Владимир Бушин - Иуды и простаки
Доступными Дейчу остроумием, иронией, сарказмом напичкана вся его статья. А самые сильные сатирические средства у него — кавычки и словцо «сие»: «сия задача»… «сия тема»… «бросить сие „издание“ в корзину»… «сие „утверждение“»… «сей момент»… «сей „документ“»… «сей монумент»… Иногда это разнообразится как бы остроумными неологизмами: «людовед» и «душелюб», опять «людовед» и опять «душелюб»… Никто не против. Но сколько можно! Ведь это замуслено в «Литгазете» ещё лет сорок тому назад. Сам-то можешь изобрести хоть что-нибудь? Может. И это мы покажем.
Над статьёй Дейча крупным шрифтом красовалось: «К БАРЬЕРУ!» Как теперь ясно, это была хорошо рассчитанная ловушка… Однажды какой-то негодяй и ничтожество вызвал на дуэль Маяковского. Тот ответил: «Милостивый государь, разве Вы не читали мои стихи, где я пишу „Столбовой отец мой дворянин. Кожа на руках моих тонка…“? Из этого Вы должны понять, что согласно Жалованной грамоте 1785 года матушки Екатерины драться на дуэли со всяким быдлом мне совершенно непозволительно. Vale». Что-то в этом духе следовало написать в «МК» и Карпову: дескать, звание советского офицера и Героя Советского Союза не позволяют мне выйти к барьеру с таким малограмотным газетным быдлом, как Марк Дейч. А Владимир Васильевич, простая душа, накатал «Ответ Марку Дейчу» да ещё не по факсу послал, а собственной персоной отвёз его в редакцию. Помощник главного редактора Гусева принял его разлюбезно. «Ах, Владимир Васильевич! Сколько лет, сколько зим… Вас все знают и чтут… Ветеран, Герой, лауреат… Ваша новая книга у меня под подушкой… Читаем по вечерам всей семьей вслух… Сейчас Гусев в отъезде, но вот дня через два приедет, и дело разрешится в самом лучшем виде…» И Карпов покинул редакцию обнадёженный, даже растроганный: демократия, благорастворение воздухов… И даже не услышал, как за его спиной захлопнулась ловушка.
Редакция вела с ним точно рассчитанную игру профессиональных подонков. Она задалась целью спровоцировать старика на ответ, заманить, а печатать его, т. е. встать у барьера под ответный выстрел, никто и не думал. И вот 15 августа в газете появляется не гневный карповский «Ответ Дейчу», а под заголовком «фальшивка» — ответ самого Дейча на неопубликованное письмо Карпова, т. е. не дав противнику ответить выстрелом на выстрел, он стреляет второй раз в надежде, что это уже «контрольный выстрел» наповал. Да еще приплясывает, гарцует, фиглярствует, выглядывая из кустов, уверенный в полной безнаказанности: — Не нравится? Подавайте в суд… То есть он ещё раз из подворотни вызывает к барьеру. Но кто ж ему теперь-то поверит? Улизнет и на этот раз, как гадюка.
Ну, конечно, придумана причина отказа: «Ни одна уважающая себя газета не станет публиковать откровенное вранье и фальшивые „документы“, которыми пестрит книга „Генералиссимус“. Именно такая оценка сего „труда“ — фальшь и вранье — вытекает из моей первой статьи». Из Дейча много чего вытекает ежедневно, и даже из приведенных слов — тоже. Вытекает, например, его литературная глухота. Он не может понять, что если документы названы фальшивыми, то еще и заключать это слово в любимые кавычки ни к чему. Как и слово «труд», ибо само по себе оно не содержит никакого положительного смысла, так назвать можно любую книгу. Даже эти две статьи Дейча тоже труд, правда, точности ради следует сказать «мартышкин труд». Далее вытекает, что Дейч не только глух к русскому языку, но и не умеет грамотно выражать свои мысли: ведь по прямому смыслу того, что он здесь написал, выходит, будто Карпов просил напечатать в «МК» свой двухтомник, который насчитывает около тысячи страниц и нехорошо пестрит. Нет, Карпов гораздо скромнее, он просил совсем о другом: о публикации всего лишь своего «Ответа». Ещё вытекает, что Дейч не только глух, но и слеп: не видит, что ныне много уважающих себя газет, издательств, которые постоянно публикуют откровенное враньё. Ну, например, в «Известиях» появляется статья В. Войновича, который уверяет, что когда-то его не приняли в Литературный институт только потому, что он еврей. Вранье. В этом институте даже в сталинское, будто бы «самое антисемитское» время процентов 30–40 студентов и больше половины преподавателей были евреи. Это я пять лет созерцал своими глазами. Издательство «Варгиус» выпустило сочинение Э. Радзинского «Сталин», в котором живого места без вранья не найдешь: в «Завтра» я напечатал три полосы об этом труде и вранье в нем показал лишь частично. В издательстве «Аграф» вышла книга Бенедикта Сарнова «Перестаньте удивляться!», читая которую невозможно перестать удивляться обилию в ней вранья, невежества и скудоумия. Хватит?.. Наконец, из приведенных слов Дейча вытекает, что «МК» — уважающая себя газета. Ах, как изумятся, но порадуются этому все московские проститутки, постоянно дающие в этой газете объявления о своих услугах. Они наверняка повысят тариф.
