Журнал Русская жизнь - Дача (июнь 2007)
В 2005 году восьмилетний Владик Шевцов попал в московский детдом
№ 19. Это один из детских домов, работающих на основе патронатной системы воспитания. Так у Владика появилась возможность пожить не в «семье», а в семье, рядом с благополучными женщинами, профессиональными воспитательницами, узнать, что такое настоящая забота, хорошая еда, уют, слушать человеческую речь. Но ему предстояли операции, и в своих второй и третьей семьях он пробыл всего по нескольку месяцев. Одна из патронатных мам рассказывала: он тогда настолько боялся всех вокруг, что даже рыдал беззвучно, лишь роняя слезы и широко открывая рот (биологическая мама была женщина чувствительная, крика не выносила, била по голове).
В апреле 2006 года газета «Московский комсомолец» написала о судьбе Владика (назвав его, правда, Ваней). Рассказ о нем уложился в недлинный абзац, включавший, в основном, перечень диагнозов и предложение семьям взять мальчика на патронатное воспитание. Эту статью прочитала Светлана Мурашкина, жительница подмосковного города Железнодорожный, женщина совсем не одинокая и вполне благополучная - бывшая сотрудница АХЧ, супруга военного в отставке, мать двух взрослых детей и на тот момент без пяти минут бабушка.
По ее словам, решение она приняла почти сразу. Обсудили за ужином. Муж сказал: берем. Сын (в то время ожидавший рождения собственного сына) тоже не возражал. Было их пятеро в трехкомнатной квартире - пусть будет шестеро.
Стать патронатным воспитателем не так-то просто: надо учиться, участвовать в тренингах, работать с психологами и педагогами. Светлана занималась всем этим и параллельно ездила к Владику в больницу (больниц в его жизни было много). Как только мальчика выписали, привезла домой.
Мы посетили Владика в день безусловно знаменательный: он впервые в жизни побывал на рыбалке. Правда, улова не принес. Сказал, что больше всего хотел бы поймать карася («Во-о-т такого!») и посадить в аквариум. Аквариум у него есть. Есть еще хомяк, черепаха, новый DVD-плеер и персональный диван. Более того, у него есть собственная комната. Больше ни у кого в семье своей комнаты нет: во второй живут папа и мама, в третьей - брат, его жена и их сын, семимесячный Кирюша.
Есть мнение, что детей из детдомов берут к себе молодые или средних лет бездетные пары с высоким достатком - или героические женщины с трудной судьбой. Мама Владика Светлана Вячеславовна в эти стандарты не вписывается. Прямо спрашивать про возраст неудобно, но видно, что Светлана уже отметила пятидесятилетний юбилей. Это семья, никогда не страдавшая от одиночества, это квартира, в которой мирно сосуществуют три поколения.
Мы со Светланой сидим на том самом персональном диване, застеленном новеньким пледом с желтыми и розовыми цветами. Владик в инвалидном кресле перед нами, увлечен «Черепашками-ниндзя» на DVD. В углу на столе - компьютер (подарил детский дом). Интернет девятилетнему Владику пока не дозволен, в компьютерные игры он играет под присмотром Леши, своего брата. Братом, по словам Светланы, Владик считает и маленького Кирилла, сына Леши. «Лешу он сначала звал дядей Лешей, а теперь просто по имени. Меня зовет то мамой, то тетей Светой. Какое бывает настроение… Нельзя ждать от него, чтобы меня и мужа он всегда звал мамой и папой, - у него же есть родные мать и отец».
Владик еще беспомощен, его нельзя оставлять дома одного. По возможности с ним занимаются все взрослые, но в основном Светлана. «Каждое утро я встаю, готовлю завтрак, бужу Владика. Надо поменять памперс, помыть ребенка, проветрить, сменить постель. Памперсы меняю по пять-шесть раз в день. Меня уже во всех аптеках знают, прихожу - говорят, есть в этот раз или нету, тогда в другую аптеку надо бежать. Потом массаж, упражнения, читаем, делаем уроки». Владик почти окончил курс первого класса общеобразовательной школы - учительница занимается с ним на дому. Дети из класса приходят в гости, черепаху на день рождения, случившийся в марте, подарили они. Владик дружит и с соседскими мальчишками, они играют дома или на улице, куда в коляске его возят гулять родители или Леша.
Светлана показывает нам фотографию Владика, сделанную в больнице два с половиной года назад: его не узнать. На фото истощенный мальчик в бинтах (пролежни), даже лицо его тогдашнего не похоже на нынешнее. Сейчас Владик глядит спокойно, иногда весело. «Я… эт самое… (шепот Светланы: «Прекрати «этсамое»!») люблю мультики, сказки читать, игрушки. Любимая еда? Чеснок!» Светлана объясняет: чеснока до недавнего времени Владик и не пробовал, приобщился, глядя на Лешу. Леша вбегает в комнату, раскрыв ладонь, на которой в лужице воды - кусочек льда с булавочную головку. «Такой град за окном, хотел Владику градину здоровую показать, эх, не донес!»
