Олег Гриневский - Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной
Что же касается второго и третьего эшелонов власти, то их стали заполнять выходцы из 4 мозговых центров США, слывших оплотом американского консерватизма:
Института Гувера Стэнфордского университета в Калифорнии;[4]
Центр международных и стратегических исследований Джорджтаунского университета;
Института американского предпринимательства в Вашингтоне;
Комитета по существующей опасности.
Эти центры поставляли в Белый дом не только людей, но и идеи. Как шутили острословы в МИДе и КГБ, мозги с ястребиным клекотом. А по определению Андропова все они были ярыми антикоммунистами и антисоветчиками. И, как бы подтверждая это определение Андропова, один из советников Белого дома, ведущий специалист по Советскому Союзу Ричард Пайпс, заявил:
— Советские лидеры должны выбирать между мирным изменением их коммунистической системы в направлении, по которому идет Запад, или войной.[5]
В общем, в Москве не ждали от новой администрации ничего хорошего и были правы.
Что не знали в Москве?В Москве не знали, что несколько дней спустя после инаугурации Рейгана, 20 января 1981 года, в Белый дом приехал новый директор ЦРУ Уильям Кейси.
На правящем Олимпе в Вашингтоне Кейси был фигурой весьма колоритной. Ему уже стукнуло 68 лет, лысую голову обрамляли пряди седых волос, а очки с металлической оправой прикрывали острый пронзительный взгляд. Всем своим видом он походил скорее на пожилого пенсионера, но никак не на самого могущественного шефа американской разведки, каким он стал при Рейгане. Президент сделал его членом правительства, ввел в Совет национальной безопасности и предоставил кабинет в Белом доме. Теперь он имел свободный доступ к президенту и обычно два раза в неделю встречался с ним с глазу на глаз.
В тот день он быстрым шагом, чуть наклонясь вперед, вошел в кабинет Рейгана и стал докладывать обстановку. Тут надо бы заметить, что, при всех своих достоинствах, Кейси, как свидетельствуют люди, хорошо знавшие его, имел крайне скверную дикцию. Во рту у него была каша, и зачастую было трудно понять, о чем он говорит. По этому поводу Рейган изволил шутить:
— Билл Кейси — первый директор ЦРУ, который может докладывать обстановку по не защищенному от прослушивания телефону.
Правда, сам Рейган был туговат на ухо. Он нередко терял нить разговора, и, беседуя с ним, нужно было кричать, чтобы до него дошла суть дела. Поэтому сотрудники его аппарата часто подшучивали:
— А понял ли президент, что говорил ему директор ЦРУ, когда подписывал принесенные им документы?
Но то, о чем докладывал Кейси 20 января, было делом далеко не шуточным:
— Господин президент, — сказал он, — хочу занять это время новой информацией о положении русских. Ситуация хуже, чем мы себе представляли. Я хочу, чтобы Вы сами увидели, насколько больна их экономика, и, как следствие этого, какой легкой мишенью они могут стать. Они обречены. В экономике полный хаос. В Польше восстание. Они застряли в Афганистане, на Кубе, в Анголе, во Вьетнаме: их империя стала для них грузом. Господин президент, у нас есть исторический шанс — мы можем нанести им серьезный ущерб!1
## 1 Беседы автора с работниками Гуверовского института, входившими в администрацию Рейгана. Peter Schweizer, Victory. The Reagan Administration’s Secret Strategy That Hastened the Collapse of the Soviet Union. The Atlantic Monthly Press. N.-Y., 1994, p. 4–5.
Никаких решений тогда принято не было. Но, судя по всему, Рейган хорошо запомнил все, что ему говорил тогда Кейси. Как свидетельствуют люди из близкого окружения президента, он любил читать материалы разведки о состоянии советской экономики и особенно анекдотические истории о заводах, простаивавших из-за отсутствия запчастей, о нехватке твердой валюты, об очередях за продуктами питания. Это интересовало его больше всего и помогало утвердиться во мнении, что у советской экономики огромные проблемы. В своем дневнике 26 марта 1981 года Рейган записал:
«Информация о советской экономике. Советы в очень плохом положении. Если мы воздержимся от кредитов, они будут просить помощи у “дяди” или голодать».
Однако оценки ЦРУ, которым руководил Кейси, были куда более сдержанными. В документе «Оценка национальной разведки» от 8 марта 1982 года прямо указывалось, что экономические трудности не повлияют существенным образом на «величину и размеры будущих советских стратегических сил»1.
