Ковры под псевдонимом - Яков Фроимович Шестопал
Тут достаточным доказательством могут служить показания нескольких компрессорщиков — Ткаченко, Симко, Сирого и других, которые в один голос утверждали, что в течение очень длительного времени они по указанию заведующего убойным пунктом Погорельского прекратили обычные, положенные по инструкциям ежедневные проверки работы компрессоров. Все необходимые показатели, в том числе и температурные, стали записываться ими в специальный журнал… со слов Степана Степановича Черепицы. Этакое невинное, по их мнению, самоустранение от дел, и вдруг такие тяжелые последствия, о которых они якобы и не догадывались.
Да догадывались же, догадывались! Даже ребенку ясно, что при одной температуре мясо может храниться долго, при другой — быстро прийти в негодность. Но как можно было молчать, не забить тревогу во все инстанции, узнав, что на холодильнике сознательно, иначе не скажешь, гноят ценнейший продукт? Неужели сработала рабская философия: мы люди маленькие, не ответственные, наша хата с краю? Так ведь и люди не маленькие, и хата не с краю, и вполне ответственные, несмотря на рядовую должность. Работа камер и температурный режим — на их совести, к этому они приставлены.
Как может труженик, будь он рядовой рабочий или руководящий служащий, без возмущения наблюдать за порчей не килограмма, а десятков тонн мяса? Завтра он придет за ним в магазин, а продавец только разведет руками, дескать, не завезли. А не завезли потому, что из-за твоего ротозейства, недисциплинированности, гражданской пассивности оно оказалось не в магазине, а на помойке. И, возможно, кто-то уже закрывает образовавшуюся брешь в снабжении, ищет новые фонды, может быть, даже за счет других.
Заметим, что Черепица не только портил народное добро, но и создал на холодильнике обстановку, способствовавшую прямому разбазариванию его, разворовыванию. И тоже на десятки тысяч рублей.
В течение нескольких лет он чувствовал себя здесь этаким хозяйчиком с широкой натурой, вольным распоряжаться всем имеющимся добром по личному усмотрению. И конечно же, в первую очередь в свою пользу. По свидетельству жены, в мясе и мясопродуктах они нужды не испытывали и в магазин за ними не ходили. «Хозяин» всегда «прихватывал» все с работы. Бесплатно. Подсчитано, что он присвоил себе без малого 800 килограммов мяса.
Не забывал ублажить и должностных лиц заготконторы, райпотребсоюза, убойного пункта, а также своих друзей и их знакомых. На эти нужды ушло около трех тонн продукта. Одни работники «системы» получали мясо бесплатно, другие — за символическую плату. Были, правда, и такие, кто платил полностью.
Как происходило это отоваривание, как оно оформлялось — дело техники. А ею Черепица владел прилично. Кое в чем ему помогали кассир заготконторы Надежда Васильевна Радько, очутившаяся вместе с ним на скамье подсудимых, а также другие сослуживцы по «фирме».
Очень любил Черепица давать обеды коллегам во время проведения различного рода масштабных мероприятий. Разумеется, за казенный счет. Блюда из похищенного мяса и других продуктов сотрапезниками очень хвалились, они не забывали, конечно, поднять рюмку-другую за здоровье кормильца. Обеды проходили в теплой и дружественной обстановке. Ни у кого не портился аппетит от сознания того, что он ест ворованное. Такой уж тут царил «моральный климат», созданный не без помощи тогдашнего директора заготконторы Чухно. Ему-то Черепица платил не только натурой, но и наличными, для чего устраивал манипуляции с фиктивными накладными на прием мяса от вымышленных лиц.
Но пришел конец преступной деятельности Черепицы, мнившего себя ответственным работником, каковым никогда не был. Ему казалось, что кресло, пусть даже то невысокое, что он занимал, освобождает его от необходимости отвечать за свои поступки, соблюдать должностные инструкции, трудовую, технологическую, государственную дисциплину. Эту иллюзию, к сожалению, поддерживали в нем те, кто сидел выше. Ее поддерживали и те, кто хотя и находился на ступеньку ниже, числился в подчиненных, но обязан был в силу служебного и гражданского долга остановить Черепицу любыми законными средствами. А их у честного, по-государственному мыслящего человека предостаточно.
Сработали равнодушие, инертность, элементарная недисциплинированность. Люди день за днем с невозмутимым хладнокровием, флегматичной бесстрастностью наблюдали вопиющую картину бесхозяйственности и расхитительства. Только так можно объяснить столь долго длившееся преступление. Его и раскрыли-то лишь потому, что после ареста Чухно и Семенова была назначена инвентаризация с передачей материальных ценностей, в ходе которой и вылезло шило из мешка. Не могло не вылезти.
Но Черепица и тут остался верным себе — пытался помешать проверке, все еще на что-то надеясь. Не помогло. Следствие, а затем и суд детально разобрались в содеянном. Он приговорен к длительному сроку лишения свободы с конфискацией имущества.
По представлению следственных органов был рассмотрен вопрос об устранении причин и условий, способствовавших преступлению. Ряд работников, виновных в несоблюдении своих прямых служебных обязанностей, наказаны в дисциплинарном и партийном порядке.
К сожалению, в работе по заготовке и хранению продуктов далеко не все благополучно. Есть еще немало брешей, немало мест, где хозяйничают черепицы — люди из руководящей «обоймы», чьи способности и достоинства вряд ли дают им основания пребывать на этих постах. Поэтому предстоит добиваться, чтобы дисциплина труда, точное и неукоснительное соблюдение служебных обязанностей стали насущной потребностью, устойчивой, осознанной привычкой каждого трудиться с полной отдачей, инициативно. Нужна постоянная организаторская и воспитательная работа. Все плохое, как и все хорошее, начинается с дисциплины. Дисциплина — это наш страховочный инструмент, который не только предупреждает недостатки в работе и преступления, но и ведет к успеху.
АВТОМОБИЛЬ С «ДОПЛАТОЙ»
В этот день в зале заседаний районного народного суда с утра было многолюдно. Нечасто случается, когда здесь заседает судебная коллегия по уголовным делам областного суда. Люди знали: должны судить не кого-нибудь, а Тембокова — первого заместителя председателя исполкома районного Совета народных депутатов, теперь уже бывшего. За что — ведали немногие.
И вот он перед нами — бывший руководитель, обвиняемый в вымогательстве взятки. Несколько растерянно, словно не понимая, зачем все это, он тихим голосом (в суде все становятся тихими) дает объяснения, отвечает на вопросы.