Гроза наконец заканчивается, и мы выходим в коридор. Голос Светланы, оставшейся с Владиком в комнате, меняется: из женщины, дающей интервью корреспондентам журнала, она превращается в женщину, разговаривающую с сыном. «Так, снимай аппараты, снимай штаны, снимай памперс. О, у нас тут авария…».
Светлана выходит нас проводить, заодно несет памперс к мусоропроводу. «Ну, просто море - священный Байкал! - Она улыбается впервые за всю нашу встречу. - Вот так мы пока и живем, а может, и дальше будем жить, я знать не могу».
Пламенный калькулятор
Патронатное воспитание основано на идее разделенной ответственности. Законным представителем ребенка остается детский дом, но ребенок живет в семье временных родителей - патронатных воспитателей. Они и работают де-факто родителями, получая за это очень небольшую зарплату и трудовой стаж. Совместное воспитание ребенка государством (группой сопровождения) и родителями - слияние частного и общего, казенного и индивидуального. Договор о патронате может длиться от нескольких дней до нескольких лет, ребенок может жить в разных семьях, если ему что-то не понравится. Но, самое главное, - он находится под надзором. Он защищен. 20% патронатных договоров заканчиваются юридическим усыновлением - и надо ли говорить, насколько взвешенным и сознательным является это решение по сравнению с усыновлением посредством SMS.
В Семейном кодексе патронат не прописан. Казалось бы, что за проблема? Но пока вице-премьер говорит о необходимости закона, регулирующего положение «замещающих семей», пока Минобраз поддерживает патронатные семьи, - тихой сапой, чуть ли не из-под полы появляются другие законопроекты, эти «замещающие семьи» прихлопывающие. Последний, подготовленный группой депутатов Госдумы Е. Лаховой, Л. Пепеляевой, П. Крашенинниковым, вызвал настоящую панику в педагогическом сообществе. Проект закона «Об опеке и попечительстве» напрочь исключает все формы устройства в семью кроме классических - усыновления, опеки и попечительства. То есть патронатные детские дома будут закрыты, приемные семьи ликвидированы. Эксперимент, более десяти лет проводившийся в 39 регионах страны, бесславно закончится.
Госпожа Лахова направила Дмитрию Медведеву письмо (говорят, очень потом возмущалась, что письмо попало к журналистам, - «тайна переписки!» - хотя оно и было выложено на депутатском сайте), в котором отчаянно, но как-то неубедительно ругает патронат. Дорогое это удовольствие - американский дичок, неожиданно хорошо прижившийся на российской почве. Хотя насколько дорогое? Директор знаменитого 19-го детского дома Мария Терновская утверждает: все в рамках бюджета, сколько положено на детский дом в 122 человека, столько и тратится на патронат со всеми его психологами, врачами, юристами и воспитательскими зарплатами.
Татьяна Гранцева, пресс-секретарь главного разработчика законопроекта, главы думского комитета по делам женщин Екатерины Лаховой, через пятнадцать секунд разговора швырнула трубку. Мы удивились, но перезвонили. Извинений не последовало. Пресс-секретарь явно делала прессе одолжение самим фактом общения. Она объяснила, что и у госпожи Лаховой, и у самой госпожи Гранцевой помимо законопроекта забот полон рот, личной встречи с госпожой Лаховой надо ждать неделями, по телефону с ней поговорить очень сложно, но, вместе с тем, никто кроме Лаховой комментариев по проекту дать не может. После некоторых препирательств Татьяна все же сообщила адрес электронной почты Лаховой. Мы отправили вопросы - ответа не дождались. Через четверо суток госпожа Гранцева сообщила, что письмо получено, но она и депутат отбывают в командировку, им недосуг.
Пресс- секретарь и помощница другого автора законопроекта, госпожи Пепеляевой, были, напротив, исключительно милы, вежливы и учтивы. Но в той же степени и некомпетентны. Что мы имели в виду под словом «патронат», может быть, патронаж? -спросили они. Или опеку и попечительство? Пришлось с некоторым недоумением объяснять. Впрочем, ответ пришел быстро - столь же расплывчатый и неконкретный, как письмо г-жи Лаховой. Мы просили привести примеры нарушений прав патронатного ребенка, вызванных отсутствием «законного представителя», - г-жа Пепеляева ответила гениально: «Я считаю, что при постоянном, круглосуточном отсутствии рядом с ребенком законного представителя создается угроза нарушения прав ребенка, проживающего у патронатного воспитателя».
