Илья Фальковский - Гражданская война уже началась
Мантаев описывает события противостояния 1999 года. Тогда вытесненный в Чечню лидер дагестанских ваххабитов Багауддин Магомедов, формируя Исламскую Армию Кавказа, сказал: «Смысл Джихада — устранить власть неверных и установить власть Аллаха… Мы не хотим кровопролития, но когда перед нами не остается других средств, мы вынуждены прибегнуть к нему». Мантаев выдвигает тезис, что давление на фундаменталистов является серьезным фактором, определяющим радикализацию их взглядов, и желание взяться за оружие оказывается своеобразной компенсацией за нанесенные в прошлом обиды. В конце апреля 1999 года Багауддин Магомедов объявил мобилизацию своих сторонников и в начале июля вошел в свой родной Цумадинский район Дагестана с целью установления на его территории исламского правления. Но в результате столкновения с федеральными войсками вынужден был отступить. 7 августа 1999 года Басаев и Хаттаб во главе отряда в 500 человек вошли в соседний Ботлихский район «для оказания помощи братьям по вере». Начавшиеся военные действия в Ботлихском районе руководство Дагестана использовало для уничтожения джамаата анклава Кадар, где в селах Карамахи, Чабанмахи и пр. действовало шариатское правление. Во время ботлихскоцумадинских событий руководитель карамахинцев Джарулла говорил, что не предпримет какихлибо попыток силовых действий в связи с происходящим в Дагестане, и отмежевался от террористов. Более того, карамахинцы послали в Цумаду своего представителя, который передал Багауддину, что карамахинский джамаат не сможет поддержать его оружием, так как связан договором с властями о ненападении. Однако руководство Дагестана решилось на уничтожение этого анклава, что рано или поздно все равно должно было случиться. Одновременно органами МВД и ФСБ была начата полномасштабная операция по ликвидации всех очагов исламского экстремизма в Дагестане. В результате сотни членов исламского джамаата были арестованы и брошены в тюрьмы. Те из них, кому удалось скрыться, ушли в глубокое подполье. Мантаев пишет, что боевики из числа дагестанцев были одержимы исключительно идеей. Самое опасное, что в условиях сохранения тяжелой социальноэкономической и общественнополитической обстановки эта идея всегда будет находить себе приверженцев. Мантаев приходит к выводу, что «ваххабизм», как правило, увлекает молодежь именно там, где существует массовая безработица, экономику поразил кризис, а в государстве вообще отсутствует сколько—нибудь выверенная религиозная политика. Применительно же к Дагестану здесь добавляется чудовищная коррупция и взяточничество властей, отсутствие какойлибо заботы власти о собственном народе, сосредоточение всех материальных и иных ресурсов в руках узкой клики правящей элиты и полное отсутствие законности в республике. Все это вынуждает не только молодежь, но и все остальные слои общества отвернуться от власти в поисках чистоты и справедливости, что они в полной мере находят в исламе. Проблема не может быть снята с повестки дня, пока не устранены основные причины возникновения «ваххабизма» в Дагестане. Силового решения не существует, так как радикальный исламизм представлен на уровне идеи, и в условиях тяжелой социальноэкономической и политической обстановки при дальнейшем росте религиозного самосознания и сохраняющейся религиозной безграмотности населения идеи радикального переустройства общества всегда будут находить себе приверженцев[139].
Как пишут друзья Мантаева, «ради Аллаха он оставил дипломатическую карьеру, поскольку для кафиров из дипакадемии молящийся человек не может работать на дипломатическом поприще. И это несмотря на то, что он блестяще защитил диссертацию по политологии в стенах этой же академии»[140]. После защиты кандидатской Мантаев вернулся в Махачкалу, где, по словам его знакомого, стал секретарем и правой рукой только что освободившегося из заключения известного дагестанского политика Надиршаха Хачилаева. Знакомый выдвигает свою версию гибели Хачилаева. Он поясняет, что Дагестан — многонациональная республика, где практически никогда не было единого духовного авторитета, в каждом селе, в каждом районе были свои авторитетные алимы. В конце 90ых правящий дагестанский режим решил установить для собственного удобства «единую духовную вертикаль», для этой цели была избрана группа одного суфийского шейха СаидаАффанди Чиркейского, его сторонники монополизировали ДУМ Дагестана и ряд смежных структур, в частности Комитет по хаджу Госдумы, который возглавил человек шейха — некто Билалов. Саудовская Аравия выдает каждой стране определенное количество квот на паломников, а уж как эта страна ими распорядится, ее внутреннее дело. В России это дело оказалось в руках не очень чистоплотных людей, которые пустились в какие—то финансовые аферы, потратили выделенные на хадж деньги, в результате в 2003 году огромное количество паломников не смогло уехать. Разумеется, это вызвало огромное возмущение, в одной из махачкалинских мечетей прошла конференция, одним из организаторов которой был Хачилаев, а целью — перевыборы руководства ДУМ и реформа контроля над отправлением хаджа. Власти утихомирили оппозиционеров, а сам Хачилаев через некоторое время был убит. Опасаясь за свою жизнь, Мантаев перебрался в Москву, где занялся преподаванием.
