Николай Зенькович - Мальчики в розовых штанишках. Очень грустная книга

— Вам, как известной личности, дарят подарки? — спросили у художественного руководителя театра «Со­временник» Галины Волчек.

— Один раз на рынке какая-то женщина мне пода­рила соленые огурцы. Мой шофер после этого так меня зауважал, как не уважал за мои театральные работы. У меня бывали случаи, когда, например, в па­рикмахерской не брали деньги. У меня...

Галину Борисовну понесло. Неужели все эти люди театральные завсегдатаи? Особенно беззубые бабуш­ки, торгующие солеными огурцами? Интересно, где они ее рассмотрели? Худрук на сцене появляется толь­ко на репетициях.

— Есть у вас любимое место в Москве?— спроси­ли у актера Леонида Броневого.

— У меня было такое место — Патриаршие пруды. Мы с женой любили ходить вокруг них, летом сидеть в тени деревьев на лавочке и разговаривать. Но попу­лярность — палка о двух концах. Меня стали узнавать, привязываться. Подходили какие-то мужики «под бан­кой», орали, показывая на меня пальцем: «О, Мюл­лер!» — и все портили.

Журналистка Екатерина Деева провела экспери­мент на сексуальное домогание к политикам. А где самые доступные народные трибуны? Правильно, в Госдуме. Как политзубры реагируют на пристава­ния? И реагируют ли вообще?

Словом, купила журналистка алую гвоздику — и в Думу. Навстречу— ниспровергатель авторитетов Виктор Илюхин. Протянутый ему цветок взял как-то небрежно. Будто прелестные сильфиды каждый божий день дарят ему цветы пуками.

— Да-да, я многим нравлюсь, — покивал Виктор Иванович. — Ну вы мне позвоните, побеседуем...

— А телефончик?— ненавязчиво намекнула Катя.

— Захотите — узнаете! — победоносно завершил Илюхин, заворачивая за угол.

Когда журналистка Наташа Журавлева выходила с Андреем Губиным из летнего кафе, их облепила куча девчонок— стали просить у него автографы. И как только углядели? Следят они за ним, что ли?

Часом раньше, в начале интервью, он потупил глаза с длиннющими ресницами и спросил: «Неужели кого-то может интересовать моя персона?» Но потом разговорился:

— Я сам к себе отношусь легко и просто. Меня до сих пор удивляет, что, когда я, например, хочу просто познакомиться с девушкой, она дара речи лишается оттого, что к ней подошел сам Андрей Губин...

Творческая лаборатория композитора тоже проста и легка:

— Когда я пишу песни, я заглядываю глубоко внутрь себя и вытаскиваю все самое светлое.

Он сам себе продюсер, и стихи, и музыку пишет тоже сам. Ну, помогает еще Сергей Меличенко, с ним вместе работают над аранжировками.

— Серега помогает, подсказывает мне направле­ние. Он говорит, что писать музыку ему мешает му­зыкальное образование: он знает, что надо писать так, так и так, а я, наоборот, самоучка. И поскольку мышление у меня не замусорено формулами правиль­ного написания, порой могу придумать интересную мелодию.

— У тебя нет никакого музыкального образова­ния? — изумилась интервьюерша.

— Как сказать. Считаю, что я достаточно серьезно образован. Не знаю классических композиторских при­емов, зато изобретаю их сам. У меня есть свои ноу- хау, которые позволяют мне не «утонуть»... На самом деле те, кто возмущается отсутствием у меня музы­кального образования, не знают, что я сделал невоз­можное: в 16 лет (!) поступил на вокальное отделение Гнесинского училища. А туда принимают только с 18. Проучился два года и ушел— или меня «ушли»... не помню.

Эта история записана журналисткой Марией Спе­ранской.

Однажды актриса театра и кино Любовь Полищук столкнулась с трогательным отношением к себе своих поклонников. На троллейбусной остановке. Полищук тихо-мирно ждала себе троллейбус. А рядом перешеп­тывались, поглядывая на нее, две женщины. Потом одна из них, осмелев, подошла поближе и спросила:

— А правда, что вы настоящая артистка Полищук?

— Правда.

— А можно я вас потрогаю?

И потрогала.

— Чему вы рады?— спросили у поэтессы-песен­ницы Ларисы Рубальской.

— Что меня узнают тетки. Подходят ко мне в бу­лочной: «Ларис, батон нормальный?» «Нормаль­ный»,— отвечаю я. «Тогда и я возьму». Я говорю: «Простите, а вы меня знаете?» В ответ: «А то? Я ж тебя по телевизору видела». Они любят, что я своя, тол­стая... Когда по ТВ молодых показывают, немолодые расстраиваются, когда худых— толстые, а когда ме­ня— всем на душе хорошо...

