Валерий Киселёв - Разведбат

Начальник разведки дивизии подполковник Куклев брал моего переводчика, у «рэбовцев» — аппаратуру, малогабаритный сканер «Арбалет» и выезжал на охоту. Отъедет на 500 метров и запеленгует ретранслятор. Все эти «Мотороллы» противника работали как сотовые телефоны, замыкались на ретранслятор. Ретранслятор обычно работал в радиусе до 30 километров. Случалось, что засекали их и на территории Ингушетии. В таких случаях уничтожать их было нельзя.

Наша главная задача была — ловить ретрансляторы. Не будешь же гоняться за каждым этим «Махмудом» с «Моторолой» — сейчас у него один пеленг, а через два часа другой. Нашли ретранслятор, за один-два километра БРМка его расстреляла. Приехали посмотреть — стоит в кошаре спутниковая тарелка величиной с арку, мы в неё ещё всадили по магазину патронов.

Ретранслятор мог стоять в лесу, без обслуживающего персонала. Приходил туда какой-нибудь пастух из соседнего села, посмотрит — работает, и ушёл, со стадом овец.

Сергей Тиняков, командир взвода роты радиоэлектронной разведки, старший лейтенант:

— Этот ноутбук «Арбалет» был с мощным пеленгатором и большой точностью. Но имел один недостаток: работал на дальность всего три километра. Сначала ездили на БМП с этим «Арбалетом», но боевики это быстро поняли, стали обстреливать, опасно было ездить. Потом с этим «Арбалетом» стали возить на вертолёте двух братьев-близнецов из РЭБа, они делали засечки.

Наконец к нам прислали из штаба 58-й армии майора Цигельного, двух переводчиков и американский приёмник АЭР-2000, 9000 — он мог сканировать частоты с большой скоростью. Мы записывали приём на кассеты, давали переводчику, и он работал. Так пошёл конкретный материал — переводы! Стали вскрывать характер действий противника, его замыслы. У Цигельного была карта, на ней он нарисовал схемы с запеленгованными позывными, кличками. Как уничтожим — вычёркиваем со схемы. Но, как в том фильме — «У Абдуллы много людей…». У каждой группы боевиков, даже в три человека — уже рация. Они работали открытым текстом. В условиях реального боя никто кодировать информацию не будет. Поэтому мы информацию брали тут же, но теряли время на передачу данных, пока дойдём до ЦБУ, пока там примут решение…

Александр Соловьёв, командир разведывательного десантного взвода, старший лейтенант:

— Разведвзвод наблюдения тоже работал и докладывал информацию постоянно. Но следом из штаба группировки шёл монотонный приказ: «Подтвердить данные! Вы видели команду боевиков, даже их слышали и подсчитали? Подтвердить, что видели!». Почему нельзя было сразу ударить по засечённым целям артиллерией или авиацией? Может быть, и били, но мы этого не знали.

К нам в батальон как-то заезжал начальник разведки Сухопутных войск генерал-лейтенант Скрябин, спрашивал о наших проблемах и пожеланиях. Я просил у него: «Придайте разведгруппам хотя бы парочку миномётов «Василек», чтобы увидел боевиков и сразу — шквал огня с позиции нашей бронегруппы. — «О, разведчики, много просите! По штату не положено…».

Выполнять неспецифические задачи батальону — можно, а укомплектовать не по штату оружием — нельзя. Нам по штату были не положены пулемёты, снайперские винтовки и т. д. и т. п. Не по Уставу. Но ведь и война другая — локальная. А значит воевать, думать, применять оружие надо нестандартно. Поехали воевать, а в штате разведбата нет пулемётчика и снайпера! Уже на месте мы вооружились по-пехотному: станковые пулемёты, подствольники, автоматические гранатомёты, и всё это было старое и неположенное по штату. А главное — воевали без подготовленных специалистов…

Александр Куклев:

— Решением командующего группировкой в части разведки выдали сверх штата АГС-17, снайперские винтовки, ПК. Новее, к сожалению, в Вооруженных Силах не было. Почему-то всем хочется воевать оружием, полученным с завода. У оружия, как и у всяких других механизмов, существует срок годности, свой ресурс.

