Юрий Мамлеев - Россия вечная
В чем же тогда заключается экзотерическая сторона доктрины? Она, видимо, заключается в переводе Русской доктрины на более доступный язык (что вполне возможно), и в некотором вполне допустимом (до определенных пределов, конечно) упрощении ее, и в принятии важнейших выводов из этой Доктрины.
Например, следующего: Россия представляет для нас (после Бога) высшую и глубочайшую сверхценность, по сравнению с которой все политические, социальные и так называемые общечеловеческие предпочтения отступают на задний план.
Последствия такого рода иерархии ценностей очевидны как в сфере духа, так и в иных сферах.
На духовном плане наше отношение к своей Родине, вытекающее из Русской доктрины, можно конкретизировать таким образом: центральным здесь является любовь к России, а также любовь ее людей друг к другу, объединяющая и сверхрациональная, когда в каждом другом видят себя и свою Россию. Здесь важен момент отождествления себя, своей тайной сути с Россией, Родиной, и отсюда может вытекать глубинная связь с «другими», соединяющая всех при очевидных индивидуальных отличия, одной мистической русскостью.
Другими признаками, помимо понимания Самобытности и Самоценности России, является осознание присутствия великой тайны в ней (и, следовательно, в глубинах Русской Души). Таким образом, укрепляется интуитивное и глубокое знание того, что Россия не укладывается ни в какие внешние догмы или теории. Она имеет тайну в самой себе.[53]
Из всего этого вытекает важность для каждой личности духовного познания России, неистребимой связи с нею, которая выходит в конце концов за границы видимого мира.
Кроме того, из самой идеи сверхценности России вытекает жизненная необходимость ее самосохранения во что бы то ни стало, а это уже имеет непосредственное политическое и геополитическое значение. В конце концов экзотерическая сторона доктрины, сохраняя связь с ее центро-эзотеризмом, плавно переходит, таким образом, в национально-государственную идею или идеологию. Такого рода национально-государственная идея (НГИ), связанная с выводами и заключениями самой Русской доктрины, охватывающей все существо России, является просто переложением ее сторон и глобальных духовных, геополитических и цивилизационных выводов из нее на конкретно государственный уровень. Ее полную формулировку мы предложим чуть ниже, а пока отметим эту связь: Русская доктрина (в ее полноте и эзотеризме) — Русская Доктрина (на экзотерическом уровне) — национально-государственная идеология (НГИ), вытекающая из этой доктрины.
Но теперь вернемся к судьбоносной необходимости Самосохранения России.
Самосохранение это включает не только национально-государственное сохранение, сохранение страны и державы, но и самосохранении на уровне экономики, культуры и духа.
Отсюда, например, необходима поддержка православия, при наличии, естественно, принципа свобода совести.
Неизбежно и вытекающее из духа доктрины непримиримое отстаивание национально-государственной и экономической независимости России. Фундаментальное значение имеет и сохранение русской культуры (философии, литературы, искусства, языка, народного искусства и т. д.) во всей ее сложности и целостности, как свободного (не скованного политической и иной цензурой) выражения всей глубины русского национального самосознания. Нельзя не учитывать также, что через высшие аспекты культуры неизбежно идет проникновение духа Вечной России в Россию историческую. Русская культура, как зеркало русского национального самосознания, фактически содержит в себе качества и внутреннее существо всех остальных концентр России. Поэтому ее значение необычайно велико. Важна и способность до конца ее понимать, проникать в нее. Естественно, она должна быть свободна, чтобы ее развитие было органичным и ничем не скованным[54] — тем более тогда ее «отдача» будет наиболее глубинной, проникающей в самые тайники национального сознания.
Тогда русская культура может внести свой существенно-глобальный вклад в становление русского патриотизма, вплоть до раскрытия в нем черт сверхъестественного патриотизма, поскольку русский патриотизм — согласно Русской доктрине — имеет свои корни, обращенные в сферу высшечеловеческую, в сферу Вечной России.
