Литературная Газета - Литературная Газета 6562 ( № 31 2016)
Тогда, в 1990-е под палёную водку и разговоры о свободе в нашу жизнь почти мгновенно вернулись хорошо известные по классике нравы капитализма. А вы думали, мировая литература из вредности бичевала буржуазную мораль? Нет, она-то знала, о чём говорит. Однако теперь никуда не денешься, мы живём в мире взбесившихся денежных знаков. Можно, конечно, ещё раз попытаться построить социализм, рыночный, да еще с человеческим лицом, однако, судя по благодушной физиономии бессменного Геннадия Зюганова, дело это в ближайшие годы бесперспективное. Остаётся лишь облагораживать козью морду капитализма с его рогами и копытами. Диких сограждан, даже очень богатых, надо одомашнивать, «патриотизировать», чтобы не смели паразитировать, воспитывать, даже дрессировать с помощью общественного мнения и закона, который у нас в отношении небедных граждан пока мягок, как фаллос ветерана труда.
Есть, впрочем, и третий путь – революция. Сначала справедливость на руинах, затем долгое восстановление поголовья середняков, мещанские канарейки, занавески, герани… И, наконец, внуки победивших революционеров становятся буржуа.
«Как не так! – сказал Архип, с злобной улыбкой взирая на пожар…»
Весьма сомнительная книга – 2
Весьма сомнительная книга – 2
Общество / Обозрение / ИДУ НА ВЫ
Герра Ренэ
Теги: Ренэ Герра
К истории данного сюжета
В мае 2015 г., будучи почётным гостем Санкт-Петербургского книжного салона, я приобрёл книгу В.П. Леонова «Библиотека Академии наук: опыт биографии» (М.: Наука, 2013). В Ницце при разборе покупок обнаружил, что там говорится обо мне – Леонов обвинил меня в «неуважении к памяти» парижского букиниста А.В. Савина ввиду моей к нему «зависти». При всём желании трудно было придумать нелепость столь бессмысленную.
Не имея обыкновения оставлять без внимания враждебные против меня выпады, я сразу откликнулся на прочитанное. В реплике рассказал и о Савине, чья жизнь трагически оборвалась в результате знакомства с Леоновым. С Савиным я был знаком с 1970-х, сведения об обстоятельствах дела 1990-х гг. мне были известны от общих знакомых в России, во Франции, в США и из СМИ (во Франции скандал был объектом пристального внимания). Позднее Д.С. Лихачёв мне в деталях рассказал эту неприглядную историю. Дмитрий Сергеевич лично был знаком и с Савиным, и с Леоновым, поэтому рассуждал обо всём достаточно объективно.
Реплика была опубликована 29 июля 2015 г. в «Литературной газете» (№ 31) под заглавием «Весьма странная книга». В ней в достаточно тактичной форме было указано на содержащуюся в книге Леонова непроверенную информацию о Савине и обо мне, а также сообщено мнение Дмитрия Сергеевича о Леонове. В завершение я выразил недоумение: как могла эта книга быть изданной за государственный счёт, причём столь роскошно? Прошу читателей, отложив свежую газету, открыть интернет: «Литературная газета. Архив» – и перечесть мою реплику . Прошу об этом не из авторского тщеславия – это необходимо для понимания последовавших событий.
А последовали они незамедлительно. Уже в день публикации мне стали звонить и присылать электронные письма как друзья и знакомые, так и ранее мне неизвестные лица с благодарностью за реплику . Цели сбора компрометирующих Леонова сведений я не преследовал – всё притягивалось само, как металлические опилки к магниту.
О ЗНАМЕНАТЕЛЬНОЙ ВСТРЕЧЕ И НЕ ТОЛЬКО
Первым откликнулся коллега Леонова по Институту культуры, заслуженный работник культуры РФ (1994) и заслуженный деятель науки РФ (2001) А.В. Соколов, приславший в редакцию «ЛГ» пространное «Открытое письмо» – всё, от начала до конца, наполненное передёргиваниями.
Так, дословно процитированные мною с указанием источника цитаты мнения Д.С. Лихачёва о Леонове как о «трамвайном хаме», «подонке с наглой самодовольной рожей», «сыне лагерного надзирателя», «малограмотном и косноязычном графомане» и указание на то, что он «подлостью снискал благорасположение партийных верхов» принадлежат именно Дмитрию Сергеевичу, а не мне. Заявление Соколова, будто я «уверял читателей «Литературной газеты» в том, что во главе русских академических учреждений восседают «подонки с наглой самодовольной рожей», также лживо. В реплике говорилось только о Леонове, без каких-либо обобщений.
Соколов упрекал меня в том, что я сужу о Леонове, не будучи с ним лично знакомым. К счастью, это так: с Леоновым не знаком и тем горжусь: в выборе знакомств проявляю разборчивость. Две книги Леонова смогли создать достаточное представление об авторе.
