Олег Гусев - Дракон с копытами дьявола

Конечно, тут приложила руку и Америка, которая мстит Европе за ее колеблющуюся позицию в отношении поддержки их авантюр. Америка влияет на это. Но и у нас она будет влиять! Вы что, думаете, что наши диаспоры, наши этнические группы, которыми пропитаны наши города и поселки, они что, так уж имунны для влияния американских фондов, НПО и правозащитных групп и грантов? Ничего подобного, они так же подконтрольны им, там давно отлажены механизмы манипуляции.

Поэтому нам все это угрожает в неменьшей степени, и последний звонок для российской государственности раздался: можно скорчить либеральную мину, общедемократическую рожу, мол, все обойдется. Не обойдется. Нам необходимо пересмотреть свое отношение к этнической проблеме в России.

Корр.: Но альтернатива этому западному типу цивилизации, этническое, религиозное самосознание — не есть ли это возвращение в средневековье?

Дугин: Да, есть — и пожалуйста! Кризис современного западного общества, исчерпанность парадигмы Просвещения и есть приглашение к возврату в Средневековье. Да, нам нужно строить новое Средневековье, модерн свою повестку дня исчерпал. Парадигма модерна отходит в прошлое. Безвозратно. А разве не к Средневековью мы возвращаемся после краха советской системы?! Разве не к Средневековью взывает повышение роли церкви в нашем обществе, повышение национальной идеи?! Мы стремительно выходим из парадигмы модерна, но именно парадигма модерна в свое время дала свою пристрастную и чисто негативную оценку Средневековья, как «дикости», «варварства», «тьмы», «мрака». Но это было ни что иное, как политическая пропаганда, «черный пиар». Средневековье подверглось черному пиару в эпоху Возрождения и особенно — в эпоху Просвещения. Но на самом деле Средневековье, если смотреть другими глазами, — это блестящий, прекрасный золотой век мировой культуры, это самобытный уникальный расцвет традиционной политической антропологии. Это вера, это подвиг, это сила, это великие люди, это прекрасные дамы, это удивительные приключения.

Средневековье — это золотой век человечества, такой красоты искусства, такого напряжения человеческого духа, такой широты подвигов и действий, такого напряжения человеческой драмы и полноты духа, как в Средневековье, такого расцвета религии и духовной культуры не знала, пожалуй, ни одна другая эпоха. И поэтому — возврат в Средневековье это прекрасно! На самом деле, в современном мире будет либо возврат к Средневековью добровольный, сознательный и причем к своему Средневековью, либо мы попадем в чужое Средневековье, например, в исламское Средневековье. Это очень близко к реальности. Вопрос не в том — к Средневековью или нет, ответ только один — к Средневековью — да, конец модерну — да. Но к какому Средневековью — к своему или к чужому? Именно в этом вопрос для России.

У нас есть свое Средневековье, блистательное Средневековье московского царства Ивана Грозного, опричнины, доктрины Москвы-третьего Рима, симфонии властей и переноса православной миссии спасения мира от византийской империи на Москву. Это наше Средневековье, к нему и надо возвращаться, иначе мы окажемся где-то на периферии халифата или просто в глобальной помойке, потому что в противном случае нам уготовано место в отбросовых формах Средневековья в качестве порабощенных народов, свалки отходов, полуобитаемых пустынь с одичалыми аборигенами… Либо свое свободное Нео-Средневековье с новой русской империей, либо мы будем просто отбросами чужого Средневековья.

Например, американского Средневековья — потому что Америка тоже строит свое Средневековье, которого, кстати, у этой страны никогда не было, поэтому для них это впервые. Америка возникла уже после Средневековья, а сегодня американцы строят мировую империю, которая вполне напоминает средневековые крестовые походы, о чем и говорит Джордж Буш. Эти ребята строят свое Средневековье, и в нем нам уделена далеко не первая роль. Вообще, альтернативы Средневековью нет, возврат к Средневековью — это и есть смысл постмодерна, это отмена, преодоление и исчерпание парадигмы модерна со всеми ее прелестями. И то, что происходит сегодня во Франции, — это последняя точка в конце модерна. Это не столкновение цивилизаций — это конец одной из цивилизаций, это конец современной западной цивилизации. Ее больше нет, она еще, конечно, агонизирует, но по-моему, скоро последними носителями химеры этого модерна станут постаревшие сотрудники советских НИИ, которые в юности кипятили чай в колбах и до сих пор голосуют за анахронического петрушку — Явлинского. Это и есть модерн, а больше нет никакого серьезного модерна, все давно уже в Средневековье.

