Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6286 ( № 31 2010)
СТАТИСТИЧЕСКАЯ ЛАВИНА
Перед учёными была поставлена задача идентифицировать пределы валового внутреннего продукта как показателя экономического развития и социального прогресса, а также оценить, какая информация нужна для формирования более адекватного инструментария оценки состояния экономики и общества.
Действительно, роль показателей социально-экономического развития стремительно выросла за последние два десятилетия. Это вызвано в первую очередь возрастанием сложности современных экономических систем и широким распространением информационных технологий. В последние годы слова «информационная экономика», «информационное общество» стали привычными для нашего уха, характеризуя фактически новый, постиндустриальный экономический уклад, при котором стремительно возрастает роль знаний, инноваций, нематериальных активов. Уже сейчас новые знания в промышленно развитых странах обеспечивают свыше 75 процентов прироста ВВП. А система измерений прогресса осталась прежней, предпринимались лишь отдельные попытки введения актуальных поправок к привычным показателям, например, включения экологической деградации в измерение экономической эффективности.
При этом с развитием IT-технологий всё большее число людей стало получать доступ к большим массивам данных, включая статистику, и использовать их для принятия решений как на работе, так и в повседневной жизни.
Кроме того, значительно расширился спектр областей деятельности и явлений, охватываемых статистикой, и соответственно увеличилось количество показателей. И это логично, поскольку прогресс – это не одно направление и даже не один вектор развития, это спектр экономических, социальных, культурных укладов, обеспечивающих многообразие факторов, необходимых для развития. С другой стороны, неизмеримо усложнилась задача их свёртки в ключевые национальные индикаторы, отражающие приоритеты и состояние развития страны.
Глобальные информационные сети сломали национальные экономические и культурные границы государств независимо от их политического строя и социокультурной идентичности населения. После окончания холодной войны свободный переток информации, прав собственности, товаров и капитала обеспечил победу транснационального сетецентризма. Контроль сетевых протоколов оказался важнее контроля банков, телеграфа и вокзалов, вместе взятых.
Этот кризис является не только глобальным кризисом.
Это не кризис в эпоху глобализации.
Этот кризис является кризисом глобализации.
Это наше видение мира, которое на данный момент показало свои недостатки.
Это то, что мы должны исправить.
Из выступления Н. Саркози
на 40-м Всемирном экономическом форуме, Давос, 27 января 2010 года.
Уровень развития информационных технологий стал ключевым активом, существенно влияющим на потенциальные возможности развития стран, включая их экономическую конкурентоспособность, безопасность, удовлетворённость качеством жизни и социальную сплочённость населения. При этом согласно результатам исследований нобелевского лауреата Р. Солоу, за период с 1983 по 2003 год трудозатраты компаний выросли на 25 млрд. человеко-часов, затраты на обслуживание ЭВМ достигли 68% фондов заработной платы, а доходы от информатизации в целом оказались вдвое ниже расходов. И это без расходов на обеспечение информационной безопасности.
Однако эти факты не помешали росту капитализации IT-компаний, которая продолжала расти даже в период кризиса. В 2009 году среди 50 крупнейших компаний мира IT-компании увеличили своё присутствие до восьми при наличии в списке одиннадцати компаний нефтяного и энергетического сектора, девяти – финансового и только одной – автомобильного.
Базовые эффекты информатизации обеспечили развитие рынка сетевых услуг в банковском деле, телекоммуникациях, страховании и других сферах развития социальных сетей. Уже к 2007 году более четверти валового внутреннего продукта США приходилось на информационные и финансовые услуги.
Оценки уровня развития сетевых информационных технологий стали во многом определять рейтинги и оценки уровня прогресса отдельных стран и их союзов. Давосский экономический форум ежегодно публикует оценку индексов сетевой готовности стран мира, согласно которой Россия в 2009—2010 годах опустилась с 74-го на 80-е место среди 133 стран и уверенно заняла предпоследнее место в списке двадцати ведущих стран мира G20.
Наше место, согласно оценкам давосских экспертов, определяется слабой готовностью правительства Российской Федерации к применению информационных технологий (99-я позиция), низким уровнем использования властью информационных технологий (106-е место), включая госучреждения (121-е место) и сферу государственных услуг (118-е место).
При этом очевидно, что информатизация не является самоцелью, а лишь одним из условий прогресса, измерение которого представляет крайне сложную задачу.
Сетецентризм – система взглядов на управление сложными системами в военной, социально-экономической и других сферах для обеспечения базовых эффектов за счёт целенаправленной координации связей элементов, входящих в систему, и многократного дублирования каналов связи для обеспечения надёжности.
Можно не соглашаться с выбором и методами расчёта показателей, но нельзя согласиться с ролью России как сенсора в сложившейся системе измерения прогресса, где реализуется целый ряд глобальных проектов. Наша страна в лице Счётной палаты активно включилась в эти процессы в конце 2007 года, когда на очередном конгрессе Международной организации высших органов финансового контроля (ИНТОСАИ) мне было доверено возглавить рабочую группу по разработке ключевых национальных индикаторов развития (KNI), в которую вошли представители 21 страны мира.
ЧТО ЕСТЬ ПРОГРЕСС?
Сформировать новую систему показателей развития и источников экономического роста, отражающих проектный подход, оценку по конечному результату, непрерывность процесса стратегического управления, – злободневная задача не только для нашей страны. Этими проблемами, помимо уже упоминавшейся комиссии Саркози, активно занимается Организация содействия экономическому развитию (ОСЭР). Под её эгидой прошли две международные конференции в Стамбуле и Пуссане, где представители более 140 стран обсуждали проблемы измерения параметров социального прогресса как условия безопасного и устойчивого развития. Системы оценки эффективности, основанные на универсально принимаемых ключевых параметрах, рассматривает в эти дни в Мехико бюро руководства ИНТОСАИ, где Россия руководит рабочей группой по KNI.
В ходе этой работы проблемным оказалось уже само определение прогресса, которое классик «экономики счастья» нобелевский лауреат Амартия Сен определил как свободу, понимаемую как «возможность самореализации».
В то же время, как известно, Ф. Энгельс определял свободу как «осознанную необходимость». Симбиоз данных понятий позволяет определить свободу как «необходимость возможностей», то есть как потенциал или способность для достижения выбранных целей.
При этом совокупный национальный потенциал может быть представлен как сумма реализуемой мощи (например, ВВП) и мобилизуемых ресурсов (например, запасов полезных ископаемых).
Проблеме измерения потенциалов (capabilities, capacity) сегодня посвящено огромное количество работ, но задача от этого не становится проще.
Для стран с разной историей и уровнем развития пространство измерения прогресса может иметь различное число координат и метрик оценок. Институт Маккензи выделяет ряд уровней пространства управления развитием и обеспечивающих их информационных технологий: планирование ресурсов, проектное управление, процессное управление, управление архитектурами и управление потенциалами.
По просьбе Президента Российской Федерации Счётная палата развивает аудит сопоставления стратегий развития, примером которого могут служить результаты сопоставления уровней стратегирования России и США. Сегодня мы фактически переходим от двухмерного планирования к трёхмерному программированию, в то время как США переходят от четырёхмерного управления целеустремлёнными архитектурами (BEA) к многомерному сетецентрическому управлению потенциалами развития.
В этом плане выдающийся российский историк, автор термина «геополитика» Н.Я. Данилевский рассматривал прогресс не как универсальный вектор, а как спектр развития равноправных культурно-исторических типов, обеспечивающих многообразие мира как условие развития цивилизации в целом.
