Наоми Кляйн - Уничтожение Ирака
New Bridge Strategies, фирма, основанная бывшим главой федерального агентства США по чрезвычайным ситуациям Джо Албо (Joe Allbaugh), стала одним из форпостов экспериментального 'приграничного' капитализма. Благодаря хорошим связям на самом верху фирма обещает транснациональным корпорациям выгоднейшие контракты. По словам одного из работников фирмы, 'те же права на распространение продукции Procter & Gamble — это золотое дно! Один хорошо укомплектованный супермаркет 7-11 разорит тридцать иракских магазинов, а один Wal-Mart просто завоюет всю страну'.
Подобно узникам Гуантанамо, весь Ирак собираются купить поп-культурой и чипсами Pringles. К этому и сводятся идеи администрации Буша о послевоенном управлении Ираком.
Юэн Кэмерон (Ewen Cameron) — психиатр, в 1950-х годах на деньги ЦРУ проводивший эксперименты с воздействием электричеством и сенсорной депривацией на людях без их согласия. Изучая историю его работы, я наткнулась на замечание, сделанное одним из его коллег, психиатром Фредом Лоуи (Fred Lowy): 'Фрейдистская школа разработала массу сложных методик 'шелушения луковицы' с целью добраться до сердцевины, а Кэмерон хотел наплевать на все промежуточные слои и решить все разом. Но потом мы выяснили, что никакой сердцевины вовсе нет, так что единственный путь — разбираться со слоями'. Кэмерон полагал, что ему удастся выжечь личность пациента и создать на ее месте новую. Но перерождения не происходило; были лишь смятение, травмы, коллапс.
Адепты шоковой терапии лихо прорубились сквозь все слои в попытке добраться до неуловимого последнего слоя под названием 'чистый лист', чтобы на его основе строить нацию по новой модели. Но все, что они нашли, — это горы обломков, которые они сами же создали, и миллионы психологически и физически сломленных людей — сломленных режимом Хусейна, сломленных войной, сломленных борьбой друг с другом. Специалисты по 'экономике катастроф' из команды Буша пытались очистить Ирак, а вместо этого взбаламутили его. Вместо 'белого листа', очищенного от истории, перед ними уходящая корнями в древность вражда, которую только разбередили нападения на мечети в Кербеле и Самарре, на рынки, на министерства, на больницы. Ни люди, ни страны от сильного удара не 'перезагружаются', как компьютеры, а ломаются.
Считается, конечно, что ломать нужно и дальше, — увеличивая дозировку, дольше удерживая рычаг, причиняя больше боли, сбрасывая больше бомб, применяя более жестокие пытки. Бывший заместитель госсекретаря Ричард Армитадж (Richard Armitage) сначала предсказывал, что иракцы смирятся без особых усилий, теперь говорит, что США просто вели себя чересчур мягко. По его словам, 'гуманные методы, которыми коалиция вела войну, привела к тому, что управлять людьми стало не легче, а труднее. В Германии и Японии [после второй мировой войны] население было истощено и в высшей степени шокировано произошедшим, а в Ираке все было наоборот. Быстрый разгром сил врага привел к тому, что перед нами не то затравленное население, с которым мы имели дело в Японии и Германии. . Американцам придется мириться с тем, что иракцы не испытывают ни шока, ни трепета'. В отчете, на основе которого строилась стратегия нападения, в качестве цели заявлялась 'успешная зачистка центра Багдада'.
В 1970-х годах, когда крестовый поход корпораций только начинался, применялись методы, которые суды сочли открытым геноцидом: целенаправленное уничтожение целого сегмента населения. В Ираке произошло нечто еще более чудовищное: была стерта не некоторая часть населения, но вся страна. Ирак исчезает, распадается на части. Началось, как это часто бывает, с того, что женщины начали прятаться за чадрами и дверьми; затем дети перестали ходить в школу (в 2006 году в стране не училось две трети детей). Следом пропали профессионалы: врачи, преподаватели, предприниматели, ученые, фармацевты, судьи, адвокаты. После вторжения США в Ираке было расстреляно около трехсот ученых, включая нескольких деканов факультетов. Многие тысячи бежали из страны. Врачам пришлось еще хуже: по данным на февраль 2007 года, погибло 2000, бежало 12000. В ноябре 2006 года комиссия ООН по делам беженцев оценила количество иракцев, ежедневно покидающих свою страну, в три тысячи человек. К апрелю 2007 года, по данным той же организации, четыре миллиона человек (то есть приблизительно одна седьмая населения) были вынуждены покинуть свои дома. Лишь несколько сотен из них нашли убежище в США.
Иракская промышленность практически остановилась, и единственной процветающей отраслью стало похищение людей. Всего за три с половиной месяца в начале 2006 года в стране было похищено почти двадцать тысяч человек. Западные СМИ уделяют внимание подобным событиям лишь тогда, когда похищают европейцев или американцев, однако огромное большинство жертв — сами иракцы, которых ловят по дороге на работу и с работы. Семьям похищенных остается только одно из двух — отдать похитителям несколько десятков тысяч долларов или ходить в морг на опознание тела. Повсеместно применяются пытки. Различными комиссиями по правам человека описано множество случаев, когда полицейские требовали тысячи долларов у родственников арестованного в обмен на прекращение пыток. Так выглядит 'капитализм катастроф' по-иракски.
Конечно, администрация Буша имела в виду не это, говоря о своем намерении сделать Ирак моделью для всего арабского мира. Оккупация началась с радостных разглагольствований о 'чистом листе' и новых стартах. Вскоре, однако, эти разговоры прекратились, уступив место заявлениям в стиле 'с корнем вырвать исламизм' в Садр-сити и Наджафе, 'удалить раковую опухоль исламского радикализма' в Фаллудже и Рамади. Грязные пятна, как известно, следует оттирать сильными движениями.
Вот что случается, когда кто-то пытается построить образцовое общество в отдельно взятой чужой стране. Кампании по зачистке редко бывают заранее обдуманными. И лишь тогда, когда люди, издавна живущие на своей земле, не желают отказываться от своего прошлого, мечта о чистом листе может превратиться в своего уродливого двойника: реальность выжженной земли. И только тогда видение созидания сменяется реальностью тотального уничтожения.
Никем не предвиденная волна насилия, захлестнувшая Ирак, является прямым следствием смертоносного оптимизма милитаристов. Ее предопределила внешне невинная и даже идеалистичная формула: 'образец для всего Ближнего Востока'. Распад Ирака коренится в идеологии, требовавшей для себя чистой доски, tabula rasa. А раз желание не сбылось, пришлось обратиться к ударам, взрывам и снова ударам — в напрасной надежде обрести обетованный удел.