Корр.: А то, что сейчас происходит, — это не начало Третьей мировой? Сейчас высказываются и такие мысли.

Дугин: Нет, Третья мировая предполагает какие-то субъекты. Ведь это не ислам восстал, не европейский и не мировой, а просто идет эрозия, разложение современной западной цивилизации, стремительное разложение, такое же, как стремительное разложение советской системы. Это не война, здесь нет субъектов. Ислам — не субъект, он просто подхватывает то, что плохо лежит. Это живая, гибкая передаточная среда, по которой могут идти геополитические токи совершенно разной направленности. Он сам не генерирует свой ток, это система, которая в рамках современно мира, пользуясь его слабостью, не разлагается так же быстро, как остальные его модули, и в этой среде; могут происходить самые разнообразные, веселые, грустные, жестокие, террористические токи. Но сам по себе ислам не обладает повесткой дня, не является субъектом, не является агрессивной, набирающей рост цивилизацией, хотя разрозненные элементы этого есть. Он интегрирован одной своей частью в этот разлагающийся модерн, но он куда более стойкий, чем этот модерн. Вот и всё. Ислам не выдвигает повестку дня, просто через ислам движутся эти колебания, которые добивают падающую западноевропейскую систему. Я думаю, что Третья мировая война может начаться, и где-то, наверное, она начнется, а может быть, не начнется, но пока это близко не лежало.

Нельзя назвать любой конфликт мировой войной, я против этих формул. Было 2 мировые войны в XX веке, и они характерны для XX века, а мы живем в XXI веке, сейчас уже не будет мировых войн, сейчас будет что-то другое — постмировые войны или глобальные гражданские войны, причем тоже с многообразными неопределенными участниками, где отдельные страны будут выполнять роль повстанческих армий с полевыми командирами, такие «князья войны». Я думаю, что мы закончили XX век, мы закончили модерн, мировые войны — это свойство модерна. А мы живем в постмодерне, значит, у нас будут поствойны или постмировые. Поэтому 3-я или 15- ая — это неправильно, есть 1-ая мировая и 2-ая мировая, и больше нет никаких мировых войн. XX век закончился без 3-ей мировой — значит, ее и не наступит.

Я думаю, что сейчас будет эпоха новых крестовых походов, новых колонизации, новых пиратов. Обратите внимание — совсем недавно у берегов Кении подвергся нападению пиратов американский круизный корабль. Настоящие пираты с Калашниковыми, обстреливающие американцев с гамбургерами в зубах, — вот оно, Средневековье. В Средневековье не было мировых войн — были крестовые походы, были захваты и развалы империй, были варвары. И то, что происходит в Париже — это восстание варваров. Это бунты варваров внутри разлагающейся вялой системы. И европейская цивилизация, которая считала себя цивилизацией модерна, оказалась ничем иным как догнивающей империей. Парадигмы меняются мгновенно, одно моргание глаза — и мы находимся в ином пространстве То, что сегодня происходит в Европе, — тому подтверждение.

http://evrazia.org

Приложение

Швейцарский учёный Харро фон Зингер на основе проведённой им многолетней исследовательской деятельности впервые в европейской синологии сформулировал в целостном виде все 36 традиционных китайских стратагем из древнейшего трактата «Сань-шилю цзи мибэнь бинфа»:

Обмануть императора, чтобы он переплыл море.

Осадить Вэй, чтобы спасти Чжоу.

Убить чужим ножом.

В покое ожидать утомлённого врага.

Грабить во время пожара.

На востоке поднимать шум, на западе нападать.

Извлечь нечто из ничего.

Для вида чинить деревянные мостики, втайне выступить в Чэньцан.

Наблюдать за огнём с противоположного берега.

Скрывать за улыбкой кинжал.

Сливовое дерево засыхает вместо персикового.

Увести овцу лёгкой рукой.

Бить по траве, чтобы вспугнуть змею.

Позаимствовать труп, чтобы вернуть душу.

Сманить тигра с горы на равнину.

Если хочешь что-нибудь поймать, сначала отпусти.

Бросить кирпич, чтобы получить яшму.

Чтобы обезвредить разбойничью шайку, надо сначала поймать главаря.