Газета Завтра Газета - Газета Завтра 425 (2 2002)
КОРР. О суровом характере Пырьева ходят легенды. Говорят, что у него всегда была с собою трость, и если что-нибудь делалось не так, он мог ею и поколотить. Это правда?
С.В. Да, у него была трость, но ею он пользовался только при ходьбе. Дело в том, что во время войны Иван Александрович был ранен в ногу, и ему было тяжело много ходить. Хотя не исключаю, что слухи имеют под собой основание, и какой-нибудь нерадивый служитель кинематографа отведал знаменитой трости. На самом деле Иван Александрович был удивительно внимательным и заботливым человеком. Он всегда стремился создать максимум комфорта для людей, которые находились с ним рядом. Приведу один эпизод из моей жизни, он произошел в самом начале нашей совместной работы. Так случилось, что я проработал уже полгода, но зарплату мне не платили. Однажды я все-таки решился прояснить этот вопрос и осторожно сказал Пырьеву о том, что есть какая-то неясность в моих отношениях с бухгалтерией. Иван Александрович немедленно вызвал директора картины и потребовал, чтобы тот через два часа выплатил мою зарплату за полгода. Выходя из кабинета Пырьева, директор мне сказал, что сейчас всей суммы у него нет в наличии, и поэтому он сможет выдать зарплату только частями. Иван Александрович услышал наш разговор, стремительно подошел к директору, грозно показал ему известную комбинацию из трех пальцев и сказал: "Нет, все заплатишь. И сейчас". Этот поступок ярко характеризует Пырьева. Он не терпел даже малейшего ущемления прав своих подчиненных. Для сотрудников "Мосфильма" Иван Александрович застроил целый квартал домами. Он хотел максимально обеспечить их квартирами, и делал все возможное для того, чтобы люди, которые с ним работали, ни в чем не нуждались. Это был человек с удивительно нежной и тонкой душой.
КОРР. Знаменитый советский режиссер, фильмы которого знал и любил сам Сталин, вдруг обратился к экранизации не очень почитаемого в то время Федора Михайловича Достоевского. Как вы думаете, почему?
С.В. Иван Александрович очень любил Достоевского. У него всегда при себе был томик какого-нибудь его романа, к которому Пырьев время от времени обращался. Как-то он вызвал меня к себе и сказал, что хочет снимать фильм "Идиот". Киносценарий по роману он писал сам, небольшими отрывками, каждый — для 10-минутной съемки. Вначале фильм был задуман двухсерийным и цветным. Нужно сказать, что экранизацию творчества Ф.М.Достоевского было принято делать в черно-белом варианте. Наша с ним работа была организована следующим образом. Он писал киночасть, затем вызывал меня и отдавал написанный сценарий. Получив сценарий, я садился за свою часть работы по фильму. Какой это будет кусок из фильма, трудно было предположить заранее.
КОРР. Стален Никандрович, как в то время было принято снимать: на натуре или в павильоне?
С.В. Мы почти не снимали на натуре, все декорации строились в павильоне: улицы, мосты через Петербургские каналы, сами каналы, парки.
Если действие происходило зимой, то готовились тонны резаного бумажного снега, килограммы ваты и гипса. Материальная среда, атмосфера туманности в нездоровом городе абсолютно достоверно должны были воссоздать дух того времени. Редакторы и ассистенты сутками сидели в библиотеках, чтобы не пропустить какую-нибудь мелочь, характеризующую эпоху. Отдельные эпизоды мы, разумеется, снимали в Ленинграде. Но были и казусы, например, такой. Когда мы снимали эпизод проезда князя Мышкина в санях по улице, была уже весна. Все растаяло, снега не было. Чтобы снять зимнюю улицу, мы раздобыли опилки, засыпали шустрые, журчащие весенние ручейки, затем гипсом все это закамуфлировали. Металлические прутья сначала смазывали вазелином, а потом засыпали нафталином, и таким образом у нас была полная картина зимних, заиндевелых решеток. Актеров мы посыпали нафталином и таким образом добивались полной картины запорошенных снегом персонажей. Правда, когда дул случайный ветер, то нафталин попадал в глаза, текли слезы и размазывали грим на лице. Но делать было нечего, и актеры мужественно терпели все неудобства. Чтобы обобщить фоновую часть декораций, в павильоне использовали цветной (чаще коричневый) тюль.
