре, нынешней Рас-эль-Хайме.

В 1662 г. жемчужные промыслы Бахрейна захватили персы и владели ими до 1784 г., когда их оттуда потеснили арабы.

В 1857 г. англичане, хозяйничавшие в то время на полуострове, основали в Бомбее «Ватсон компани» — специально в целях активного вовлечения Британской империи в жемчужную коммерцию шейхств Прибрежной Аравии.

В 1859, 1867 и 1869 гг. на Бахрейн направлялись английские военно-морские экспедиции, имевшие целью удержать Бахрейн в орбите влияния Англии. Во время экспедиции 1869 г. все фортификационные сооружения Манамы, как докладывал российский консул в Багдаде, «были разрушены огнем английских судов; все непокорные члены правящего семейства сосланы в Индию, а правителем Бахрейна поставлен шейх Иса бен Али бен Халифа». В 1880 г. Англия заключила с ним договор, по которому шейх обязался «не входить ни в какие соглашения с иностранными державами, не разрешать им устраивать у себя угольных станций и не допускать к себе их консульских агентов без согласия на то Англии». В донесении послу России в Константинополе от 19 февраля 1896 г. российский консул в Багдаде характеризовал политику Лондона в этом регионе как «полновластное и беззастенчивое хозяйствование англичан в Персидском заливе». В этом донесении содержалась также информация о том, что племя бени али, недовольное «согбенной» политикой правителя Бахрейна в отношении Англии, оставило остров и перебралось на континент, в местечко Зибар, под защиту располагавшихся вокруг него двух турецких гарнизонов. Реакция Англии на «бунтовщические настроения арабов», как отмечал российский консул, была молнееносной. Два английских военных корабля (стационеры «Сфинкс» и «Лоуренц»), с английским генконсулом в Бушире на борту, «бомбардировали Забир, сожгли и подбили до 200 барок», принадлежавших проживавшим там ловцам жемчуга.

Продолжительное время вне сферы английского влияния в Персидском заливе находился Катар, население которого также занималось ловлей жемчуга. В 1871 г. шейх Джасим Аль Сани обратился даже к турецким властям с изъявлением желания подчиниться Порте. Турки не заставили себя ждать и сразу же отправили в Эль-Бидаа, главный в то время порт Катара, небольшое судно, и заняли этот порт. Шейх был назначен каймакамом. Однако на деле он оставался полновластным хозяином Катара; никаких податей туркам не платил. Англия квалифицировала такое поведение шейха Джасима как «желание уйти от ответственности за морские разбои», прикрывшись Портой, и частью турецкой территории Катар не признала. Но вместе с тем и на открытое противостояние ни с турками, ни с шейхом Джасимом не пошла. В донесении послу России в Константинополе от 21 мая 1898 г. российский консул в Багдаде писал: «... нельзя не заметить, что... шейх этот понял свое положение и, сообразно обстоятельствам, заигрывает то с одним, то с другим правительством. Несмотря на звание каймакама... он не несет почти никаких обязанностей... Свободно собирает подати с берегового населения, промышляющего прибыльной ловлей жемчуга, и занимается сбытом этого жемчуга в Индию, являясь, таким образом, непосредственно заинтересованным в хороших отношениях к Бомбейским властям и, следовательно, к английскому генконсулу в Бушире» .

Пик жемчужной торговли в землях современных ОАЭ приходится на 1873-1905 годы. В Абу-Даби в это время правил легендарный шейх Заид бен Халифа (управлял княжеством с 1855 г. по 1909 г.), прозванный в народе Заидом Великим.

Суммарные ежегодные доходы княжеств, входящих сегодня в состав ОАЭ, получаемые от торговли жемчугом в 1886 г., например, составляли, по сведениям английских таможенных властей в зоне Залива, 1,8 млн. рупий.

В Европе аравийский жемчуг долгое время был одним из неприменных атрибутов верховной власти. В 1612 г. герцог Саксонии издал указ, запрещавший ношение жемчуга не только торговцами, профессорами университетов, врачами и их женами, но и знатью. Правда, намного раньше него аналогичного рода распоряжение, запрещавшее носить жемчуг бездетным женщинам и женщинам низших сословий, сделал Гай Юлий Цезарь.

Первым, кто поднял жемчуг со дна морского, был, по одной из легенд, индийский бог Кришна. В качестве свадебного подарка он преподнес жемчуг своей дочери. Народы древней Индии верили в то, что жемчуг обладает магической силой. Амулет из жемчуга или веда, как его называли индусы, широко использовался ими в ритуальных целях уже в 500 году до н. э. Священная книга индусов, написанная более четырех тысяч лет тому назад, тоже, кстати, называется «Веда». В ней также упоминаются ювелирные изделия из жемчуга. Надо сказать, что не обошли своим вниманием жемчуг и другие священные книги народов мира — Тора, Библия, Талмуд и Коран.

«Мы все рабы одного господина — жемчуга», — гласит древняя поговорка жителей Прибрежной Аравии. Жемчуг, как свидетельствует история, — это гордость, слава и боль Прибрежной Аравии. Он — и источник жизни, и причина кровавых междоусобиц, и орудие коварных интриг, и, если можно так выразиться, стимулятор географических открытий. Примером тому — события 1906 г. В этом году была выловлена уникальная жемчужина. Претендовали на нее два влиятельных на Побережье человека — шейх Бахрейна и правитель Катара. Следствием возникшей между ними распри стало... стирание ряда белых пятен на географической карте Договорного Омана. Дело в том, что ловец, нашедший ценную жемчужину, оказался родом из деревни Шах, что в оазисе Лива (ОАЭ). Не располагая никакими данными ни о самом оазисе, ни о племенах, его населявших, резидент Великобритании в Персидском заливе полковник П. З. Кокс обнаружил в ходе следствия, что земли упомянутого оазиса не принадлежали ни Катару, ни Бахрейну, а были расположены в Договорном Омане, на границе пустыни Руб-эль-Хали. Досконально исследовав данный район, дотошный полковник собрал уникальный историко-географический и этнографический материал о таких неведомых дотоле для европейцев землях Южной Аравии, как Байнуна, Дафра и Куна и, таким образом, стер белые пятна на карте южной части полуострова [2].

На первых почтовых марках Договорного Омана, выпущенных в Англии в 1959 г., изображались парусная лодка санбука, финиковая пальма, верблюд и жемчуг — символы Аравии. Жемчуг, или «рыбьи глаза», как называли его древние жители «Острова арабов», занимал на марках центральное место. И это неслучайно. Если о времени дня в Аравии судили в прошлом по солнцу, то о прожитых годах вспоминали, как правило, по удачным сезонам «жемчужной охоты».

Легенды племен Прибрежной Аравии гласят, что своим происхождением жемчуг обязан дождю. Когда идет дождь, говорится в одной из них, то моллюски поднимаются на поверхность вод Залива, открывают створки — и утоляют мучающую их жажду. Капли дождя, попадающие в мякоть, превращаются, дескать, в жемчуг, а растекающиеся по внутренним створкам — в перламутр.