Само духовное раскрытие Вечной России в России исторической, разумеется, может идти без всякого участия государства, ибо такое раскрытие происходит на иных уровнях, но первоважнейшая задача государства — обеспечить само существование и безопасность исторической России в условиях скандальной планетарной неустойчивости (войны, экологические и иные катастрофы, подрывная деятельность и т. д.).
А это — по большому счету — нельзя сделать без постепенного формирования такой высоко образованной политической элиты, такого правящего класса, формулой веры которого является абсолютная бескомпромиссная преданность России, ее народу, идее Самобытности и Сверхценности России и полная неподкупность в этом отношении.
В этой политической элите (независимо от ее чисто социально-политических интересов) естественным путем должна концентрироваться вера в Россию, высше-государственная и даже мистическая воля к ее самосохранению и величию.[55]
Высокий смысл имело бы появление в конце концов совершенно новой российской интеллигенции, которая бы (в ее гуманитарных слоях) в корне отличалась бы как от «гуманитарной советской» интеллигенции с ее ограниченностью и примитивизмом, так и в особенности от фрондирующей или диссидентской с ее, мягко говоря, предательством по отношению к России. Непристойно интеллигенции играть роль марионеток антироссийских (зарубежных) сил, даже если такое положение оплачивается всякими подачками.
Черты этой новой, крайне желательной для России, интеллигенции нетрудно предугадать: высшая образованность, духовность (в нормальном смысле этого слова), воля к свободному и глубинному творчеству, любовь к России…
Патриотизм ее должен быть вполне сочетаем с творческой и духовной свободой, тем более сама Россия настолько глубинна, что ее духовное богатство неисчерпаемо, в том числе для людей творческих.
Отметим также, что поскольку духовное начало в России не является привилегией только «образованных» классов, то объединение духовных, творческих сил из самого народа, из его глубинки, с интеллектуальной элитой несомненно, даст свои необычайные плоды.
Какова же тогда может быть формула и суть новой национально-государственной[56] идеологии (НГИ), в которой отражались хотя бы экзотерические, «понятные» каждому, установки Русской доктрины. Такого рода «мировоззрение» не может быть создано «сверху», чтобы быть жизненной, она должна корениться в сердцах людей. Сама по себе Русская доктрина отвечает этим требованиям, но она должна быть адекватно переведена на массовый, социально-экономический и политический уровень, и здесь неизбежны весьма специфические нюансы, тонкости и даже затруднения. Не претендуя в этом отношении на «окончательность», можно тем не менее, начав с чисто социально-исторического, даже психологического аспекта, предложить следующую простую формулу, заключающую в себе, как увидим потом, вполне глубокий смысл.
Эта простая формула такова:
Труд — Любовь — Россия.
Но главное заключается в ее расшифровке: попробуем ее раскрыть, но сначала о прямом, непосредственном смысле этой триады.
«Труд» здесь может обозначать в конечном итоге не просто «обычный» труд, без которого невозможно существование страны, тем более «независимое», но и труд в том плане, что, взаимодействуя и сотрудничая со всеми странами, Россия, по крайней мере в каких-то основных направлениях, должна опираться на собственные силы, на труд своего великого народа (в конце концов, на союз, но подлинный, труда и предпринимательства), а не впадать в зависимость от внешних или враждебных государству сил. Таким образом, голый, тем более не контролируемый государством капитализм явно не подходит России. Кроме того, сама идея осмысленного Труда предполагает определенную степень социальной справедливости и защищенности (насколько это возможно в человеческом обществе) — и это вполне соответствует российскому (всех народов России) социальному менталитету. Возможно, все-таки именно смешанная экономика (полукапиталистическая, полугосударственная, при, естественно, социальном контроле и демократии) и есть лучший экономический вариант для России, учитывая ее современную ситуацию. Далее: «Любовь» в самой простой социальной интерпретации может означать братские, искренние отношения между людьми, взаимную поддержку и выручку, определенное единство, которые так необходимы сейчас и так были характерны для большинства периодов российской истории.