## 1 Witnesses to the End of the Cold War, edited by William C. Wohlforth. The John Hopkins University Press, 1996, p. 307–308.
По этой ли причине или по какой другой, но вовсе не мольбы о помощи ждали от Советского Союза в Вашингтоне. Там были уверены, что советское руководство сразу же начнет испытывать на прочность волю и решительность Рейгана противостоять советской экспансии. Так Кремль поступал во время прихода к власти Кеннеди, Никсона, Форда, Картера. Рейгана ждет та же участь. Поэтому надо демонстрировать твердость и решительность, чтобы оказать сдерживающее влияние на советское руководство. Об этом откровенно пишет в своих мемуарах министр обороны Уайнбергер1.
## 1 Caspar Weinberger, Fighting for Peace: Seven Critical Years in Pentagon, Warner Books, 1990, p. 29; Raymond Garthoff. The Great Transition. American-Soviet Relations and the End of the Cold War. The Brookings Institution, Washington, 1994, p. 43.
Вот в таких условиях формировался внешнеполитический курс США. Суть его хорошо продемонстрировал уже первый официальный контакт новой администрации с советским руководством, который состоялся в эти же дни.
24 января госсекретарь Хейг направил послание своему коллеге Громыко. Оно было жестким и содержало «предостережения» в связи с советской политикой по отношению к Польше, Афганистану и Африке. А проблемы советско-американских переговоров по разоружению и двусторонних отношений в нем даже не затрагивались.
Ответ Громыко не заставил себя ждать. Он был холодным и поучающим. «В наших отношениях, писал советский министр, действительно есть немало вопросов, причем таких, которые заслуживают первостепенного внимания. И можно лишь сожалеть, что эти вопросы, судя по Вашему письму, пока еще не попали в поле зрения американской администрации». А далее подробно излагалась советская позиция по вопросам разоружения.
Обмен этими любезностями совпал с первыми пресс-конференциями, которые дали Хейг и Рейган. 28 января госсекретарь США обвинил Советский Союз в «обучении, финансировании и вооружении международного терроризма», имея в виду поддержку им национально-освободительного движения в Азии, Африке и Латинской Америке1.
## 1 Нью-Йорк таймс. — 1981. — 28 янв.
На следующий день президент пошел еще дальше. Он заявил, что «разрядка была улицей с односторонним движением, которую Советский Союз использовал в своих собственных целях». Советские лидеры, говорил он, не раз заявляли на съездах Коммунистической партии, что их цель — мировая революция и создание всемирного коммунистического государства. Для достижения этой цели они «сохраняют за собой право совершать любые преступления, лгать и обманывать»1.
## 1 «The President’s News Conference of January 29, 1981», Weekly Compilation of Presidential Documents, vol. 17 (February 2, 1981), p. 66.
В Москве были в шоке. К тому же посол Добрынин сообщил из Вашингтона, что Хейг доверительно сказал ему: Рейган «безоговорочно» связал себя с курсом на резкое увеличение военных расходов. Это приоритет во внутренней и внешней политике администрации, ибо она полна решимости ликвидировать «отставание США» в этой области от СССР. А министр обороны Уайнбергер подтвердил, что его миссия — «перевооружить Америку»1.
## 1 Вашингтон пост. — 1981. — 23 янв.
В этом же ключе заметно изменилась тональность речей и других американских руководителей. В них впервые после 50-х годов зазвучали ноты неизбежности войны. Ужесточилась американская позиция на переговорах по разоружению. Вырос военный бюджет.
Ситуация выглядела весьма серьезной, и 11 февраля Политбюро рассматривало складывающиеся отношения с США. Дискуссия была на удивление бурной, и все единодушно клеймили Рейгана.
Но члены этого могущественного органа так и не смогли установить кто же такой Рейган и что происходит в Америке. Новый решительный американский лидер, который идет напролом, опираясь на силу? Провинциальный актеришка, которым играют из-за кулис монополии США и военно-промышленный комплекс? Кардинальная смена курса? Предвыборная риторика, за которой наступит пауза, а затем все вернется на круги своя?
И все же преобладающим было мнение, что избрание Рейгана означает приход к власти в США наиболее оголтелых сил империализма. Ничего хорошего от него ждать не следует. Об этом, казалось, свидетельствовало и все последующее развитие событий.