Согласно Соколову, первопричиной конфликта явилась «патологическая ненависть престарелого академика к мальчишке-библиотекарю (разница в возрасте – 36 лет)» и то, что «они никогда не общались друг с другом». В очередной раз Соколов лжёт. Первая, далеко не единственная их встреча произошла в марте 1989 г., и о ней обстоятельно повествует сам Леонов ( С-1 . С. 410–411). Во время встречи Д.С. Лихачёву было 82 года, а Леонову – 46 лет (какой же он «мальчишка»)? В реплике я уже отметил невозможность пересказа писаний Леонова. Согрешу обширной цитатой вновь:
«Мне вспомнилась первая встреча с Лихачёвым. <…> Дмитрий Сергеевич принял меня после обеда. Ссылаясь на недомогания, лежал на диване, одетый в коричневый шерстяной свитер на пуговицах. Я примостился рядом, глядя на него снизу вверх, и слушал общие рассуждения о библиотеках, о книгах, что бесхозно хранились в церкви в Узком. Потом рассказал ему, что мы в Библиотеке сделали после пожара, что собираемся сделать, почему едем в США. Заметил, что смотреть прямо в глаза он избегает. Беседа длилась около двадцати минут. <…> Ни та, ни новая встреча 15 февраля 1993 г. никаких перемен в отношения с Лихачёвым не внесли» (Леонов В.П. Библиотечный синдром. – СПб.: Облик, 1996. – С. 411).
Представим ту же ситуацию глазами Дмитрия Сергеевича, прилёгшего после обеда в весьма странном одеянии. (Свитеру пуговицы несвойственны; это скорее принадлежность домашней куртки. Вряд ли для удивления Леонова были пришиты пуговицы к свитеру.) Несмотря на тактичное указание Лихачёва о своём болезненном состоянии, незваный гость всё же «примостился рядом» и стал глядеть на лежащего собеседника «снизу вверх», недоумевая при этом, почему тот «избегает смотреть прямо в глаза». Отмечу деликатность Дмитрия Сергеевича, который в неудобном пространственном положении поддерживал более четверти часа разговор на отвлечённые темы. Как мне сказал Лихачёв, при личном знакомстве он убедился в справедливости общего мнения о Леонове.
Следом в редакцию поступило «открытое письмо сотрудников БАН». Всего лишь на четырёх страницах перечисляются достоинства Леонова и перечень выполненных под его «научным руководством» трудов сотрудников Библиотеки. Моя реплика названа «статьёй под видом рецензии», призванной «опорочить Библиотеку Российской академии наук и её директора, доктора педагогических наук, профессора Валерия Павловича Леонова». Далее сказано, что «нанесён огромный вред чести и достоинству В.П. Леонова и авторитету Библиотеки Академии наук, имеющей 300-летнюю историю».
Согласно версии «открытого письма», я задался целью «опорочить Библиотеку Российской академии наук». И в мыслях у меня того не было, и в реплике ни единым обидным словом БАН не поминалась. Разумеется, Библиотека ничем не виновата, что ею руководит Леонов. Можно сказать, что Леоновы приходят и уходят, а БАН остаётся.
В начале сентября «открытое письмо» было помещено на официальном сайте БАН; далее все письма в поддержку Леонова (16; как правило, однотипные) помещались там же. Прочесть их можно и в настоящее время.
Все 16 писем уже полгода находятся на сайте БАН. Леонову того показалось мало: в начале года он издал в типографии БАН под грифом БАН книгу, им озаглавленную «Библиотечный синдром – 2» (тираж 200 экз.). Помимо публикации всех помещённых на сайте БАН писем в книгу включена моя реплика (выпущены наиболее обидные Леонову места), письма иных подписантов, а также порочащие меня материалы советской прессы (утверждения, что я «добывал архивы русских эмигрантов за тарелку супа» (с. 114) и тому подобное).
8 февраля 2016 г. в полдень в Библиотеке Академии наук состоялась торжественная презентация этого шедевра.
Один мой знакомый на ней присутствовал.
Вся книга состоит из восхвалений Леонову и проклятий в мой адрес.
ЛИШЬ ЭПИЗОД АКАДЕМИЧЕСКОГО КНИГОИЗДАНИЯ
Вновь напомню, что причиной реплики явилось обвинение меня Леоновым, то есть первым начал он сам, приписав мне то, чего заведомо не могло быть. Реплика состояла из рассказа о Савине, о наших взаимоотношениях, было приведено мнение Д.С. Лихачёва, после чего я высказал собственное мнение о «монографии» Леонова. Не будь Санкт-Петербургского книжного салона 2015 г., где я купил книгу Леонова, я бы и не вспомнил о нём.
