Газета День Литературы - Газета День Литературы # 80 (2004 4)
в которую ты влипаешь,
тебя не угробила сразу,
но мучила постепенно.
все хотят жить.
***
заныло сердце ночью… человек
от боли заворочался в постели…
а днём суставы странно захрустели,
и повалил какой-то жёлтый снег.
и потерялась левая рука.
и настроенье сделалось ужасным…
как просто в нашем мире быть несчастным!
как фантастичны в небе облака…
и мысль о том, что запросто крындец
с тобой, любимым, может приключиться
в мозгах сидит… тебе пора лечиться
и словно бы расплавленный свинец
вливать в себя целебное питьё,
довольно бесполезную микстуру,
любить с надрывом пламенную дуру
и с ней же обсуждать своё житьё.
и снова распадаться на куски:
на сердце, душу, печень, ноги, руки…
буквально подыхать от этой муки.
депрессия — сильнейший вид тоски.
зато и счастье тоже нам вредит.
сквозь слёзы мы влачимся тут веками.
не выбить никакими молотками
того, что от рожденья в нас сидит.
АЗИЯ ВНУТРИ
какие-то монголы по Арбату
туда-сюда гуляют не спеша.
им, видно, это нравится, монголам,
собою Третий Рим заполонить.
пока аборигены пребывают
в прострации, ждут осени, молчат,
довольно многочисленное племя
туристов мягко бродит по Москве.
сейчас туристов, в будущем — хозяев…
проснёшься утром, глянешь в зеркала
и от зеркал со стоном отшатнёшься:
там плоский нос и узкие глаза
и ничего славянского, святого.
ты — монголоид. Азия внутри
и Азия снаружи. и рука,
привыкшая креститься, вдруг замрёт,
и в голове задвигаются мантры.
почешешь пальцем жёлтое лицо,
по-тарабарски выбранишься матом
и снова ляжешь в мятую постель:
авось тебе приснится добрый сон.
ОБЫКНОВЕННЫЙ ФАШЫЗМ
гляжу вокруг: одни фашысты.
куда ни плюнь — везде фашысты.
а вдруг и сам я небезгрешен?
а вдруг палач? а вдруг фашыст?
ПАМЯТНИК
кто знает, графоман, не графоман…
танк на ходу, крепка на нём броня.
в сравненьи с тем, что я пишу стихи,
всё остальное — мусор и фигня.
всё остальное — битвы муравьёв,
роенье падких на съестное ос,
инстинкты рыб, мычание зверей,
сгоревший спирт, распавшийся колхоз.
всё остальное — мелочь, дребедень
в сравненьи с тем, что я здесь натворил.
пусть обо мне прокатится молва
от, скажем, Кёнигсберга до Курил.
но и молчанье — тоже хорошо,
когда тобой не бредит вся страна.
нет памятника лучше чем покой,
забвенье, неизвестность, тишина.
ПЕРВЫЙ СЕРЬЁЗНЫЙ СНЕГ
битьё машин в заснеженной столице.
избыточность железа на дороге.
я осуждён тобой за мат в стихах.
но неизбежно матерное слово,
пока горит душа, и целый мир
вокруг горит невидимым огнём.
и эта экстремальная езда
по донельзя заснеженной Москве
меня бодрит…
люблю, когда мне страшно.
и раздражаюсь, если тошно мне.
УТОЧНЕНИЕ БИОГРАФИИ
секунда сходит в вечность за секундой.
пыль покрывает книжные тома.
сильнее быт. гогочет и кружится
вся эта гжель, вся эта хохлома.
вся эта гжелка, ёлка, титька, палка.
оно наглей, чем вырванный язык.
я сомневаюсь в том, что исписался.
я к собственной депрессии привык.
быть камнем веселее, чем животным.
быть трупом веселее, чем дерьмом.
обычно я спокоен, как автобус,
и скромен, как лубянский костолом.
лишь изредка очнусь и брякну слово
и даже с отвращеньем пошучу.
и снова повернусь спиной к помойке.
и снова на столетья замолчу.
ПРОМЕЖУТОЧНЫЕ ИТОГИ
всё время подмывает подвести
какие-то дурацкие итоги.
что целый год растрачен на фигню.
что у жены вождя кривые ноги.
что над собой работал тоже зря.
что в муках народившееся слово
есть мусор — мусор, брошенный в норд-ост.
что проще быть субъектом безголовым,
бесчувственным, бездарным и т.д.,
чем за сердце хвататься ежечасно.
холодная и снежная зима —
одна теперь уместна и прекрасна.
итоги, планы… двигая процесс,
пинка получишь, влепишь оплеуху.
ты жив и топчешь землю до сих пор.
уже триумф, уже победа духа.
***
в пластмассовом мире стараешься быть деревянным
и верить: Земля — это диск, но, конечно, не шар.
тебя здесь напутствуют часто напутствием бранным,
и снится тебе по ночам интересный кошмар.
а в небе в обычном порядке гуляют светила.
народы привычно долдонят Талмуд и Коран,
в которых содержится много эпической силы.
тебе же по нраву пейзажи нордических стран.
ты любишь холодную зиму и теплое лето,
ты любишь месить сапогами осеннюю грязь.
побыть иногда небессмысленно в шкуре аскета.
полезней, чем с кем-то вступить во внебрачную связь.
в пластмассовом мире всё время боишься подделок
и хочется плоских равнин без искусственных гор.
и пламя костра эстетичней огня из горелок.
и лучше ворует ни разу не пойманный вор.
и лохов по-прежнему держат начальники в страхе.
и, банду тупых астрономов бессовестно зля,
стоят три слона на огромной, как танк, черепахе,
и к спинам слонов приспособлена наша Земля.
Евгений НЕФЁДОВ ВАШИМИ УСТАМИ
ЗА СТЕКЛОМ "Мой сосед попробовал удавиться,
да веревка оборвалась. Он сказал: “Не то!”
И решил, что теперь, наверно, пора жениться.
Застеклил балкон, поменял пальто."
Олеся НИКОЛАЕВА Я в стихах попробовала отличиться,
но сосед, старанья мои ценя,
прочитал — и попробовал удавиться.
Но потом решил удавить меня.
Да раздумал вдруг. Предложил жениться.
Притворил балкон, простелил пальто...
Поначалу было чему удивиться,
но в конце я сказала ему: “Не то!”
