Борис Березовский - Искусство невозможного (в 3-х томах)

— В связи с этим назначение Кириенко по вашей схеме — это назначение человека первого этапа?

— Я считаю, что в тот момент, в марте, и Черномырдин, и то правительство себя полностью исчерпали. Дело в том, что Черномырдин за пять тяжелейших лет реформ был вынужден пойти на огромное количество компромиссов. Каждый компромисс — это обязательство. К марту этого года Черномырдин стал тяжеловесом, он потерял всякую подвижность. Но было еще одно обстоятельство, абсолютно серьезное. Это те условия, в которых он работал в соответствии с нашей Конституцией. Президент представляет премьера, но президент практически назначает вице-премьеров, министров. Конечно, это абсолютный нонсенс для нормальной работы правительства. Президент позволял вице-премьерам без мнения премьера заходить к нему в кабинет, рассказывать их соображения и принимал их соображения, не ставя иногда об этом в известность премьера. Это абсолютно невозможные условия работы. Конечно, это положение должно быть изменено. Теперь о замене Черномырдина на Кириенко. Я считал, что замена должна была произойти таким образом, чтобы возник человек, безусловно, более решительный. Я по-прежнему считаю, что Черномырдин не был достаточно решительным для того, чтобы делать эти шаги. Он сделал революционные шаги, но все-таки под напором реформаторов. И очень хорошо, что он осознавал необходимость этих шагов. Я считал, что начало нового, эволюционного этапа требовало сильного человека на это место. А Черномырдин потерял подвижность и был сильно сжат ограничениями. Поэтому появление Кириенко для меня было абсолютно удивительным.

— А тогда кто был для вас сильным человеком?

— Я могу создать образ этого человека. Я не хочу сейчас называть фамилии. Это человек с пониманием проблем Игоря Малашенко и с твердостью, несколько превосходящей его твердость.

— А Борис Березовский тогда мог стать премьером?

— Я считаю, что я не мог стать премьером. Выдвижение в первый ряд таит в себе ряд опасностей, о которых я позже скажу. Я считаю, что Кириенко был обречен с самого начала. Я об этом открыто говорил. Когда я говорил об отставке Черномырдина и она состоялась, говорили, что Березовский и организовал эту отставку. Когда я с самого начала сказал, что Кириенко не подходит, я имел под этим абсолютную логику, а не входы и выходы в кабинеты для решения мелких проблем, что называется власть России, как многим представляется.

— Считаете ли вы, что повлияли на отставку Черномырдина и решение президента? Имели ли вы рычаги убеждения президента?

— Я имею те же рычаги, что и любой разумный и болеющий за судьбу России человек. То, чем занимаюсь я, не является результатом блата или суперсоциального происхождения. Это просто мои убеждения, которые я пытаюсь яростно отстаивать перед теми, к кому я обращаю эти убеждения. В этом смысле я не несу никакой персональной ответственности, кроме как ответственность за то, что глубоко переживаю за происходящее в России. Это касается и меня лично, и моих близких. Это касается понимания того, как должна развиваться Россия дальше.

— Вы сказали, что назначение Кириенко для вас было удивительным. Вашего влияния или вашего убеждения не хватило для того, чтобы назначить тяжеловеса?

— Что касается моего влияния, то назначение Кириенко с самого начала было обозначено мной как абсолютный нонсенс. В том, что обо мне говорят, есть глубокое противоречие. Говорят, что в кабинетах я решаю любую проблему и я же выступаю против тех решений, которые в этих кабинетах принимаются. Давайте будем все-таки логичны.

— Борис Абрамович, почему вы сказали, что Кириенко был обречен?

— Именно в силу того, что для реализации, для продолжения нужен был человек, имеющий вес, авторитет.

-Die?

— Прежде всего в обществе. Сейчас мы, наконец, подошли к пониманию того, что общество — самый существенный фактор. Я хочу сказать одну мысль, сложнейшую для понимания и очень простую

в произношении. Политика — искусство возможного. Это значит, тот может заниматься политикой, кто может измерить состояние общества и предложить решения, которые общество в состоянии принять. Не то что «я хочу, мне так хочется, я вас нагну, я вас сломаю». Можно один раз, два. Действительно сломается, и уже все. Так вот, именно этим качеством, мне кажется, не обладают ведущие российские политики. Им, безусловно, обладал в огромной степени Борис Николаевич Ельцин. Сегодня он не обладает этим качеством, к сожалению. А уж о тех, кто ему оппонирует, просто говорить нечего. Абсолютно несостоятельные люди именно в этом плане.

