Юрий Помпеев - Кровавый омут Карабаха
Бакинской трагедии способствовало злополучное решение Верховного Совета Армении о включении народнохозяйственного плана НКАО в бюджет Армении. Подогрело народные страсти и принятие закона Азербайджана в выборах: Народный фронт вступил в борьбу за голоса избирателей.
Но главное — это новый виток антиазербайджанского психоза в средствах массовой информации, закрученный с первых дней нового, 1990 года. Г. Старовойтова в газете «Московские новости» от 7 января, одобряя совместное решение Верховного Совета Армении и Национального Совета НКАО (возникла в декабре, еще под эгидой Вольского, и такая моноэтническая структура — Ю. П.) о воссоединении, заметила: «Идет реальная работа по экономической, социальной и культурной интеграции Нагорного Карабаха с Арменией».
Какое же место в рассуждениях Г. Старовойтовой, народного депутата СССР от Армении, отводилось тогда Азербайджану? А вот какое: «Азербайджан защищает суверенитет своей республики, но право нации на самоопределение, нации как основы гражданского общества, выше идеи государственного суверенитета». То есть право армян выше суверенитета Азербайджана, и катитесь вы ко всем чертям, вместе с Конституцией СССР, Конституцией Азербайджанской ССР и совместно принятыми нормами федеративного общежития. Такая решимость и призыв к вседозволенности новых демократов (а голос Г. Старовойтовой тут звучал камертоном) доказывали Кремлю: раз вы не идете на перекройку границ в НКАО и Нахичевани в пользу Армении, боясь анархии в других окраинах, при большом нашем желании это может вызвать не менее тяжкие последствия. Решайтесь!
Перекройка границ в самой Армении и в Межрегиональной депутатской группе в Москве была возведена в ранг задачи национального престижа и демократического самолюбия, а дашнакствующие силы начали действовать по принципу: не хотите — будет еще хуже.
Еще в октябре 1989 года доктор экономических наук Виктор Шейнис, представлявший тогда «Московскую трибуну», на встрече с женщинами Азербайджана в Москве витийствовал: «Отдайте Карабах Армении, а то будет плохо, будет кровь, будет второй Сумгаит!».
Вот он и воспоследовал, второй Сумгаит, но уже в Баку, в черные январские дни. Кровь вновь была запланированной.
Приложили свою каинову печать к антиазербайджанским страстям и русские литераторы, деятели культуры. Остановлюсь лишь на двух примерах.
Альберт Лиханов, тогдашний председатель Советского детского фонда имени Ленина, в еженедельнике «Семья» обронил фразу с вопросительным знаком: «Кто виноват, что сегодня маленький азербайджанец с труднообъяснимой ненавистью смотрит на ровесника-армянина?». Где видел этого маленького азербайджанца детский писатель, если он не был в Азербайджане в эти два года? Если он не видел азербайджанских детей, изгнанных из родных мест в Армении, шедших босиком по заснеженным перевалам? Почему его тревожит лишь многострадальный армянский мальчик? А ведь мог бы написать Альберт Лиханов, будь он честным человеком, а не подпевалой с чужого голоса, вполне объективную фразу: «Кто виноват, что сегодня маленькие азербайджанцы и армяне с труднообъяснимой ненавистью смотрят друг на друга?». И это был вопрос, на который действительно следует искать ответ — в той же Москве, в тех кабинетах, пороги которых обивал председатель Детского фонда.
Нет, Альберт Лиханов бросил свой плевок в создание образа людоеда-азербайджанца, не только взрослого, оказывается, но и мальчишки.
В бакинской кровавой каше прольется в январе и кровь невинных детей: 15 школьников ранено, трое погибнет. В чем их вина?
Всемирно известный академик, российский интеллигент с безупречной репутацией Дмитрий Сергеевич Лихачев то ли по рассеянности, то ли с услужливой подачи собкора «Литературной газеты» наносит в те дни оскорбительный удар по самолюбию и достоинству целого народа:
«Если бы азербайджанцы знали культуру армян, они не позволили бы себе разрушать древние армянские церкви».
В Баку в дни погрома пострадала одна церковь, и я называл уже имя виновного, махнувшего ручкой в ответ на полученное сообщение: «Ничего, пусть порезвятся». К азербайджанскому народу ни этот московский выдвиженец, ни толпы подогретых безнаказанностью бандитов отношения не имеют. Преступна и власть, и ее блюстители, допустившие такое.