КОРР. Стален Никандрович, эта кропотливая работа художников-постановщиков над видеорядом фильма сохранилась до сих пор?
С.В. В принципе, производство фильмов упростилось. Повысилась чувствительность пленки, другие возможности у современной операторской техники, не говоря уже о компьютерах. Но творческая часть в работе художника-постановщика над фильмом по-прежнему зависит от степени его таланта, и чем выше технологии, тем ответственней должна быть работа художника...
Прогуливаясь по аллеям Троице-Сергиевой лавры, мы еще долго говорили с этим удивительным человеком о жизни, о кино, об Иване АлександровичеПырьеве и Федоре Михайловиче Достоевском. День постепенно угасал, и вместе с наступающим вечером замирали звуки. Вскоре все кругом окутала тишина. Казалось, что это безмолвие наполнилось великим молчанием вечности. Я слушала Сталена Никндровича Волкова, выяснилось, что он замечательный рассказчик. Словами он пользовался, как красками, точно выбирал из богатой палитры русского языка необходимые и рисовал один за другим яркие картины из своего богатого прошлого. Как любит он жизнь, как любит он всех тех людей, с которыми ему приходилось встречаться. За все время нашей беседы я не услышала ни единого вздоха огорчения. В его воспоминаниях ни разу не промелькнула даже тень осуждения. А ведь в его жизни, наверное, бывало всякое. Больше всего Стален Никандрович сокрушался о том, что не уехал в ту злополучную ночь вместе с Иваном Александровичем. В тот день во время съемки фильма "Братья Карамазовы" разорвался софит над головой у актрисы С. Коркошко, и начался пожар. Огонь быстро потушили, все было восстановлено для продолжения съемки. И хотя она была доведена до конца, напряжение оказалось слишком большим. Уезжая поздно ночью, бесконечно уставший Пырьев пригласил Сталена Никандровича к себе домой. Но вечером по телевизору транслировали хоккей "СССР—Финляндия", и страстный болельщик Стален Никандрович очень хотел его посмотреть, поэтому отказался от предложения И.А.Пырьева. В ту ночь Ивана Александровича Пырьева не стало. Прошло столько лет, но до сих пор не может простить себя Стален Никандрович.
Высоко в небе загорелись звезды, вокруг теснились темные силуэты монастырских елей, через которые проглядывали стены вековых храмов. В самом древнем из них покоились мощи молитвенника русской земли Святого Преподобного Сергия Радонежского.
Беседу вела Лариса СУХОДУБОВА
[guestbook _new_gstb] На главную 1
2
3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 35 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
36
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Владимир Винников ПЕЧАТЬ ПЕРЕХОДНОЙ ЭПОХИ
Творчество Владимира Гусева в 2001 году было отмечено двумя заметными литературными премиями: имени М.А.Шолохова Международного сообщества писательских союзов (за "Дневник 1993 года") и мэрии Москвы (за книгу прозы "С утра до утра"). Факт, надо признать, несколько нестандартный. Все-таки в "новой России", несмотря на постоянно декларируемый "плюрализм", дело присуждения подобных премий продолжает быть донельзя политизированным (видимо, по укорененной еще с советских времен привычке). В результате собственно художественные достоинства произведений, как правило, отходят на второй план, а на первый выдвигается "общественная позиция" автора. Если ты приветствуешь "демократию", "рыночные отношения" и "либеральные реформы" — получай пряники от государства и коммерческо-олигархических структур, если же нет — рассчитывай в лучшем случае на кусок черного хлеба, который тебе отрежут от своей собственной полублокадной пайки товарищи по убеждениям.
Десять лет подобных отношений между братьями-литераторами постепенно приблизили ситуацию к описанной еще Уэллсом в "Машине времени" истории элоев и морлоков. Тепличный постмодернизм практически вымер, а отдельные его коммерчески успешные мутации (детективы-триллеры, Акунин-Пелевин) настолько прочно оседлали реалии отечественной истории, в том числе новейшей, что постмодернизма попросту не стало — и настолько не стало, что даже Владимир Сорокин на пару с Виктором Ерофеевым приуныли. Зато прошедшие жесткую школу выживания писатели-"патриоты" обрели подвижность и злость, освоили многие приемы, дотоле бывшие достоянием исключительно их "демократических" оппонентов. Теперь складывается ситуация, когда именно к писателям-"патриотам" перешла (во многом неожиданно для них) функция законодателей литературной моды — в рамках "умеренного реализма", скажем так.
