Александр Проханов - Хроника пикирующего времени
Вся проамериканская чернь российского телевидения, все «карликовичи» и «кисилевичи» призывают нас сострадать погибшим в обломках Манхэттена и Пентагона. Но где была эта слезливая сволочь, где было сострадание вскормленных на «гамбургерах» американцев, когда булькающий водкой «террорист номер один» Ельцин расстреливал из танков российский Парламент в центре Москвы, его спикера, народных депутатов, тысячу безоружных людей, превращаемых в кровавые кляксы после каждого залпа. Как похожи черная копоть горящего Дома Советов и рухнувших манхэттенских «близнецов». «Око за око, зуб за зуб», — учит грозный Моисей. На каждого убитого Америкой не хватит американцев, если даже вдвое увеличить эмиграцию российских евреев в Америку.
Нет, не террорист — капитан Гастелло, пустивший свой самолет на колонну оккупантов. Не террористка — Зоя Космодемьянская, подпалившая дом врага.
Сейчас узколобый Буш подымет в небо всю авиацию США, всех засидевшихся в «найт-клубах» резервистов и начнет бомбить земной шар. Догадливые резервисты закупают государственные американские флаги, чтобы «Черный тюльпан» доставил домой их простреленные неживые личинки, обернутые красивой полосатой материей.
Америке нужно покаяться перед человечеством и уйти из истории. И тогда на травяных просторах Огайо расплодятся бизоны, и благородные команчи и ирокезы поскачут на конях по зеленым душистым травам.
Лукашенко победит!
август 2001 r., № 35
Как лидеры добиваются власти? Одних, как драга, вычерпывает на поверхность партийная машина, и они, неотьемлемая часть машины, несут в себе бездушный чертеж механизма.
Другие возникают из тайных глубин масонских заговоров, вползают в политику, словно тихие слизняки и улитки, и от них веет потусторонним холодом подземелий. Третьи, действуя жестоко и точно, прорезают отточенной сталью одряхлевший чехол власти, вылезают из него с обнаженным ножом, красным от крови предшественника.
Лукашенко явился как взрыв, рождающий молодую планету. Как подземный огонь, прожигающий мертвые глухие породы. Как свежий чистейший ключ, пробивший иссохшие толщи. Его не предсказывали звездочеты, не вычислили астрологи, не угадали яйцеголовые аналитики. Его родил народ в годину страшных испытаний, вытолкнул из своей горячей страдающей плоти, как сердце, не желая умирать, выталкивает жаркий всплеск жизни.
Его президентство, политический рост, быстрое развитие, молниеносное восхождение в национальные лидеры, его страстная борьба среди враждебного, желающего ему погибели окружения, его стремительное обучение, обретение навыков блестящего дипломата, государственника, виртуозного стратега, уходящего от прямых столкновений с могучим врагом, его страсть, юношеская наивность, душевная открытость, крестьянская неутомимость, его «счастливая звезда», спасающая в безвыходных ситуациях, его превращение из сильного лидера в «Отца нации», кому народ вручил не просто власть, но историческую судьбу, наделяя высшими духовными полномочиями, — все это не обьяснить мертвенным ра-.зумом политологии, не измерить холодным циркулем рациональной науки. Мир, на который навинчивается огромная железная гайка; человечество, которое загоняется в узкий бетонный туннель; «новый мировой порядок», который отрицает божественный промысел, историческое творчество, мечту о Рае Небесном, заповедь о вселенском братстве, — вот секрет появления Лукашенко. Бунтующее человечество, исхлестанное бичами «либерализма», хрипящее в наморднике «общечеловеческих ценностей», — это оно наделило Лукашенко своей страстью, мукой, криком о помощи, зовом к бою, сделало его мудрецом и героем.
Славяне чувствуют, что он — их. Тянутся к нему, хранят, окружают любовью, молитвой, страшатся потерять. Слишком много было недавних потерь. Предатели выдали врагу славного Караджича, и теперь тот, как лесной зверь, прячется от ищеек, забиваясь в чащобы боснийских гор. Забомбили Милошевича и в оковах увезли в тюрьму, где мучают долгой инквизиторской пыткой. На Украине правит лукавый, сморщенный, как упавшее яблоко, Кучма, поменявший тяжелые советские ракеты на жилетку фирмы Версаче. В России после смрадного, словно гнилое дупло, Ельцина, пришел аккуратненький, легкий, как стрекозка, Путин, чьи прозрачные крылышки шелестят в гостиных Генуи. Только в Минске Лукашенко, яркий и одинокий, как подсолнух.