Академику Лихачеву, соавтору Николая Самвеляна, должно было быть известным, что сталось с могилой великого классика азербайджанской поэзии Ашуга Алескера в Гейче (Севане), где памятник Самеду Вургуну в Мегринском районе Армении и какова, наконец, судьба Азербайджанского драмтеатра в Ереване. Это печальное уточнение в мысль о знании культуры другого народа для любого беспристрастного исследователя. Увы, разрушители хорошо знали, на что замахиваются, знали, что эти реликвии и очаги значат для соседнего народа. Ведь и храм Христа Спасителя в Москве, взлетевший в воздух в начале тридцатых по приказу Лазаря Кагановича и Анастаса Микояна, стал жертвой геростратов, хорошо понимавших крамольную роль храма для безбожного тоталитаризма. Важно не только знание культуры, но нравственность общества и власти. «Смею вас заверить, — отвечал академику Лихачеву в открытом письме поэт Сиявуш Мамедзаде, — что наш народ (народ, а не кучка погромщиков) знает культуру соседнего народа, живя с ним бок о бок на протяжении веков… Послушайте трудовые песни землепашцев — «Оровел» и «Холавар», вслушайтесь в музыку народных танцев «кочари» и «яллы», в азербайджанские мотивы, преломленные в хачатуряновском балете «Гаяне» или спендиаровской опере «Ануш», вспомните небольшую пьесу Джалила Мамедкулизаде «Кеманча», созданную в 1918 году, когда поющие струны будят в сердцах, ослепленных враждой, добрые, лучшие чувства, и вам предстанет, пространство духовной памяти, отнюдь не замкнутой в национальной клетке».
«Литературка» это ответное письмо не опубликовала, и суждение Дмитрия Сергеевича Лихачева об азербайджанском народе, по сути отождествленном с толпой разрушителей, о народе с многовековой культурой, поколебало представление об академике как о совестливом подвижнике духа, которому дорога честь любого народа в многоязыкой державе.
Это представление укрепилось через два года на вечере памяти Низами Гянджеви в Эрмитажном театре в Петербурге, когда присутствовавший там академик Лихачев покинул зал, не сказав двух слов на торжестве.
А то, что пожар национальной розни в середине января 1990 года был занесен извне, не скрывала тогда даже газета «Правда». Ее спецкорры А. Горохов и В. Окулов писали так: «Что стоило, как камень с обрыва, столкнуть в противоправную пучину того же земледельца, бежавшего под страхом смерти из Армении в индустриальный Баку, человека, лишившегося крова и, как правило, с далекой от идеала политической закалкой, что стоило такого раскаленного от гнева человека, обиженного на судьбу, на армян, на Советскую власть в конце концов, спровоцировать на бесчинства. (Подчеркнуто мною — Ю. П.).
А ведь именно часть беженцев Армении и стала движущей силой погромов и грабежей, случившихся в Баку в ночь с 13на 14 января», — заключала «Правда».
Чтобы явственнее представить настроение митинговой столицы Азербайджана в те дни, следует отметить и такой немаловажный факт. 12 января 1990 года несколько вертолетов из Армении опустились близ селения Гушчу Ханларского района. Высадившиеся из вертолетов люди, вооруженные современным оружием, стали поливать автоматным и пулеметным огнем мирных жителей. В самом начале нападения были убиты и ранены десятки людей, среди которых дети, женщины, старики. Местным жителям, вооруженным охотничьим оружием, удалось организовать оборону и дать отпор террористам.
Вышедшая на следующий день газета Народного фронта «Азадлыг» обратилась к читателям:
«Итак, налицо еще один факт, что Армения ведет против азербайджанского народа необъявленную войну. То, что ее не объявляет Армения, понятно, то, что об этом молчит Москва, нам тоже не привыкать. Но как понять то, что наше собственное руководство об этом молчит? Как понять его преступную бездеятельность в данной ситуации? Играя эмоциями собственного народа, ие способствует ли оно завтрашнему кровопролитию?». Заметка заканчивалась призывом: «Все на защиту Отечества!».
Политическая тактика Народного фронта резко переменилась. Этибар Мамедов, заместитель председателя НФА и член Комитета национальной обороны, по образованию историк, отец двоих детей, объяснял на заседании клуба «Московская трибуна» свершившиеся события накануне своего ареста в постпредстве АзССР в Москве. Правда тех дней была такова.
Акция в Баку, по словам Э. Мамедова, готовилась давно. Обстоятельства изменились, когда в НФА стали преобладать силы, добивающиеся новой программной цели: суверенитета за рамками Союза.
