От Александровского централа до исправительных учреждений. История тюремной системы России - Александр Викторович Наумов
Вот еще несколько характеристик.
«Сын крестьянина Иркутской губернии. Имеет обоих родителей. Отец чернорабочий, мать ходит на поденные работы…. Учился в школе, но не прошел и одного отделения, как самовольно прекратил занятия. С этого времени он стал служить в батраках, переменил несколько хозяев и, наконец, у одного из последних похитил 300 руб. из кошелька, был уличен и мировым судьей 11-го уч. гор. Иркутска помещен в приют. Умственно не развит. Курит табак, пьет водку».
«Сын мещанина гор. Иркутска. В живых только мать. Есть два брата. Мать страдает алкоголизмом, имеет связи с преступным миром, инициаторша преступных деяний. Своих детей посылает сама на кражи. Красть питомец начал с очень раннего возраста. В приют однажды уже помещался, но судьей был выдан по просьбе матери под ее надзор. Не прошло года, как он был снова пойман на краже и Мировым Судьей 7-го уч. гор. Иркутска помещен обратно в приют. Глубокие корни пустила порочная жизнь в питомца. Его мечта — разгульная жизнь, карты, вино, женщины. На кражу смотрит, как на ремесло».
«Сын крестьянина Иркутской губернии. Имеет мать. В приют помещен Мировым Судьей 5-го уч. Иркутского уезда за кражу денег у матери. В приюте пробыл около двух недель и был возвращен Мировому Судье, т. к. у питомца была установлена венерическая болезнь».
«Сын крестьянина Томской губернии. Жил в деревне у бабушки. Учился в школе, но за леностью таковую не окончил. Отец служит стрелочником, и мальчик, соскучившись по отцу, поехал повидаться с ним. В Иркутске остановился у своего дяди, пожил несколько дней, рассорился с ним и ушел, похитив некоторые вещи. После этого он намеревался уехать к отцу, сел в вагон и там похитил у пассажирки сахарницу с сахаром, за что по постановлению жандармской полиции был доставлен в приют».
Содержали в приюте воспитанников до 18 лет, но и выпуская, прослеживали их жизненный путь. В отчете иркутского общества воспитательно-исправительных заведений для несовершеннолетних за 1912 год есть такая запись: «Патронат над выпущенными из Приюта воспитанниками осуществляется администрацией самой колонии, которая отправляет детей на родину, дает им обувь и провизию на дорогу, а также озабочивается приисканием для остающихся в городе мальчиков, не имеющих родителей, мест или работ». Характеристики на бывших обитателей приюта тоже дошли до наших дней.
Глава девятая
Трудный выбор ангарской колонии. — Производство без оборотных средств. — Торт для передовиков. — Двадцать слов для спектакля. — Песня о Христе, моряке и… воре
Я опять собираю материалы для «Вестника» — на этот раз о жизнедеятельности современных пенитенциарных учреждений. В последние годы ангарская колония № 14 переживала трудное время. Старое производство оказалось без заказов. Когда экономические связи оборвались, впереди не было даже призрачных перспектив возврата к прежнему. Буквально с нуля стали создавать новое производство. Появились мебельные цеха, участок автосервиса, швейный цех. Всего за несколько лет колония вышла на товарный рынок с новой продукцией. Чем не экономическое чудо в масштабах отдельного учреждения? Впрочем, никакого чуда, конечно, не было. Почти все новое производство в колонии создавали в кооперации с коммерческими фирмами. Им сдавались в аренду площади, а все оборудование, сырье, комплектующие детали закупали коммерсанты.
Интересуюсь у начальника производственно-технического отдела Ивана Мацаренко о дальнейших перспективах развития производства в колонии.
— Перспектива одна: выкупить оборудование, — не раздумывая, отвечает он. — Производить свою продукцию. Собственную. Тогда ни с кем прибыль от ее реализации делить не придется.
Воплощению в жизнь таких вполне трезвых, практичных планов мешает общая экономическая нестабильность в стране. Скудность бюджетных поступлений на содержание спецконтингента предопределяет следующий шаг. В колонии вынуждены почти всю прибыль пускать именно на содержание контингента. А производство остается без оборотных средств. Имея реальную прибыль, здесь остаются в убытке. А сколько колоний с такой же проблемой по всей Иркутской области. Чтобы выжить, в учреждениях пенитенциарной системы активно осваивают производство самых разных видов изделий. Спектр создаваемых мощностей широк: от деревообработки до металлообработки.
Время от времени в такой борьбе за выживаемость одерживаются небольшие победы. В той же исправительной колонии № 14 в 1999 году выиграли на конкурсной основе 1,1 миллиона рублей, выделенных федеральной службой занятости населения целевым назначением для создания новых рабочих мест в колониях Иркутской области. Нужно было видеть, с каким воодушевлением рассказывал мне об этом Иван Мацаренко. На мой вопрос, куда же потратят деньги, он ответил, что решено закупить сразу 20 деревообрабатывающих станков. По бизнес-плану, разработанному в колонии, будет расширяться мебельное производство.
Зашли в один из мебельных цехов. Именно здесь на днях выпустили 1000‑й комплект мягкого уголка. Просторное, светлое помещение. Повсюду громоздятся полуфабрикаты будущей мебели: отдельные детали, заготовки, каркасы. На полу — обрезки поролона. Они тоже не пропадают. Их собирают, сортируют, а потом пускают под начинку для мини-подушек, прилагаемых к комплектам мягких уголков. Вот уж действительно в колонии ищут и находят резервы, успешно претворяя на практике лозунг: «Отходы — в доходы!» Бригаду, выпускающую мягкие уголки, за производственные успехи поощрили, подарив сигареты и большой — на 6 килограммов — торт.
Жизнь в колонии наполнена событиями. И не только производственными.
Из промзоны идем в штаб. Эстафету добровольного гида в моей экскурсии по колонии Иван Мацаренко передает начальнику отдела по воспитательной работе с осужденными Николаю Цыганову. Направляемся с ним в жилую часть зоны. Заходим в клуб — настоящую гордость колонии. В зале, на сцене, проводит репетицию вокальный ансамбль. Где-то в недрах клуба, за кинозалом, гремит своими инструментами духовой оркестр. Бравурный марш нелепо вплетается в грустную мелодию вокального ансамбля.
— Концерты у нас проходят часто, — поясняет Николай Николаевич. — И не только своих музыкантов, но и заезжих трупп. Да вот пару-тройку лет назад у нас выступала московская группа «Комбинация», ну, вы знаете вот этот их шлягер: «Бухгалтер, милый мой бухгалтер». Так в зале было не продохнуть. На «ура» прошло выступление. Да вот спросим самих осужденных.
Николай Николаевич подозвал сначала одного, потом другого, затем третьего осужденного. Было слегка забавно слышать, как он спрашивал то одного, то другого:
— Слушай, ты смотрел здесь, в нашем клубе, концерт группы «Комбинация»? Ну, когда это было-то — года два назад. Нет, не смотрел? Ну да, ведь ты у нас тогда еще не сидел… Жаль.
И было непонятно, о чем жалел замполит: то ли о том, что осужденный не видел памятного концерта, то ли о другом — что этот человек тогда еще не сидел в зоне. И от