Знакомый Мантаева пишет: «Если в бытовой сфере он был достаточно умерен, то в политических вопросах у него часто были радикальные взгляды. Мы много спорили по этому поводу, тогда мне казалось, что эта его позиция объясняется максимализмом и склонностью к военной романтике. Сейчас я думаю, что мы просто смотрели на жизнь с разных точек зрения, обусловленных различием в характере, образовании, личном опыте. Я всегда старался заглянуть в будущее и оценивал те или иные события с точки зрения возможных последствий, Абузагир же больше внимания обращал на мотивы людей, толкающие их на поступки. Он признавал, что те, кто воюют на Кавказе, совершают много неправильных вещей, но считал, что не ошибается только тот, кто ничего не делает. Его собственный опыт убедил его в том, что в Дагестане изменить ситуацию мирными и законными способами невозможно, кстати, этой точки зрения придерживаются практически все дагестанцы»[141].
В Москве Мантаев работал в Духовном управлении мусульман Европейской части России, где возглавлял департамент по работе с молодежью. Преподавал в Московской Соборной мечети. По словам его друзей, «он мог сделать карьеру футболиста, играя в «Динамо» (Махачкала). Мог поехать, имея приглашение футбольного клуба, в Эмираты.
Однако, оставив мирское, он поехал в Москву, думая принести пользу исламу. Работал в духовном управлении России (ДУМЕР), получая мизерную зарплату и ютясь с семьей ради Аллаха на съемных квартирах. Вел уроки ислама, обучал Корану.
Возвращаясь ненадолго домой, в Дагестан, очень много времени посвящал даавату (призыв к исламу. — И.Ф.), посещал мусульман, интересовался положением мусульман в Дагестане. Молодежь не отходила от него. Везде, где он был, его окружала молодежь. С ними он был и на утренних намазах в мечети на Котрова, с ними после намаза он ходил на море играть в футбол, вечерами они были снова в мечети, где читали Коран и молились.
Это был харизматический лидер. Прямой и честный мусульманин, который не терпел приспособленчества и лицемерия. Аллах наставил его на прямой путь и, оставив лицемеров и болтунов из ДУМЕРа, он вернулся в Дагестан, где вступил в отряд амира Муслима (Расула Макашарипова)»[142].
В 2005 году перешел в подполье товарищ Мантаева Ясин Расулов. 1 июля 2005 года в Махачкале произошел взрыв у городских бань, когда погибли 11 военнослужащих спецназа МВД, ехавших на помывку. Еще 27 человек были ранены. В тот же день во время встречи с председателем Исламского комитета Гейдаром Джемалем был задержан старый товарищ Мантаева Абас Кебедов, после долгого отсутствия вернувшийся из Египта на родину. Как следует из заявления Кебедова, сделанного в СИЗО, при обыске у него дома спецназовцы подбросили ему гранаты. Во время допроса его избивали: «Почувствовав что—то неладное, я предложил связаться с моим адвокатом, на что последовала моментальная реакция. Один из оперативников, взбешенный моим предложением, начал свои эксперименты физического и психологического воздействия на меня. Его искаженное, полное ненависти лицо я не смогу забыть никогда. Связав мне руки наглухо назад, он начал наносить мне удары в область сердца, в бок, в голову, почки, бил головой об стену. Признаться, бить они умеют: до сих пор, а прошло 15 дней, колющие боли в области сердца не прекращаются. Но оскорбительнее всего было то, что все это сопровождалось унижающими мое человеческое достоинство угрозами физической расправы»[143]. После теракта у бань были отправлены в отставку пять руководителей дагестанской милиции[144]. 6 июля 2005 года был убит руководитель джамаата «Шариат» Расул Макашарипов. Знакомый Мантаева предполагает, что примерно в это время он и вышел на джихад. «Группа Расула Макашарипова продолжала отстреливать представителей власти, ему везло, он неоднократно уходил из окружения, но все понимали, что сколько веревочке не виться, в конце концов, Расул погиб в очередной перестрелке, а менты совсем затихшие, воспряли духом, и репрессии стали разворачиваться вновь. Именно в этот момент Абузагир, видимо, <…> вернулся в Дагестан и ушел в подполье». Его друзья пишут: «Рассказывают, что на одном из маджлисов Абу Зарр признался, что хочет стать шахидом. Об этом мечтают многие, многие об этом говорят, но Абу Зарр был очень целеустремленным братом, который не раскидывался словами. Многие поняли, что Абу Зарр будет добиваться своей цели. Он был человеком сильной воли и имана (веры. — И.Ф.). <…> Незадолго до шахады у него родился сын, которому на момент ухода Абу Зарра было чуть более года. Но наш брат ради Аллаха оставил семью, жену и ребенка, встал в ряды джамаата «Шариат» и ушел в сады Джанната <…>»[145].
