Валерий Шамбаров - Маги в Кремле, или Оккультные корни Октябрьской революции
С большой долей вероятности данный интерес мог быть связан с грандиозным катаклизмом, случившимся в этих краях незадолго до приезда Свердлова. Падением Тунгусского метеорита. Действительно, для его поисков, для исследования результатов и последствий катастрофы посылалось много экспедиций. Может быть, и изучение Яковом Михайловичем языков остяков и тунгусов было связано с тем же? С возможностью расспросить их, что-то вызнать. Вам кажется странными сами подобные предположения с моей стороны? С чего бы это Свердлову интересоваться метеоритом? Отгадка данных загадок есть. Но выскажу ее несколько позже по ходу книги. В совокупности с некоторыми другими фактами.
Пока же лишь дополню, что подтверждение такого интереса имеется. Как свидетельствует ссыльный Адольф Тайми, Свердлов сам на двух лодках (вероятно, с Голощекиным и еще кем-нибудь) предпринял путешествие на Подкаменную Тунгуску. От Енисея – куда-то в направлении верховьев реки. То есть в места, прилегающие к зоне падения метеорита. А ведь Подкаменная Тунгуска – это 500 километров от Монастырского (плюс еще сколько-то по самой реке)! Не слабая прогулочка, правда?
Но вернемся к ссыльному быту. Весной 1915 года к Якову Михайловичу приехала Новгородцева с детьми. Он к ее прибытию постарался перевестись из Селиванихи в центр, в Монастырское. А жена в Красноярске через «знакомых из либеральной интеллигенции» смогла получить должность заведующей метеорологической станции (и единственной работницы этой станции). Уровень воды в Енисее замерять, температуру, ветер определять и передавать в Красноярск. Оба подрядились в Монастырском и частные уроки давать местным детям. Так что зарабатывать стали неплохо. И Новгородцева не без ностальгии вспоминала, что только в Туруханском крае они и смогли пожить по-семейному. Приобрели избу из трех комнат с кухней, купили корову, почти все работы по хозяйству брал на себя Яков Михайлович, отдаваясь этому с присущей ему энергией…
Однако за пределами Сибири события кипели и бурлили. Уже через несколько месяцев после начала войны была арестована большевистская фракция Думы – за враждебную пропаганду. В прокламациях, распространявшихся «народными избранниками», открытым текстом писалось: «Для России было бы выгоднее, если победит Германия». А при обысках обнаружились полные наборы шпионских аксессуаров – наборы подложных паспортов, шифры, листовки. Весной 1915-го состоялся суд над Бадаевым, Муратовым, Петровским, Самойловым, Шаговым и проходившими с ними по одному делу Линде, Яковлевым и редактором «Правды» Каменевым (которого прислали из-за рубежа подтянуть «правдистов», чего не смог сделать из-за ареста Свердлов).
В любой западной демократической стране, вроде Франции, по такому обвинению и при таких доказательствах всех их без долгих разговоров расстреляли бы. Но в России – куда там! Вся либеральная «общественность» хай подняла из-за того, что вообще посмели депутатов арестовать. Западные круги тоже «озабоченность» высказали столь вопиющим нарушением демократии. Приговор ограничился ссылкой. Ленин, кстати, процессом остался очень недоволен. Поскольку подсудимые вместо того, чтобы превратить суд в трибуну обличения, старались выгородить себя и смягчить вину. Особенно ругал «т. Розенфельда» (Каменева), перетрусившего и старавшегося доказать, что его личная позиция не совпадает с линией ЦК.
Свердлов, еще не зная мнения Ленина, писал примерно то же: «Процессом депутатов я не очень доволен. Он должен был быть иным, более ярким, сильным. Надо было совершенно отбросить мысль получить минимальный приговор». (Ну разумеется, судили-то не его. Сам Яков Михайлович почему-то никогда не «отбрасывал мысль» выкрутиться по минимуму). Летом всех осужденных прислали туда же, в Туруханский край. Были собрания ссыльных вместе с прибывшими, разборы процесса. Каменева и здесь критиковали. Однако депутаты и их поделыцики пробыли тут недолго. Российская «общественность», Дума, средства массовой информации продолжали шумиху, и власти засуетились смягчить даже столь мягкую меру наказания. В конце лета осужденных перевели в Енисейск и расселили по крупным, вполне благоустроенным городам Сибири.
