Сергей Родин - Поводыри украинского сепаратизма. Конспирология «самостийничества»
Во второй половине 20-х годов Церковь, ослабленная расколами и террором, по мнению большевицкого режима, уже не представляла особой опасности. В 1925-м, находясь под домашним арестом, скончался (а скорее всего, был отравлен) Святейший Патриарх Тихон. В этом же году арестовали и сослали в ссылку местоблюстителя патриаршего престола митрополита Петра (после 12 лет лагерей он был расстрелян). На 1 апреля 1927 года 117 епископов Русской Православной Церкви находились в различных местах заключения. Всего же в предвоенные годы от рук богоборческой власти погибло более 250 епископов Русской Церкви и десятки тысяч священнослужителей (сегодня собраны материалы о 38тысячах Новомучеников). Трагической оказалась и судьба Киевских митрополитов. В 1924-м был арестован и сослан в Туркестан митрополит Киевский Михаил (Ермаков). Владыки, временно управлявшие Киевской епархией в 20-е годы: епископ Георгий (Делиев), епископ Макарий (Кармазин), епископ Сергий (Куминский), — после арестов и тюрем были расстреляны. Занявший в 1934 году Киевскую кафедру митрополит Константин (Дьяков) был убит прямо на допросе в Лукьяновской тюрьме в 1937-м. А последний довоенный управляющий Киевской епархией архиерей — архиепископ Александр (Петровский) был расстрелян в тюрьме Харькова в 1940-м… Еще в 1926-м была разгромлена и разграблена Киево-Печерская Лавра. Святыни осквернены, ценности изъяты. Монахи и священники высланы за 101-й километр от Киева, многие затем арестованы и расстреляны. И так происходило по всей Малороссии. К концу 20-х годов «гнезда православной контрреволюции» в крае были в основном ликвидированы, а «недобитки старого режима» физически уничтожены. Липковская УАПЦ активно помогала советской власти в ее стремлении окончательно уничтожить Русскую Православную Церковь. Но после того как богоборческий режим решил, что задача в основном выполнена, «украинская церковь» оказалась ненужной. Теперь настал ее черед получить свою долю страданий.
Показательно, что устранение УАПЦ приобрело форму самоликвидации. В мае 1929-го в печати были опубликованы заявления самосвятских «архиереев» П. Ромоданова, К. Кротевича, В. Дахивника, М. Грушевского и Пивоварова о том, что они порывают с «украинской контрреволюцией», снимают с себя епископский сан и идут трудиться для укрепления советской страны. Через некоторое время, опять же через газеты, об отречении от сана объявил самосвятский «архиепископ» К. Малюшкевич. Ему предоставили место в одном из советских учреждений, а во время ежовского террора расстреляли. Снявшим сан Ромоданову, Говядовскому и его жене предоставили также работу. За ними по пути отречения последовали многие другие «епископы» и «священники» украинской «церкви». Оставшиеся собрали 28 сентября 1930 года так называемый «чрезвычайный собор» УАПЦ и провозгласили, что их «церковь» есть не что иное, как политиканство, нездоровый национализм и явная антисоветчина. А после этого «собор» принял итоговую резолюцию, в которой объявил, что «украинская автокефальная церковь» больше не существует и «самораспускается»[135]. Так завершился первый этап становления «самостийной украинской церкви».
Василий Липковский, лишенный своими же единомышленниками «митрополичьей кафедры», еще два года жил в Киеве в нескольких шагах от св. Софии, но не имел возможности даже появляться в храме, так как любой его визит пугал оставшихся, да и самому ему было небезопасно посещать храм. Никто из украинского «духовенства» не заглядывал к нему, изредка разве кто из мирян. По истечении двух лет он вынужден был поселиться со своей больной женой у сестры на окраине Киева в Совках, где и прожил до 1935 года.
Незадолго до его последнего ареста у Липковского скончалась жена. Замечательно, что когда она заболела, то упросила своего мужа пригласить причастить ее священника Русской Православной Церкви, и Липковский должен был исполнить просьбу умиравшей. Второй ее просьбой было, чтобы отпевал ее тоже православный священник. Обслуживавший Совки протоиерей Михаил (Алабовский) причастил умиравшую старушку, а после ее кончины совершил и обряд погребения. Как в первый раз, так и во второй Липковский стоял и молился[136]. Никто не знает, о чем он в это время думал. А в 1935-м его арестовали в Киеве и расстреляли.
* * *Впрочем, «украинская благодать» не прервалась. Кое-кому из тех, кого «рукоположил» Липковский, удалось выехать за границу и передать ее новым украинским «епископам» и «священникам», а оккупация Германией в 1941 году большей части Малороссии вновь открыла перспективу возрождения «самостийной украинской церкви». И снова, как и в 20-е годы, главным препятствием для этого стала истинная Православная Церковь.
