Джим Роджерс - Будущее глазами одного из самых влиятельных инвесторов в мире. Почему Азия станет доминировать, у России есть хорошие шансы, а Европа и Америка продолжат падение
Юристы работают по искам о гражданской ответственности так, что их услуги оплачиваются по результату работы: они получают процент от денег, которые для вас выиграют или, если быть более точным, на которые смогут договориться. Выигрывают-то они редко. Более того, часто и не пытаются. Юристы понимают: защищающаяся сторона вскоре осознает, что защита может стоить гораздо дороже, чем урегулирование дела. Помимо того, что вы можете потерять все деньги, даже выиграв дело, удачно направленный иск сожрет все ваше время и энергию, ухудшит вашу повседневную жизнь на ближайшие несколько лет – превратит ее, как однажды сказал глава Loews Corporation, в тюрьму. Можно перефразировать известную пословицу о рынках: юристы могут оставаться иррациональными дольше, чем вы можете оставаться платежеспособными. Или психически здоровыми.
Все вы видели по телевизору рекламу адвокатских услуг. В конторах есть специальные сотрудники, которые мониторят новости, выявляют бедствия, определяют жертв и, что более важно, тех, на кого можно подать в суд. Более того, они рассматривают и географию, определяя, где именно возбудить тот или иной иск, изучают судебные органы и судей, уже имевших дело с исками и присуждавших наивысшие компенсации. Поэтому-то я проходил в качестве ответчика в двух разных штатах по разным судам.
И мне еще повезло: дела развалились еще на предварительной стадии, до дачи основной массы показаний. Цель таких допросов – еще сильнее надавить на защищающуюся сторону, чтобы та согласилась на урегулирование («О Боже, они собираются вызвать мою престарелую учительницу третьего класса!»). Адвокаты затянут в свою петлю как можно больше народа, чтобы усилить ваши страдания.
Именно в качестве поверенного по делам об оскорблении личности Джон Эдвардс, бывший сенатор от Северной Каролины, скопил себе состояние, которое позволило ему баллотироваться на государственную должность. Обвиненный в тяжких преступлениях, связанных с его президентской кампанией 2008 года, и столкнувшийся с перспективой провести до тридцати лет в тюрьме (как преступник, а не как ответчик по гражданскому иску), он оказался по другую сторону зала суда, этого первого круга ада. Его ожидало правосудие, и обвинители использовали все те же дозволенные системой механизмы, которые когда-то обогатили его, пока судебный процесс не был аннулирован. Правовая система негативно относится к представителям фемиды, играющим в сомнительные игры с законом, – в тех редких случаях, когда это удается доказать. В уголовном процессе против Refco правительство обвиняло Джозефа Коллинза, главного консультанта компании, в мошенничестве с ценными бумагами. Обвинение было быстро опротестовано, и на момент написания книги еще не было известно, собирается ли Министерство юстиции его возобновить.
Правительство восторжествовало над организаторами махинаций. Беннетт был признан виновным по многим пунктам обвинения, его приговорили к шестнадцати годам тюремного заключения. Его предшественник Тоун Грант тоже был судим и получил десять лет. Санто Маджио, глава Refco Securities, и Роберт Тростен, бывший СЕО Refco, также были признаны виновными в махинациях и, испугавшись серьезных приговоров, согласились дать показания в обмен на снисхождение. (Тростен ожидает приговора, Маджио в январе 2012 года умер.) Джо Мерфи признали соучастником, не подлежащим обвинению.
Меркорелла, если и покидал компанию (позднее некоторые источники в Refco рассказывали мне, что его внедрили как двойного агента), вернулся в Refco и работал до ее банкротства. В ноябре, менее чем через месяц после краха, фьючерсный и товарный бизнес Refco были проданы Man Financial, брокерскому подразделению Man Group, которое впоследствии, через два года, отделилось и начало самостоятельную жизнь как MF Global. В октябре 2011 года MF Global, которую тогда возглавлял бывший губернатор Нью-Джерси Джон Корзин, попала в заголовки газет: началось дело о восьмом по масштабу в истории Америки банкротстве. В отдельных клиентских фондах недоставало средств на сумму примерно 1,6 миллиарда долларов.
Да уж, терпенье и труд все перетрут!
Глава 11. Нация иммигрантов
В Сингапуре жилье делится на три категории: квартиры Совета по жилищному строительству и застройке; частные апартаменты (в том числе кондоминиумы) и землевладения – частные резиденции с индивидуальным контрактом на землю. Сюда включаются также таунхаусы и то, что в Сингапуре называется «бунгало высшего класса». Бунгало высшего класса, которое мы и снимаем, – это отдельное жилье на одну семью, которая владеет этим домом.
