Конец времен. Элиты, контрэлиты и путь политического распада - Петр Валентинович Турчин

отвернулись от рабочего класса, и призывает произвести «серьезную коррекцию курса», сосредоточив внимание на борьбе за рабочий класс Америки и отстаивание «сильных корпоративных интересов»118. Такое совпадение взглядов у отдельных крайне правых и крайне левых по экономическим вопросам не уникально для США: во Франции, к примеру, Марин Ле Пен и Жан-Люк Меланшон используют удивительно похожие выражения, рассуждая о положении рабочего класса.

Контрэлита как политические предприниматели

Правые активисты, как правило, находятся в невыгодном положении в кампусе, потому что их значительно меньше, чем левых радикалов и тех студентов, которые хотя бы пассивно поддерживают левые движения. Но правые получают заметное преимущество после выпуска. Это преимущество заключается в их способности мобилизовать поддержку избирателей из рабочего класса (менее образованных). В кризисные периоды часто складывается ситуация, когда политические предприниматели из элиты используют высокий мобилизационный потенциал населения для продвижения своих идеологических программ и выстраивания политической карьеры. Отличный исторический пример – это Тиберий и Гай Гракхи, основавшие популистскую партию (populares на латыни) в позднереспубликанском Риме. Дональд Трамп, конечно, тоже использовал популистскую стратегию, чтобы добиться поста президента в 2016 году. В 2022 году самый яркий пример – Марджори Тейлор Грин, конгрессмен от Джорджии; MTG (как ее называют) явно усвоила уроки стратегии Трампа 2016 года. Судя по всему, нет ультраправой теории заговора, которую она отказалась бы поддержать, даже самой нелепой и диковинной. Грин лишили всех должностей в комитетах голосованием Палаты представителей, а ее личная учетная запись в «Твиттере» была заблокирована 119. Но она как будто наслаждается этими попытками ее «отменить» и совершенно очевидно метит куда выше, чем место в Конгрессе.

Наша героиня Джейн, с истории которой начиналась эта глава, не является «типичным» представителем более образованной молодежи Америки. Идеологически и «профессионально» (будучи убежденной революционеркой с юридического факультета), она тяготеет к крайне левым взглядам. Тем не менее ее жизненная траектория была сформирована теми же социальными силами, которые продолжают формировать развитие остальной части остепененной молодежи (даже правых активистов, причем в особенности). Ее жизненный путь интересен еще и тем, что она идет по стопам многих известных революционеров и радикалов прошлого Америки и других стран. Ее непосредственными предшественниками были члены группы Weather Underground[36], в частности, Бернардин Дорн, Кэти Буден и Сьюзен Розенберг . Впрочем, американским радикалам 1970-х годов не удалось спровоцировать желанную революцию, поскольку не сложились структурные условия (Розенберг признает это в своих мемуарах).

Другие известные революционеры из контрэлиты – Робеспьер, Хун, Ленин, Роза Люксембург, Мао и Кастро – преуспели в революционной деятельности. Возможно, им просто повезло оказаться в нужное время в нужном месте, ведь они жили там, где структурные факторы нестабильности разворачивались в полной мере. На каждого Ленина, как известно, необходима своя большевистская партия. А большевики были частью экосистемы наряду с другими радикальными группами – анархистами, меньшевиками, Бундом[37], эсерами и прочими. Важнее всего то, что все эти радикальные группы, как рыба в воде, сновали в окружающей их социальной среде. Русская анархистка Вера Засулич , расстреляв петербургского губернатора в 1878 году, стала героиней передовой интеллигенции, а присяжные исполнились сочувствия и благополучно ее оправдали. У группы Weather Underground не было такой общественной поддержки пятьдесят лет назад. Но структурные условия в США сегодня совсем другие – они гораздо ближе к таким дореволюционным обществам, как Россия конца девятнадцатого столетия, а не к Америке 1970-х годов.

Революция пожирает своих детей

Хотя наиболее заметные сражения, в том числе настоящие уличные бои, происходят между правыми и левыми экстремистами, внутри левых и правых сил столько разногласий и распрей, что все сколько-нибудь широкие группировки нельзя воспринимать как сплоченные партии. В любом случае познавательное содержание идеологий не имеет большого значения. Важны именно разделение и конфликт.

По состоянию на 2022 год мы явно находимся в переходе от докризисной фазы, когда государство еще сражается за сохранение власти над идеологическим ландшафтом со множеством противников из контрэлиты, к следующей фазе, когда многочисленные претенденты схватятся между собой за первенство. Политики, которые по-прежнему цепляются за ценности старого режима, за умеренность и сотрудничество внутри элиты, уходят в отставку или проигрывают выборы соперникам с более радикальными взглядами. Идеологический центр сегодня напоминает проселочную дорогу в Техасе, почти пустую, если не считать желтой полосы посередине и дохлых броненосцев. В результате распада центра идеологическая борьба смещается от борьбы со старым режимом (или в его защиту) к схватке между различными элитными фракциями. Идеологические различия теперь используются в качестве оружия во внутриэлитном противостоянии – как для того, чтобы свергнуть членов устоявшейся элиты, так и для того, чтобы опередить соперников-претендентов.

Многих наблюдателей поразила ожесточенность «культуры отмены», возникшей, казалось бы, из ниоткуда. Но такая порочная идеологическая борьба – обычная фаза любой революции. Жак Малле дю Пан[38], имевший несчастье пережить не одну, а сразу две революции (в родной Женеве в 1782 году и затем во Франции в 1789 году), оставил потомкам знаменитое изречение: «Подобно Сатурну, революция пожирает своих детей». Это необходимое следствие, по сути, математическая аксиома, обусловленная перепроизводством элиты как важнейшей движущей силы восстаний, революций и гражданских войн. Чтобы вернуть стабильность, нужно каким-то образом ликвидировать перепроизводство элиты; исторически это обычно достигалось посредством резни, тюремных сроков, изгнания, а также принудительной или добровольной нисходящей социальной мобильности. Сегодня в Америке к проигравшим относятся мягче – по крайней мере, пока.

Легитимность старого режима, которым управляла элита WASPHNM, значительно сократилась. Социальная логика второй фазы идеологических баталий, к которой мы, похоже, переходим, ведет к дальнейшей радикализации. В борьбе между соперничающими группировками сторонники эскалации побеждают умеренных. Проигравшие пятятся, уступая позиции, и поле битвы меняется. Идея, еще несколько лет назад казавшаяся радикальной, становится почвой для дальнейших идеологических баталий. Одна и та же логика работает как на левом, так и на правом концах идеологического спектра.

«Манифест Коммунистической партии» провозглашает: «Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей». Но старик Маркс все-таки ошибался. Не обнищавшие пролетарии совершают успешные революции. По-настоящему опасные революционеры – это несостоявшиеся кандидаты в элиту, обладающие привилегиями, подготовкой и связями, которые позволяют им оказывать немалое влияние. Даже меньшинство остепененной молодежи, сразу попадающее в элиту (те же 20 процентов выпускников юридических институтов с зарплатой в 190 тысяч долларов), не может считаться счастливыми небожителями, ибо и они ощущают общую уязвимость. Растущая доля дипломированной молодежи, обреченной на положение образованного прекариата, – вот те, кому нечего терять, кроме своей прекарности.

Глава 5

Правящий класс

Энди и Клара

Клара познакомилась с Энди, когда брала у него интервью для технического журнала. Он тогда был молодым предпринимателем и только мечтал заработать свой первый миллиард. Они стали встречаться, затем съехались и в