Александр Соловьёв:

— В дальнейшем мы стали работать с артиллерией более эффективно. Нам придавали в группу корректировщиком командира той самой батареи, обеспечивающей работу группы. Получалась потрясающая штука! По нормативу на применение артиллерии должно быть потрачено не более 10 минут (а иногда, по разным обстоятельствам, доходило и до 30 и более минут!). Я был в подобной ситуации, и пожелать такое могу только самому, самому лютому врагу. Вам нормативы и правила, а мне 30 минут как 30 лет ада. А тут с тобой рядом, за соседней кочкой жмётся в землю под плотненьким пулемётным и снайперским огнём Бог войны! И тут возникает момент истины. Этот капитан-артиллерист начинает чувствовать себя Богом! А им разрешений не треба — боги тоже хотят жить. С момента отдачи команды на открытие огня до первого разрыва снаряда 2–3 минуты! Да как — вторым пристрелочным срезает указанное мной дерево. Ведь солдаты-артиллеристы спасают уже не мифическую разведку, а своего командира. Вот вам реальный пример нестандартного, неакадемического, жизненного мышления и действия. Офицеры-артиллеристы делали это только по собственной инициативе. Честь им и хвала. Спасибо за здравомыслие и спасённые солдатские жизни!

РВН мог вести наблюдение в глубину до пяти километров. Знали, что есть у нас на вооружении такие вертолёты: поднимается ночью, вниз — локатор. Он пеленгует, ведёт радиоразведку. Такой вертолёт просто висит над позициями и видит всё, может обеспечивать разведгруппу, может управлять артиллерией. И даже без разведгруппы! Ещё в Афганистане у нашей армии были такие вертолёты, а в Чечне я их не видел. РВН батальона дважды в сутки отправлял рапорта с итогами наблюдений за противником, давал координаты целей. Бывало, что РВН трое суток наблюдал за позициями противника, все цели установил, а в бой идёт пехота! С радиоэлектронной разведкой разговаривал: «У вас такие машины мощные, пеленг…». Они включают свои системы и через секунду на экране — координаты места, откуда идёт разговор боевиков. Следует моментальный доклад в штаб группировки. У радиоразведки три переводчика: арабский, ингушский, чеченский. Записывали разговоры на всех языках, давали все сведения. Связь была напрямую на начштаба группировки. — «Могу дать послушать, о чем «духи» говорят, — сказал мне офицер из радиоразведки. — Могу в штаб плёнку переслать, могу расшифровку письменно, как потребуется». Иногда офицеры РЭР давали нам информацию напрямую в батальон, минуя управление группировкой. В основном только через них мы и знали, что происходит «в мире». Нас посылали на задания и никогда не предупреждали, что, допустим, вас там в этом квадрате могут ждать. Может, это тактика была такая …

Андрей Бирюков, начальник штаба батальона, майор:

— По тактике действий… Нам в первую кампанию в штаб бригады ежедневно приходила боевая сводка, и можно было прочитать, где и как идут боевые действия, по всей Чечне. Во второй кампании этого не было. Общей обстановки я не знал, хотя, думаю, мне полагалось ее знать. Скорее всего, это было вызвано достаточно быстрым изменением обстановки. По связи всего не передашь, а каждый день ездить за сводкой в группировку себе дороже.

Александр Куклев, начальник разведки дивизии, подполковник:

— При выполнении боевых задач пунктом управления в любом воинском формировании является командный пункт (КП), штаб — это одно из подразделений управления. На командном пункте для своевременного реагирования на изменения в обстановке существует система оперативного дежурства и система огневого поражения. В данном случае на КП группировки организованно оперативное дежурство в лице оперативного дежурного группировки. Система огневого поражения представлена группой огневого поражения, дежурными огневыми средствами, средствами разведки. В нашем случае средства разведки это, образно, Соловьёв, группа огневого поражения это, образно, Куклев, представитель разведки группировки, Иванов — представитель артиллерии, Пендюренко — представитель инженерных войск. Доклад о выявленных целях для поражения производится по подчинённости. Командир группы докладывает дежурному офицеру разведывательного отдела в группе огневого поражения. То есть, мне. Я обязан в короткий срок проанализировать ситуацию и дать данные на огневые позиции артиллерии. Артиллерия производит расчёты в установленное нормативами время (10 минут на практике для дежурного дивизиона) и открывает огонь на поражение. Обо всех произведённых действиях осуществляется доклад оперативному дежурному группировки. Нам по определению дано право общаться напрямую при выполнении задач. Краткие доклады в соответствии с графиком связи. Иначе группу засекут.