Дневниковые записи. Том 1 - Владимир Александрович Быков
Но и после быстро был сделан только проект реконструкции участка ножниц, к разработке которого мы привлекли не отягощенных условностями молодых конструкторов. Именно ими, в условиях продолжающейся критики, и даже несколько под ее воздействием, удалось сочинить его весьма удачным. К сожалению, дальше началась «перестройка», дело снова застопорилось. На изготовление и подготовку к монтажу ушел очередной десяток лет.
Время безвозвратно. К моменту, когда поступил сигнал от чере-повчан о начале монтажа, из тех, кто стоял у истоков этого проекта, пускать ножницы пришлось одному Ю. Смирнову, бывшему заведующему отделом, где велась его разработка. Ушли из жизни или уволились из отдела не только почти все ответственные исполнители, но и главные критики проекта. Недавно скончался и сам Смирнов.
Однако жизнь не останавливается никакими ее сопровождающими коллизиями. Пуск ножниц и первые недели эксплуатации подтвердили полностью их генеральную концепцию. «Нарвались» мы через какое-то время после пуска, как всегда на мелочах, из-за нашей российской небрежности. На ножницах стали греться и задираться вкладыши скольжения их главного приводного вала. Первая причина состояла в своевольной, без согласования с Уралмашем, замене материала вкладышей на более дешевую и худшую по качеству бронзу нашим контрагентом по их изготовлению, как это не покажется смешным, тем самым Новокраматорским заводом. Вторая, долго скрываемая от нас и открывшаяся совершенно случайно, усугубившая резко последствия первой, заключалась в том, что при очередном вскрытии одного из вкладышей в нем был, естественно непреднамеренно, оставлен ремонтниками… некий посторонний предмет (не то зубило, не то гаечный ключ), которым один из вкладышей и сам вал были задраны уже окончательно. Произошло будто специально так, как в свое время на одном из техсоветов я заметил, что «если и возникнут неприятности, так будут они следствием совсем иных обстоятельств, а отнюдь не критикуемого оппонентами: «вздрогнем опять от каких-нибудь наших обычных мелких недоработок или всем известной халатности».
Ну, а как другие потенциальные заказчики? Они были обращены в нашу веру задолго до пуска. Первый кивок ими был сделан, когда они увидели проект в рабочих чертежах. Второй, более сильный, при показе им работающей модели ножниц. Третий, окончательный, после того, как мы пригласили их посмотреть ножницы в натуральную величину на площадке сборочного цеха.
Но заводам было уже не до ножниц: перестройка «двигалась» во всю свою мощь. Тем не менее, еще одни из ножниц, для Запсиба, в несколько видоизмененном варианте мы все-таки успели изготовить. Сейчас они, по тем же причинам, валяются там уже чуть ли не пятый год.
Представляете, сколько было наговорено и написано, сколько задано вопросов и приведено доказательств. А ведь так, может не в столь разве гротесковом виде, создавались нами чуть ли не все объекты и, прежде всего, как раз объекты особо новой техники. Первое рельсо-термическое отделение мы ухитрились построить (считая с момента начала подготовки документации) за четыре года, а его аналог, но по другой технологии, для меткомбината «Азовсталь» потребовал на то четверть века. Примерно столько же ушло времени на создание балочного стана. Начали его было строить в Липецке, причем по распоряжению, подписанному еще лично Сталиным в 1951 году, а пустили в эксплуатацию только в 1977 году и в Нижнем Тагиле.
06.04
Получил от Издателя книгу «Два полюса жизни». Читается много лучше против ее первого варианта, изданного два года назад. А произошло тогда следующее.
Будучи в гостях у Скобелева, я познакомился с одним его приятелем и на обратной дороге пригласил зайти ко мне. Он оказался интересным молодым мужиком, философом по образованию, и мы проговорили с ним чуть не всю ночь. Через месяц-два, по звонку от Скобелева, он напросился ко мне сам. Время было позднее, и мы снова просидели до утра. Зашел разговор даже о написании совместного труда, а потом – длинный спор о Марксе. В порядке разрешения последнего предложил ему более внимательно посмотреть, что у меня про Маркса написано. Приятель, в свою очередь, обещал представить свое мнение чуть не завтра и также в письменной форме, причем, судя по духу его высказываний, в разносном для меня виде. Дал ему пустую дискету и не успел оглянуться, как он сдул из моего компьютера не только Маркса, а и весь файл моего опуса..
Проходит месяц, другой – от знакомца ни слуху ни духу. Прошу помочь Скобелева. Через несколько дней звонит, и сообщает о своем согласии с моей оценкой Маркса, и между прочим, о том, что у него кто-то из домашних… стер всю информацию и на дискете, и в компьютере! Затем «друг» исчез с моего горизонта. А тут как раз заболел и скончался Скобелев.
Пришлось в порядке авторской самозащиты напечатать пром-вариант под названием: «По страницам прочитанного». Нехорошо думать о человеке плохо, но ведь много тут странного. Будто он только для того и встретился тогда со мной, дабы раздобыть дискету и затем «потерять» ее содержимое.
10.04
Сегодня от президентской команды получил хотя и общий, но вполне корректный ответ на свое письмо, с уведомлением:
Что «поставленные проблемы являются из самых наболевших и находятся в центре внимания как самого Президента, так и его Администрации».
Что, как мною «верно было отмечено, совокупный результат пока еще не устраивает общество, и необходимость активизации государственной политики ощущается в стране довольно остро».
Что «в настоящее время эти проблемы постоянно находятся на контроле российского руководства».
24.04
Вчера с Вальтером были у Люды, жены Льва Скобелева, скончавшегося под Новый год. Помогли ей, напилили дров, устроили баню, а после, за столом, пошли разговоры, и больше всего, конечно, о Льве.
Знаменательно знакомство с этим человеком – талантливейшим конструктором и любвеобильным мужиком, вторым моим знакомцем пенсионного периода жизни, и также из наших «горняков».
Я знал давно, что у них есть некий Скобелев, но не был с ним знаком лично. Знал давным-давно работавшую у нас Н. Скобелеву, но не связывал никогда ее имя со Скобелевым. Знал Т. Сатовскую, ее скандальную историю повторного выхода замуж за сына В. И. Соколовского, но также, помню, не соотносил ее со Скобелевым.
Но вот в 1989 году Вальтер на своем 60-летнем юбилее познакомил меня с Львом Сергеевичем, близким его другом по совместной учебе в УПИ. Мы проговорили с Львом весь оставшийся вечер. Тем не менее знакомство с ним было закреплено всего лишь дополнительным кивком головы при редких встречах – иногда парой ни к чему не обязывающих слов. Так прошло несколько лет, до моего выхода на пенсию, когда в 1998 году, опять через