А подрывную работу против России арест думской фракции большевиков ничуть не остановил и не сократил. Она разворачивалась по разным каналам. Противники, например, рьяно взялись разыгрывать «украинскую карту». Австрийский канцлер Бертольд указывал: «Наша главная цель в этой войне – ослабление России на долгие времена и с этой целью мы должны приветствовать создание независимого украинского государства». В Германии была создана «Лига вызволения Украины» под руководством пангерманиста Хайнце и особый штаб для контактов с украинцами, который возглавил регирунгс-президент Шверин. Через германские посольства в Константинополе и Бухаресте на Украину стали засылаться эмиссары и агитационная литература. В Финляндии вообще чуть ли не в открытую вербовали добровольцев в немецкую армию. А германский посол в Швеции Рейхенау уже 6 августа 1914 г. получил от канцлера инструкцию – обещать финнам создание суверенного государства.
Важнейшее внимание придавалось и «еврейскому вопросу», его в руководстве Германии считали «третьим по значению после украинского и польского». 17 августа 1914 г. под эгидой правительства был создан официальный «Комитет освобождения евреев России» во главе с профессором Оппенхаймером. Верховное командование германской и австрийской армий выпустило совместное обращение, призывавшее евреев к вооруженной борьбе против русских и обещавшее «равные гражданские права для всех, свободное отправление религиозных обрядов, свободный выбор места жительства на территории, которую оккупируют в будущем Центральные Державы». Аналогичным образом велась активизация грузинских, прибалтийских, северокавказских, крымских сепаратистов. Ну и, ясное дело, получали поддержку врагов социалистические движения.
Подобную работу в России значительно облегчало то обстоятельство, что страна оказалась буквально нашпигована германскими предприятиями. В результате упоминавшегося кабального договора 1904 года немцы глубоко внедрились в русскую экономику, торговлю, банковское дело. В одной лишь Москве действовало свыше 500 германских фирм. И с началом войны они никуда не исчезли – а оказались уже как бы российскими. Сменили вывески, заблаговременно переоформились на русских владельцев. С немцами были прочно связаны или контролировались ими Внешнеторговый банк, Сибирский, Петроградский международный, Дисконтный и Азовско-Донской банки, несколько крупнейших страховых компаний, в том числе общество «Россия». Германские подданные были хозяевами «российско-американской» резиновой компании «Треугольник», обувной фабрики «Скороход», транспортных компаний «Герхардт и Хай», «Книп и Вернер», филиала американской компании «Зингер». Ну а русские электротехнические фирмы даже сохранили названия тех, чьими дочерними предприятиями они являлись – «Сименс и Хальске», «Сименс Шукерт», АЕГ. Хозяева-немцы выехали, но оставили за себя доверенных лиц, которые продолжали выполнять поручения руководства, пересылаемые через нейтральные страны. Контрразведка об этом знала, но… ничего не могла поделать в рамках существующего законодательства.
Все это становилось великолепной базой для шпионажа, экономических диверсий, работы с оппозицией. Оказывалось и влияние на «общественное мнение». Так, гамбургские банкиры Варбурги находились в родстве с российскими банкирами Гинзбургами. Связанными с олигархом Дмитрием Рубинштейном. Который через подставных лиц перекупил газету «Новое Время» – самую популярную тогда среди интеллигенции, считавшуюся самой «смелой», сплошь гонящей всякие «разоблачения» и скандалы (словом, представлявшей нечто вроде нынешнего канала НТВ).
На новый, более высокий уровень подрывная работа против России вышла через посредство Израиля Лазаревича Парвуса – социал-демократа, масона, «героя» прошлой революции. После нее он временно отошел от партийной возни, занялся более солидными делами, сколотил капиталец и устроился финансовым советником правительства Турции.
В данном качестве поучаствовал в подготовке чудовищного армянского геноцида. За этим преступлением тоже стояли «силы неведомые», действовавшие через турецких масонов, входивших в правящую партию «Иттихад». Ход, как обычно водится у «сил неведомых», был многосторонним. Во-первых, армяне являлись главными проводниками пророссийской политики на Ближнем Востоке. Во-вторых, армянский капитал удерживал господствующее положение в ближневосточной торговле, банках. А в-третьих, на армянах держалась вся экономика Османской империи – товарное сельское хозяйство, промышленность, внутренняя торговля.
Соответственно и выигрыш получался трояким. Подрывались позиции России в ближневосточном регионе. Место конкурирующего армянского капитала занимал сионистский. И, хотя резня организовывалась через турецкое правительство, руками турок, но в результате разрушалось хозяйство Османской империи. Что предопределяло ее будущее крушение и распад. В том числе выделение независимой Палестины-Израиля.