В частных владениях живут только 12 % сингапурцев. Остальные 88 % проживают в квартирах Совета. Правительство Сингапура с самого начала осознало: чтобы построить стабильное общество, необходимо предложить гражданам долю в нем. Для этого правительство начало предоставлять всем жилье. Благодаря быстрому экономическому развитию Сингапура современное жилье Совета по жилищному строительству гораздо более комфортное, чем сорок пять лет назад. Старые многоквартирные дома постепенно снесли и заменили. Новые квартиры (в их постройке принимали участие всемирно известные архитекторы) обладают удобствами, которые в Соединенных Штатах ассоциируются с кондоминиумами высшего класса. Проживание в государственном жилье в Сингапуре не свидетельствует об экономических проблемах. Квартиры Совета по жилищному строительству выделяются представителям всех социальных групп, есть лишь одно ограничение: доход желающих получить жилье в первый раз не должен превышать определенной суммы. Сегодня 95 % жителей владеют своими квартирами.
Один из ключевых параметров успеха Сингапура – высокий уровень сбережений и инвестирования. Самый высокий уровень в мире на душу населения. Все накапливают и инвестируют для будущего, как и во многих азиатских странах. Но в Сингапуре уровень сбережений особенно высок: 20 % своих доходов вы обязаны здесь отдать в Центральный сберегательный фонд – это национальный пенсионный фонд, куда направляются и 16 % средств, которые платит ваш наниматель. (Эти средства имеют фиксированный месячный максимум, а старшие сотрудники, а также те, кто зарабатывает меньше прожиточного минимума, платят более низкие проценты.) Свои сбережения можно направить на здравоохранение, образование или покупку дома. Это ваши собственные деньги на собственном отдельном счете, но потратить средства из Центрального сберегательного фонда на «мазерати», ночные походы по дискотекам или отпуск в Канкуне[32] нельзя.
Мы живем всего в полумиле от школы, и в Сингапуре кто-то знает меня как «того белого парня, который возит своих дочерей в школу на велосипеде». Это трехколесный велосипед – хитроумное голландское устройство Taga, на его деревянной раме помещаются двое детей. Сингапур, как и Калифорния, – ориентированное на автомобили сообщество. Пятьдесят лет назад на велосипедах ездили все сингапурцы, но, как только они разбогатели, первым делом для доказательства процветания страны они избавились от велосипедов и пересели в автомобили. То же самое произошло в Шанхае и других азиатских городах. Но пробки представляют сейчас огромную проблему, и вот велосипеды уже наносят ответный удар.
Чтобы сократить загруженность улиц в часы пик, в Сингапуре в 1998 году ввели систему электронной оплаты проезда (ERP, или автоматизированного сбора платы за проезд. Сенсоры, расположенные на рамных знаках, связываются с внутренним устройством (IU) в вашей машине. В IU имеется карточка, с которой автоматически списывается плата за пользование дорогой. С помощью ERP-счета можно здорово облегчить себе жизнь – например, плата за парковку будет снята автоматически. В Соединенных Штатах приходится платить и сборщикам платы за проезд, и сотрудникам парковки. Но не в Сингапуре: остров и так маленький, и застраивать его пунктами оплаты вряд ли хорошая идея.
Одно из самых важных достоинств Сингапура, конечно, образование. Я в основном переехал сюда, чтобы мои дети получили более разностороннее образование. Я хотел, чтобы они знали Азию и китайский язык, но, помимо этого, понимал, что в Сингапуре к моим дочерям будут предъявлять высокие требования в учебе. Когда я в 1950-х годах учился в школе, учеников, серьезно относившихся к контрольным и домашним заданиям, часто поднимали на смех за такое отношение к делу. Даже в Йеле тех, кто учился всерьез, дразнили заучками. Не уверен, что с тех пор в США что-то сильно изменилось. Но в Сингапуре просто нет понятия «заучка». Здесь важность образования понимают все, это лежит в основе национальной культуры.
Однажды Хэппи пришла домой и объявила, что в Американской школе (крупное международное учебное заведение здесь, в Сингапуре) второклассникам не задают домашних заданий. Дочка не сердилась, а просто констатировала факт: у нее с первого класса было два часа домашних заданий в день, а в Американской школе их нет до сих пор. Признаться, я иногда сомневаюсь, правильно ли поступаю, требуя от Хэппи проводить столько времени за учебой. Нужно ли так беспокоиться по поводу домашних заданий? Может быть, девочке лучше поиграть, в соответствии со своим возрастом? Я спрашиваю себя: не придавит ли детей окончательно объем работы, которую они вынуждены выполнять с восьми лет? Что будет, когда Хэппи исполнится восемнадцать? В один прекрасный день она может заявить: ну его к черту, я хочу пойти в армию, чтобы больше не сталкиваться со всеми этими домашними заданиями. Она хорошо справляется, ей нравится, но это не так важно: меня беспокоит, как это повлияет на мою дочь, когда ей будет, например, сорок два года. Ведь есть вероятность, что мы, семья иммигрантов, хотя и не вполне типичных, можем разделить судьбу наших друзей-сингапурцев.
