Анатолий Гладилин - Жулики, добро пожаловать в Париж

Выступать против прогресса — неблагодарное занятие. Я говорю, и словно вижу спины людей, уткнувшихся в телевизоры и компьютеры. Понимаю, смотреть на экран гораздо интереснее.

Что ж, посмотрим. В третьем тысячелетии прогресс достигнет своего апогея. Все будут делать машины и роботы. Венец природы, «гомо сапиенс», удобно развалился в мягком кресле и нажимает на клавиши компьютера. Не нужно ничего запоминать, любая информация тут же появляется на экране. Излишне учить иностранный язык — в кармане автоматический синхронный переводчик. Не надо даже уметь водить свою машину — ее ведет автопилот. Координирует, регулирует, правит миром Его Величество «Суперинтернет». И вдруг какой-то чеховский злоумышленник отвинчивает гайку. Почему? Евойная баба ему изменила или любимого дядю эксгумировали. В общем, обиделся он на прогрессивное человечество и запускает в единую информационную сеть какой-то вирус, который начисто стирает у всех компьютеров «память». Как это ему удается — понятия не имею, однако твердо верю в неистощимый разрушительный потенциал прогресса. Все разом гаснет, останавливается, выходят из строя даже калькуляторы. Человек мгновенно превращается в питекантропа — ведь никто не знает, сколько будет «дважды два». И на улицу страшно выглянуть — там тьма египетская, волки воют…

Мораль сей басни?

Во Франции, кроме прогрессивной науки, существуют булочники. Они работают допотопным способом: встают в час ночи, замешивают тесто, с тем, чтоб к шести утра был готов горячий хлеб. Французы привыкли утречком покупать свежие «багеты» и круассаны. Увы, теперь у французских булочников появился мощный конкурент. Супермаркеты, используя прогрессивные методы, пекут хлеб на заводах из замороженного теста. Продукция получается в два раза дешевле. Булочники отчаянно протестуют и требуют, чтоб в законодательном порядке «багеты» в супермаркетах хлебом не назывались. Классический конфликт: качественный продукт против ширпотреба. А разница в цене — всего 2 франка! Чем кончится борьба булочников с супермаркетами — не берусь судить. Но это — конкретный пример, как люди пытаются, вопреки прогрессу, спасти рабочие места, свои профессиональные навыки и тем самым, свое человеческое достоинство.

Монологи парижской молодежи

Как это у вас называлось? Ну, та тусовка, на которую ты приходил, чтоб познакомиться с девушками? Вечеринка? И когда ты стал на них ходить? С семнадцати лет? М-да, то-то я смотрю, что все родители чокнутые… У нас на суаре (выдумали же вы слово такое- «вечеринка», как просто по-французски: «суаре»!) ходят от тринадцати до шестнадцати лет. После шестнадцати уже на суаре не ходят, после шестнадцати живут парами. Но суаре бывают разные. Например, кто-то отмечает свой день рождения: пирожные, мороженое, папа, мама, братишка, кошка, кока-кола — скукота! Настоящее суаре, которое все мечтают устроить или на которое все мечтают попасть, называется «бум». Обязательное условие бума — без взрослых. Для бума нужно найти помещение. Умные родители снимают для бума кафе. Глупые родители отдают свой дом. Квартира для бума не годится: соседи к двенадцати ночи обязательно вызовут полицию. Снять кафе дорого? Не у всех есть на это деньги? А я говорю — не у всех есть на это ум! Схватываешь? Умный родитель заплатит за вечер в кафе определенную сумму, куда включается уборка помещения — и все, никаких забот! Глупые родители, которых дочка или сын затерроризировали — дескать, не устроите бум, не буду учиться, — решают сэкономить, оставляют ключи от дома и уезжают на дачу. Что же они видят утром по приезде? Хорошо, если окна целы! А так — пол в окурках, кожаные диваны прожжены, зеркальный шкаф треснул, в раковине на кухне — разбитая посуда… А хозяин кафе спрячет все бьющееся в подсобку, закроет на ключ, оставит лишь пластиковые столы и стулья. Какая еда? Никакой еды! Девочки приносят с собой печенье, чипсы, орешки, кока-колу. Мальчики — пиво, водку, вино, виски. Ты все о материальном, тебе все посчитать… А бум — это праздник, схватываешь? Главное, в буме должно быть много музыки, громкой музыки! И мало света. На бум приглашают человек сорок. Как правило, все друг друга знают — из одной школы или с одной улицы. Но одно дело, когда ты сидишь с мальчиком за партой — ну поцеловались один раз в кино, другое дело — бум. Все танцуют, все время музыка, громкая музыка, попса. Самый смак — это черная музыка, зук! Например, ламбада или та, что пришла с Антильских островов. Под нее танцуют, прижимаясь друг к другу. Тут важна техника. Меня подружка долго обучала: верх тела неподвижен, а вот нижней частью, пардон, крутишь. И мальчик прижимается в темноте, под громкую музыку усекаешь? И так часа два без перерыва. Потом, когда малость подустали… Как правило, в компаниях всегда есть большой мальчик, заводила, второгодник, с родителями у него плохие отношения, уже были приводы в полицию, поэтому все девочки в него влюблены, а все мальчики хотят ему подражать. Он и предлагает травку. Тут как раз и открывают бутылки с крепкой отравой. И начинается соревнование: кто больше выпьет, кто больше выкурит, все хотят казаться крутыми. Разговоры? Какие разговоры? Я ж тебе объясняла, что все танцуют, прижимаются, и музыка так бацает, что слов не слышно! Разговоры о чем? О кино? Сдурел? Ты еще про книги спроси! Ну когда ребята курят, то, может, и говорят о том, кто от полиции убежал, кто с машины зеркальце скрутил, хвастаются наверно. Трахаются с девочками? Это если в доме и на всю ночь, и особые условия нужны. Ведь дети строгих родителей уходят часов в десять. Дети, у которых родители типа моей мамы, — в полночь. Остальные желают остаться до утра, да уж тут такой бардак, в том смысле, что всем плохо, кружится голова, блюют, и родители приезжают за ними часа в два ночи… Под какую музыку сейчас танцуют? Ну модную, что по радио передают — техно или рэп. Впрочем, откуда я знаю, я на своем последнем буме была сто лет тому назад! Ведь мне давным-давно не шестнадцать, мне вчера двадцать исполнилось…