В Беларуси приближаются выборы президента. Это не выборы, а война. Страшная, беспощадная, та, что разрушила Советский Союз, истребила великую цивилизацию, уносит в год миллион русских жизней. На Беларусь направлены пушки новейших информационых орудий, с территории Польши, Литвы, Чехии бомбардируют страну день и ночь. В тылу действуют сонмы цэрэушников, платных наймитов, велеречивых обманщиков, дотошных, как жучки-короеды, агитаторов. Миллионы долларов золотым дождем омывают «демократических лидеров», «независимые» СМИ, множество отравленных молекул, именуемых «фондами», «центрами», «форумами», каждый из которых, как крохотная ампула с осиным ядом.
Лукашенко сражается не только за Минск, Витебск, Полоцк. Он сражается за Смоленск, Москву, Красноярск. Он — последний рубеж, удерживающий дивизии НАТО. Последняя трахея, позволяющая дышать России. Последний доспех, отделяющий русское сердце от отточенного кинжала.
НАТО проникло в Кремль, не позволяет российскому президенту выступить в поддержку Лукашенко. НАТО обосновалось в «Останкине», посылает в спину Лукашенко пропагандистские снаряды проплаченных передач. НАТО пялит кровавые бельма из-под бледных чахоточных масок «Яблока» и СПС.
Русский народ голосует за Лукашенко. Нефтяники, направляющие русскую нефть сквозь белорусский коридор в Европу. Военные, отражающие под Минском крылатые ракеты, нацеленные на Москву. Землепашцы, полюбившие белорусские тракторы. Священники, молящиеся за своих единоверцев. Каждый русский, видящий в белорусе любимого единокровного брата. Если НАТО попытается двинуть войска в Белоруссию, как они сделали это с Югославией, русские добровольцы пойдут на помощь дивизиями.
Я счастлив, что день назад повидал Лукашенко. Пожал его сильную горячую руку. Услышал его бодрую умную речь. Насладился его молодым светлым смехом. Он победит, ибо, действуя в согласии с животворными, священными энергиями мира, он — Победитель.
Город золотых унитазов
июль 2001 г., № 30
Есть на земле места великих аномалий. Там искривляются магнитные силовые линии, ломаются компасы и приборы навигации. Возникают турбулентные взрывы атмосферы, утягивая в пучину корабли и сбрасывая с небес самолеты. В таинственной воронке истории пропадают народы, исчезают могучие армии, рушатся непобедимые царства.
Есть на земле места, отмеченные великими злодеяниями, где искривляются силовые линии нравственности, ломаются координаты людских представлений о добре, не действуют божественные уложения и заповеди. Адскими энергиями воспроизводится и плодится зло.
К таким местам относятся болота вблизи Меконга, где были забиты насмерть, мотыгой в череп, миллионы кампучийских мучеников. Или Освенцим, где по сей день вырастает крапива в два человеческих роста, удобренная пеплом сожженных евреев. Или каменные пустыри у палестинских лагерей Сабра и Шатила, где израильские «коммандос» учинили резню безоружных беженцев. Или город Грозный, разрушенный Ельциным, с погребенными под бетоном тысячами чеченцев и русских. Если смотреть на эти места из космоса, на фотоснимках они отмечены непрозрачной туманностью, таинственным излучением зла. Если приблизиться к ним по земле, внезапно испытаешь беспричинный ужас, как вблизи Чернобыля, где в светлом солнечном воздухе льется невидимый яд радиации. Если принести в эти места икону, она начинает плакать.
К таким средоточиям зла, к скоплениям величайших пороков и преступлений, из тех, за которые Данте помещал грешников в последний, самый страшный круг ада, — к таким сгусткам тьмы относятся поселения новых властителей России, укрывшиеся в реликтовых борах вдоль Успенского шоссе, в старинных дубравах, что у Барвихи и Жуковки, в чудесных лугах у Москвы-реки, подле Усова и Николиной горы. За последние несколько лет там выросло целое царство, окруженное непроницаемой для глаза завесой, с бесчисленной вооруженной охраной, военными постами, бетонными изгородями, колючей проволокой, электронной сигнализацией, телевизионными камерами слежения, парящими в небе вертолетами. Лишь издали, сквозь цветочную пыльцу лугов, волнистую листву дубов, сверкнет золоченая крыша дворца, блеснет беломраморная колонна. С шоссе на голубой асфальт скользнет стремительный кортеж лимузинов. Постовой подобострастно приложит к фуражке ладонь, отдавая честь священному облачку бензиновой гари.
