Лоуренс Лессиг - Свободная культура
Он с изумлением озирал аудиторию из 250 хорошо подготовленных судей. Свою речь он начал с вопроса, заданного зловещим тоном: «Вы знаете, сколько федеральных законов только что было нарушено в этом зале?» Потому как, конечно же, два блестящих и талантливых автора фильма не проделали той работы, которую выполнил Олбен. Они не угробили целый год на улаживание вопросов с правами на отрывки. Технически – они нарушили закон. Разумеется, за это правонарушение никто их судить и не собирался (присутствовавшие 250 судей и ватага федеральных судебных исполнителей не в счет). Но Ниммер подчеркнул очень важный момент – за год до того, как слово «Напстер» оказалось у всех на слуху, и за два года до того момента, как другой участник нашей дискуссии, Дэвид Бойс, отправился защищать «Напстер» на девятой выездной сессии апелляционного суда. А Ниммер уже тогда пытался втолковать судьям, что закон враждебно отнесется к возможностям этой новой технологии. Технология означает лишь, что отныне замечательные вещи стало делать легко, зато при этом стало сложно оставаться в рамках закона. Мы живем в такой культурной среде, в которой технология позволяет «вырезать и вставлять». Каждый, кто составлял презентации, знает о необычайной свободе, которую предоставляет созданная интернетом архитектура вырезания и вставки. Можно мгновенно найти почти любую нужную картинку, а в следующий момент уже вставить ее в свою презентацию. Но презентации – это еще только цветочки. Используя интернет с его архивами, музыканты способны сводить звуковые дорожки в доселе немыслимых сочетаниях, а кинематографисты на компьютерах могут нарезать по всему миру целые фильмы из клипов. Один замечательный шведский сайт использует фотографии политиков в сочетании с музыкой для создания едкой политической карикатуры. Сайт под названием «Camp Chaos» выдал вообще лучшую из существующих критических стрел в адрес индустрии звукозаписи, совместив анимацию во Flash и музыку. Все перечисленные выше творения незаконны. Даже если бы авторы и хотели легализоваться, стоимость улаживания вопросов с копирайтами невероятно высока. Таким образом, законопослушными людьми уйма творений просто не создана. А те, что увидели свет, никогда не будут растиражированы, пока не пройдут проверку на благонадежность. Некоторых читателей приведенные выше истории подтолкнут к решению об изменении законодательства об авторском праве таким образом, чтобы люди свободно могли творить, опираясь на имеющееся культурное достояние. Надо дать людям свободу привносить и микшировать по собственному желанию. Можно даже изменить закон так, что необязательно свобода обернется бесплатностью. Вместо этого, система может работать, просто собирая с авторов-последователей компенсационный взнос и не требуя огромной армии юристов. Возможно, например, такое правило: «Отчисления владельцу копирайта на незарегистрированное произведение за производное использование его работы выплачивается строго в размере одного процента от чистых доходов, оставленного на хранении для правообладателя». По этому правилу владелец копирайта может получать некоторую прибыль, но он лишается выгоды от полного права собственности, то есть права назначать свою цену, если не зарегистрирует свою работу. Кто бы стал возражать против такой нормы? И какими причинами объясняются подобные возражения? Мы говорим о делающейся сейчас новой работе, которая, будучи доведена до конца по такому плану, принесет новый доход авторам. Зачем же кому-то противиться этому? В феврале 2003 года студия DreamWorks объявила о заключении контракта с Майком Майерсом, гениальным комиком из шоу прямого эфира «В субботу вечером» и исполнителем роли Остина Пауэрса. Согласно договору, Майерс и DreamWorks будут работать над созданием «уникального киносъемочного союза». По соглашению, DreamWorks «приобретет права на существующие кинохиты и классику, подготовит новые сюжеты и, используя самые современные цифровые технологии, будет вставлять Майерса и других актеров в фильм, тем самым создавая совершенно новый развлекательный материал». Договор называет это «сэмплированием фильмов». Как пояснил Майерс, «сэмплирование фильмов – замечательный способ придать мощный толчок уже известным картинам, он позволит зрителям увидеть знакомые фильмы в новом свете. Рэпперы уже годами вытворяют такое с музыкой, а теперь мы сможем ту же концепцию применить и в кино». Стивену Спилбергу приписывают следующие слова о Майерсе: «Если кто и может изобрести новый способ донести