Но вернёмся к помянутому предложению обратиться в суд. Вообще-то говоря, оклеветать человека, а потом обманным образом выманить его рукопись, да не просто рукопись, а текст ответа автора газете в свою защиту и вопреки его воле публиковать из ответа то, что тебя устраивает, и скрыть то, что опровергает клевету, — это дело подсудное. Например, В. Карпов по поводу оскорбительного ярлыка «литературная беспомощность» напомнил, что его роман «Полководец» отмечен Государственной премией, и привел восторженные читательские письма, некоторые из которых весьма авторитетны. Таковы письма Василя Быкова и Михаила Матусовского. Первый в конфликте с властью, в эмиграции, но литературного авторитета у него никто не отнимал и отнять не может. Второй в 1990 году умер, по живы прекрасные песни на его слова — «Подмосковные вечера», «У незнакомого поселка, на безымянной высоте», «С чего начинается родина», «Берёзовый сок», «Летите, голуби…» Об этих письмах Дейч даже не заикнулся, соображая все-таки своим жульническим калганом хоть то, как он в своём литературно-интеллектуальном убожестве и со своей клеветой выглядит рядом с этими прославленными мастерами и их оценкой книги.
Не знаю, будет ли В. Карпов подавать в суд или хоть на этот раз последует примеру дворянина Маяковского и моему совету насчет офицерства и газетных гнид. Но вместо старшего товарища к барьеру вышел я. Помоложе всё-таки да и по-зубастей. И хотя, как Карпов, тоже офицер и ветеран Великой Отечественной, имеющий боевые награды, но кто-то должен всё-таки раздавить гадину. Сразу говорю: буду целить прямо в широкомедный лоб. Конечно, с моей стороны это очень жестоко, поскольку дуэлянт из «МК» не только малограмотен, дремуч, но и настолько туп, скудоумен, безмозгл да ещё и нагло самоуверен, что это похоже на хроническую неизлечимую болезнь. Да, жестоко, если он болен, но интересы социальной гигиены требуют: раздави!
При этом читателям, может быть, интересно узнать, что в свое время между мной и Карповым был острейший конфликт. Дело дошло до обращения в суд и в партийные инстанции. И представьте себе соотношение сторон: рядовой член Союза писателей с медалькой «За отвагу» против его первого секретаря, члена ЦК, депутата Верховного Совета да ещё и Героя. Мало того, на страницах «Московской правды» против меня энергично выступили ещё два Героя Советского Союза — Генрих Гофман и Марк Галлай, два Героя Социалистического Труда — Сергей Михалков и Виктор Астафьев да ещё только что испеченный лауреат Государственной премии Игорь Шкляревский. О-го-го… А времена-то были не плюралистические. «Мы в лесочек не пойдём, нам в лесочке страшно»… Но, увы, пришлось идти. Однако, слава Богу, дело кончилось хоть и не полюбовным миром, но все же, как говорится, обе стороны «остались при своих», никто тяжких утрат не понёс, если не считать, конечно, нервы и время… И вот спустя годы я читаю разносные статьи Дейча. Так что ж, ликовать? Нет, братцы, при виде такого бандитского глумления надо отбросить личные эмоции…
* * *Так вот, морально-интеллектуальный уровень Дейча виден уже в первых строках его новой фальшивки, где он заявляет: «Я с большим пиететом отношусь к академикам». При чем тут академики? А при том, что В. Карпов является почётным членом Академии военных наук. Но позвольте, как можно пиететствовать перед академиками вообще, т. е. перед всеми академиками? Они же такие разные, как, допустим, и писатели. Неужто Дейч не соображает такой простой вещи? Пушкин, например, любил и славил академика Ломоносова, а о другом писал:
В Академии наукЗаседает князь Дундук.Говорят, не подобаетДундуку такая честь.Почему ж он заседает?Потому что ж… есть.
Дейч продолжает фиглярствовать о своем пиететстве: «А уж перед ветеранами войны и вовсе снимаю шляпу, которую, впрочем, не ношу…» Это — высшая степень доступного ему остроумия. Я готов, Дейч, отмусолить вам в виде премии за такое достижение тысячу евро, которых у меня нет. Заходите…