— Борис Абрамович, давайте перейдем из марта в август и в сентябрь. Сейчас идет формирование нового правительства, и.о. премьера пытается пройти через Думу и президент его поддерживает. Но очень часто говорят, во-первых, о том, что Борис Березовский займет один из руководящих постов в новом составе правительства. Другие говорят о том, что вы пишете список этого правительства. Что вы можете по этому поводу сказать?

— Я действительно исполнительный секретарь СНГ, я избран одиннадцатью президентами и одним воздержавшимся. Я абсолютно серьезно отношусь к тому, что я делаю. Чтобы не вызывала сомнений моя позиция относительно того, почему я занимаю должность исполнительного секретаря СНГ, почему я так внимательно и подробно комментирую свою позицию по ситуации в России, я хочу это пояснить. Я встретился с двенадцатью президентами за очень короткое время сразу после моего назначения. Теперь я могу совершенно ответственно сказать, что это абсолютное понимание каждым из президентов этих государств, что Россия — это абсолютная ценность для всех, абсолютный приоритет для всех стран Содружества. Завершился тот период, когда все хотели доказать, что они независимы. Сейчас все понимают, что они суверенны, что Россия не посягает на этот суверенитет. Очень важно, что дальше последовало достаточно трезвое понимание того, что Россия — пуп вселенной и уж точно центр Содружества. Без цивилизованной России невозможно нормальное существование ни одной из стран Содружества, как бы ни отстаивалась другая точка зрения. note 405

— Борис Абрамович, почему вы не собираетесь входить в правительство?

— Потому что я пока не понимаю целей этого правительства и не вижу сейчас себя более полезным, чем в той позиции, на которой я нахожусь, то есть исполнительного секретаря СНГ.

— Говорили ли вы с представителями стран СНГ о ситуации, которая сейчас сложилась в России, о политическом кризисе? Какую позицию они занимают?

— Я не говорил ни с кем за последние две недели. Но незадолго до кризиса, который был абсолютно очевиден, я был на дне рождения у президента Украины Кучмы. Там был Алиев, президент Узбекистана Каримов, президент Грузии Шеварднадзе. Там был и Виктор Степанович Черномырдин, тогда еще находящийся в отпуске. Конечно, всех президентов, которые там были, волновало, что происходит в России. Они как бы проецировали ситуацию в России на себя, думали о том, что произойдет у них, если в России будет кризис. Я тогда без всякого сомнения говорил, что это окажет самое серьезное и пагубное влияние на их страны.

— Если политический правительственный кризис затянется, какова будет судьба СНГ? Как будет это отражаться на СНГ как на Союзе?

— На СНГ самым пагубным образом отражаются те провалы, которые происходят в России. Не нужно пытаться копировать Европейский союз. У них свои проблемы, и может быть, к этим проблемам мы тоже придем. Сейчас нам нужно поискать, что нас объединяет. Объединяет нас, безусловно, один важнейший параметр: необходимость обеспечения преемственности власти. Не будет преемственности власти в России, не будет преемственности власти ни в одной из стран Содружества. Главное, чтобы та власть, которая придет, ни в коем случае не строила свой успех на эксплуатации ошибок предыдущей власти. Ошибок было сделано очень много, совершенно не зависящих от персоналий, которые управляли процессом. Это были ошибки, присущие любому сложнейшему переходному периоду.

— Вы сказали о преемственности власти. Борис Николаевич слаб, правительство у нас отсутствует. Государственная дума — такая, какая она есть. Что сейчас, с конкретными людьми, преемственность власти для

вас? Что делать президенту? Что делать и.о. премьера? Что делать Государственной думе?

— Давайте начнем с характеристики сегодняшнего момента. Насколько закономерно и разумно было возвращение Черномырдина? Абсолютно закономерно и разумно. Черномырдин сегодня абсолютно свободен от тех проблем, которые он накопил за эти пять лет. За последние пять месяцев он освободился от всех обязательств. Все сказали о нем все, что думали, и друзья, и враги. В этом смысле моральных обязательств стало намного меньше. Обязательства прекратились и материальные, поскольку он в течение пяти месяцев пере-