Сразу же после захвата немцами Малороссии на ее территории организационно оформилась каноническая Автономная Украинская Церковь во главе с митрополитом Алексием (Громадским), сохранившая, несмотря на условия войны, свое единство с Русской Православной Церковью. Уже 18 августа 1941 г. митрополит Алексий созвал епископский собор в Почаевской Лавре, на котором было принято следующее постановление: «Ввиду того, что экзарх Московской Патриархии митрополит Николай за неделю до начала германо-советской войны выехал в Москву, не дав епископам никаких распоряжений, наша Церковь осталась без возглавления… Иные могли бы использовать это обстоятельство для того, чтобы разорвать наши отношения с московской иерархией и провозгласить автокефалию. Но не следует вставать на этот скользкий путь анархии. Ни отдельные епископы, ни областной епископский Собор не могут самостоятельно создавать автокефалию. Для этого необходимо решение Поместного Собора Украинской Православной Церкви в составе епископов, духовенства и мирян. До такого Собора наша Церковь должна оставаться в подчинении и юрисдикции местоблюстителя патриаршего престола, но она имеет право на местное автономное управление»[137]. На соборе было постановлено, что возносить имя патриаршего местоблюстителя митрополита Московского Сергия (Страгородского) будет митрополит Алексий. Все же остальные епископы и священнослужители будут возносить только имя Алексия.
Параллельно на оккупированных территориях шло создание и украинской автокефальной «церкви». Во главе этого движения стоял украинский «епископ» Поликарп (Сикорский). Во времена Директории он был начальником департамента в петлюровском «министерстве просвещения», а после краха Петлюры эмигрировал в Польшу. По Рижскому мирному договору между Польшей и Советской Россией (1921) к Польше отошли западные области Малороссии и часть Белоруссии. В результате на польской территории оказалось около 5 миллионов православных, до 1917 г. составлявших паству Русской Православной Церкви. В 1925-м под давлением польского правительства Православная Церковь в Польше провозгласила себя автокефальной, отделившись от РПЦ. Епископом этой Церкви и стал в 1932-м Поликарп Сикорский. Будучи ярым сепаратистом, он с первых дней оккупации немцами Малороссии активно занялся строительством «самостийной украинской церкви». 7—10 февраля 1942-го в Пинске Поликарп собрал свой «собор», где и было вновь провозглашено учреждение «Украинской Автокефальной Православной Церкви». Здесь же было постановлено принимать «духовенство» Липковского без повторного рукоположения, что сразу поставило УАПЦ вне вселенского Православия — ни одна Православная Церковь ее не признала.
Так в Малороссии в очередной раз был легализован украинский раскол. Снова пошли кощунственные «хиротонии» кого ни попадя в украй некие «архиереи». Фотий Тимощук, например, был возведен в «епископа» прямо из мирян. Ряд «иерархов» оказались женатыми — Михаил Хороший, Сильвестр Гаевский, Винницкий «епископ» Григорий и Новомосковский Владимир (Малец)[138]. Зато оккупационный режим сразу принялся оказывать всяческое содействие украинским «автокефалам». Германские историки Ф. Хейер и X. Вейзе, исследовавшие положение Православной Церкви в Малороссии в годы войны, подчеркивают решающую роль немецкой поддержки в становлении украинской «автокефалии»: «Если бы этому направлению, которое сперва было представлено лишь группой западноукраинских личностей, не оказалась с самого начала представлена полная поддержка, то автокефальная церковь никогда, прежде всего в восточных областях, не приобрела существенного значения»[139]. Так что и повторное явление на исторической авансцене «украинской церкви» не имело самостоятельного характера, а было вызвано целями господствующего режима, на этот раз не советского, а немецкого. При этом она в понимании немцев представляла интерес именно как антипод Русской Церкви и как удобное орудие для ослабления влияния последней. Так, в проекте январской (1942) директивы рейхсминистра занятых восточных территорий А. Розенберга рейхскомиссару «Украины» Э. Коху четко указывалось: «Русскую Православную Церковь в рейхскомиссариате “Украина ” ни в коем случае не поддерживать, так как она является носительницей великорусской и панславянской идей. Автокефальную же украинскую церковь, напротив, следует поддержать в качестве противовеса Русской Православной»[140]. Чиновник того же ведомства К. Розенфельдер в записке для Розенберга (20 апреля 1943) отмечал: «Ослабление Православной церкви московского направления являлось исходным пунктом и руководящей идеей министерства. В связи с этим со стороны министерства было оказано покровительство всем автокефальным направлениям и устремлениям внутри Православной Церкви. В рамках данной политики в первые же недели в освобожденных областях Украины вновь возникла автокефальная Украинская церковь»[141].