— Вы любите покупать вещи, ходить по магази­нам?— спрашивают у бесстрашной репортерши рос­сийского телевидения Елены Масюк.

— Ненавижу. Я покупаю одежду, только когда бываю за границей. Здесь люди часто меня узнают, подходят, когда выбираешь блузку или туфли. Это неприятно. Покупка одежды — процесс интимный, не хочется быть под прицелом любопытных взглядов. Я вообще не люблю толпу.

Около часа ночи известный тележурналист Лев Новоженов возвращался домой после вечернего эфира. По дороге он решил купить цветы для своей супруги. Припарковав машину на Сухаревской площади, веду­щий «Сегоднячка» выбрал букет бордовых роз. Но когда стал расплачиваться, не хватило 10 рублей. При­шлось возвращаться за деньгами к машине.

Неожиданно к нему подбежали две девушки — они узнали его и попросили дать автограф. Когда Новоженов полез в карман за ручкой, сзади к нему по­дошел здоровяк в камуфляже. Пока Новоженов при­нимал комплименты, он чиркнул зажигалкой и поджег червонец, который автор «Сегоднячка» держал в руке. Новоженов возмутился и тут же получил удар в лицо. Досталось и девушкам, бросившимся на защиту жур­налиста.

В итоге Новоженов оказался в институте Склифосовского. А хулигана отправили в изолятор. Задержан­ный сообщил, что его зовут Азматом Зайнуллиным и он является заместителем командира группы по работе с личным составом спецотряда «Русь».

— Я вышел в народ и получил примитивный урок,— сказал Лев Новоженов корреспонденту «Ком­мерсанта» Сергею Дюпину. — Мне часто задают воп­рос: «Узнают ли вас на улице?» Теперь буду отвечать: «Да, узнают. Вот недавно узнал один козел и разбил мне очки».

10 марта 1999 года в Доме кинематографистов режиссер Никита Михалков проводил мастер-класс. Говоря о новом фильме «Сибирский цирюльник», Ни­кита Сергеевич без ложной скромности заявил:

— Мне за него нужно памятник поставить.

Двое молодых людей, сидевших в зале, вспомнили, как Михалков поддерживал на выборах президента

Казахстана кандидатуру Назарбаева, при котором имеет место дискриминация русскоязычного населе­ния. Они восприняли слова «русский режиссер» и «пе­реживаю за Россию и русских» как лицемерие и запус­тили в мэтра по яйцу.

Потом на допросе оба показали, что заранее свою акцию не планировали. И яйца (всего их был десяток) молодые люди купили вместе с другими продуктами совсем для других целей.

Завязалась потасовка. В «Новой газете» были опуб­ликованы видеокадры, снятые любительской камерой. На одном из них знаменитый кинорежиссер и пото­мственный дворянин бьет ногой по лицу беспомощ­ного парня, которого за руки держат сторонники Ми­халкова.

Медицинская экспертиза засвидетельствовала мно­гочисленные кровоподтеки у обоих ребят, у одного из них было выбито плечо.

Адвокат пострадавших, которым грозило до пяти лет тюрьмы за хулиганство, сказал:

— Я уважаю Михалкова и не понимаю, зачем ему такое пятно на совести. Между прочим, как это дико ни звучит, закидывать артистов яйцами — это такая же традиция русской публики, как и те, о которых любит говорить Михалков.

Глава 4. ЧТО ЕСТЬ РЕФОРМАТОРСТВО

В декабре 1998 года в российской печати было много комментариев по поводу начавшегося тогда судебного процесса над председателем знаменитого на весь СССР колхоза «Рассвет» из Белоруссии дваж­ды Героем Социалистического Труда В. К. Старовой­товым.

После многомесячного следствия известному в свое время хозяйственнику предъявили обвинение по десяти статьям Уголовного кодекса Белоруссии. Среди них — хищение в крупных размерах, выманивание кредитов, дача взяток, незаконная предпринимательская дея­тельность, контрабанда и даже незаконное хранение оружия. В деле — 56 томов, более 400 свидетелей.

Одна из московских газет, перечислив инкримини­руемые следствием обвинения, написала, что прези­дент Белоруссии А. Лукашенко на самом деле пресле­дует Старовойтова за... реформаторство.

События последних лет, происходящие в обществе, сильно отразились на... весе жителей столицы.