старые картины до зрителя, то это Майк». Спилберг прав. Сэмплирование фильмов у Майерса получится на «отлично». Но если вы невнимательно прочли об этом событии, то можете на самом деле упустить удивительный момент во всем этом соглашении. Подавляющее большинство нашего кинематографического наследия охраняется копирайтом, поэтому истинное значение заявления «DreamWorks» заключается в следующем: «Только Майк Майерс может сэмплировать фильмы». Всеобщая свобода творить на основе киноархива нашей культуры, свобода, которая в прочих контекстах для нас всех безоговорочна, теперь стала зарезервированной привилегией забавного и знаменитого, да еще, по-видимому, и богатого. Такой привилегией запасаются по двум причинам. Первая продолжает тему последней главы: размытость «добросовестного использования». Многое из «сэмплирования» должно считаться «добросовестным использованием». Однако немногие станут полагаться в своем творчестве на столь зыбкую доктрину. Это и приводит нас ко второй причине, по которой привилегия приберегается для меньшинства. Расходы на переговоры о законной передаче прав на повторное использование авторского контента – астрономические. Эти расходы отражают себестоимость «добросовестного использования»: либо ты платишь адвокату за защиту своих прав на добросовестное использование, либо ты платишь адвокату за получение разрешений, чтобы не приходилось полагаться на права добросовестного использования. В обоих случаях творческий процесс превращается в оплату услуг юристов – опять-таки, получается привилегия, а может, и проклятие меньшинства.
IX глава
Собиратели
В апреле 1996 года миллионы «ботов» (компьютерных кодов, созданных для того, чтобы «паучить», то есть автоматически просеивать интернет и копировать контент) начали бороздить Сеть. Страницу за страницей эти боты копировали информацию, выложенную в интернете, на несколько компьютеров, установленных в подвале одного из домов в районе Президио города Сан-Франциско. Закончив прочесывать интернет, боты начинают поиск снова. Опять и опять, раз в два месяца, эти программные модули собирают частички интернета и сохраняют их. К октябрю 2001 года боты набрались пятилетнего опыта копирования. После скромного объявления в Беркли, Калифорния, где хранились эти копии, миру открылся архив интернета. Используя технологию «отмотки», можно зайти на веб-страницу и увидеть все ее инкарнации аж с 1996 года, попутно получив все данные о датах изменения. Эта та штука в интернете, которую оценил бы Оруэлл. В антиутопии, описанной в романе «1984», старые газеты постоянно обновляли, чтобы убедиться в том, что современное мировоззрение, одобренное правительством, ни в чем не противоречит новостным репортажам прошлого.
Тысячи сотрудников постоянно редактировали минувшее, что подразумевало абсолютную невозможность понять, та ли самая история, которую ты читаешь сегодня, была напечатана именно в те годы. То же самое с интернетом. Если зайти сегодня на веб-страницу, то невозможно определить, соответствует ли теперешний ее контент тому, что ты читал прежде. Страница может выглядеть такой же, однако содержимое легко изменить. Интернет – оруэлловская библиотека, постоянно обновляющаяся и не содержащая ничего достоверного.
До технологии «отмотки», по крайней мере. С ее помощью и при содействии архива можно увидеть, каким интернет был. У вас есть возможность увидеть то, что вы помните. Еще важнее, наверное, то, что у вас появилась еще и возможность находить то, чего вы не помните, и что другие предпочитают помочь вам забыть[151].
Мы воспринимаем как должное возможность вернуться назад и посмотреть еще раз некогда прочитанное. Возьмите те же газеты. Если вы хотели изучить реакцию прессы вашего родного города на расовые волнения в Уоттсе в 1965 году или на водяную пушку «Быка» Коннора в 1963 году, можно было пойти в публичную библиотеку и полистать старые газеты. Эти газеты, вероятно, хранятся в микрофише. А если повезет, то и сами газеты сохранились. В любом случае, вы вольны при помощи библиотеки вернуться в прошлое и вспоминать не просто нечто правдоподобное, а правду. Говорят, те, кто не помнит прошлого, обречены на его повторение. Это утверждение не совсем верно. Мы все забываем историю. Штука в том, чтобы иметь возможность вернуться и заново открыть для себя забытое. Грубо говоря, объективное прошлое подпитывает нашу честность. Этому служат библиотеки, собирающие и хранящие разный контент для школьников, исследователей, бабушек. Свободное общество подразумевает такое положение дел.