Я еще не знала, как сдам весенние экзамены и получу ли «бак»,[1] но в университет надо записываться в феврале, иначе мест не будет. Поэтому знакомый мальчик (молодец, сечет в компьютерах) записал меня по минителю в «Ассас» — самый престижный университет Парижа, на факультет права. Вот в июле, когда я получила «бак», то сама поехала в университет, чтоб заплатить за запись, за студенческую медицинскую страховку, а уж занятия начались в октябре. Что мама тебе рассказывала? Что думала — я в университете, увидела меня на кухне плачущей?

Ну не нашла я комнаты, где проходил семинар! Ведь у нас часть лекции — на улице Вожирар, часть лекций на улице Ассас, — а это другой район Парижа, и заплутаешь по коридорам. Теперь, увы, нахожу. Почему увы? Семинар — самое ужасное, что есть в университете, ни поговорить, ни познакомиться, ни книжку почитать, надо слушать лектора, записывать и отвечать на вопросы. Тоска смертная! Нравится ли мне право? Как право может нравиться? Право надо зубрить и все. Вот когда читают «Историю права», то мне интересно. Трудно ли по сравнению с лицеем? Скажем так, непривычно. В лицее были каждый день уроки, а тут — смотри, в четверг лекции с восьми утра до семи вечера, рука не успевает писать, рука отсохнет. А в пятницу — ни единого занятия. В лицее в классе 30 человек, а в «Ассасе» на утренних лекциях в зале — 700 студентов, а вечером -1600. Не слышно? Кого? Лектора? Слышно, он в микрофон говорит. Да кто его слушает? Может, тот кто на передних рядах… Я не сказала, что на лекциях скучно, на лекциях как раз весело. Все болтают, знакомятся друг с другом, смотрят, кого закадрить, все время звонят сотовые телефоны. Кто журналы читает, кто плеер слушает, кто говорит по телефону, кто самолетики пускает. Если самолетик, пущенный с верхотуры амфитетра, долетает до лектора, все встают и аплодируют. Если лектор сморозит какую-нибудь глупость, типа «Зимой бывает холодно», все кричат: «Браво!». За три минуты до конца лекции начинается тихий свист. Лектор говорит: «Птицы, остановитесь!». И тогда уж свистят все. Пытается ли лектор оживить лекцию? Что значит «оживить»? Сказать такое, чтоб его все слушали? Ему это не надо, как правило, у всех преподавателей есть свои книги, то есть учебники, по ним они и читают. Монотонно. А слушаешь ты или нет — твое личное дело. Не слушаешь лекцию — покупай учебник и зубри по нему. И потом, всем известно, что половина студентов записалась в университет не для того, чтоб учиться, а для того, чтобы тусоваться. Я наблюдаю их времяпрепровождение: являются на вторую или на третью лекцию, то есть хорошо выспавшись, побудут часок-другой, затем идут в библиотеку. Читать учебники? Ну, насмешил! В библиотеку — потому, что там Интернет бесплатный. Они по Интернету поползают, и уж до вечера в кафе. Все знают, что после первого курса на экзаменах завалится 80 процентов. Те, кто смогут перейти на второй курс, те и будут учиться по-настоящему. Бесплатное обучение? Не такое уж оно бесплатное. Я же говорила — надо платить за запись, за страховку, за учебники. Дешевая столовая? Те, кто в ней побывали, утверждают, что горячее блюдо там — 15 франков. Чтоб было вкусно — не слыхала. Я ни разу туда не прорвалась, огромные очереди. Надо выбирать: или стоишь в очереди, или идешь на лекцию. Умираю с голоду? Не волнуйся, во-первых, я бутерброды из дома беру, во-вторых — только маме не говори — я тоже в кафе сижу, все кафе около университета забиты, а кафе в Париже дорогие, так что бесплатного обучения не получается.