Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6420 ( № 25-26 2013)
В Тверской области был поэт Спиридон Дмитриевич Дрожжин, крестьянин, почти неграмотный. Но у него был такой русский язык, который шёл из народной речи. Рильке, выдающийся австрийский поэт, прилетел в Тверскую губернию и переводил его на немецкий.
И сейчас много ещё людей в России, которые хранят русский язык.
Алексей МИТРОФАНОВ, председатель Комитета Госдумы РФ по информационной политике, информационным технологиям и связи:
– Русский язык второй по распространённости в Интернете. Кроме того, мы страна, имеющая, как и США, два национальных поисковика. Кстати, всего несколько стран имеют поисковики. Это серьёзное национальное достижение.
Но наш язык тем не менее нуждается в дальнейшем распространении. Считаю, все наши посольства должны иметь школы на русском языке. Кто там мог бы учиться? Дети дипломатов, сотрудников представительств, в том числе стран СНГ и, конечно, местные жители. Они через 30, 40, 50 лет будут министрами, общественными деятелями, и это будут близкие России люди. Это не так дорого с учётом, что базы есть, как есть и кадровые возможности.
Вячеслав НИКОНОВ, председатель Комитета Госдумы РФ по образованию:
– Мы любим принижать себя, предаваться самоуничижению, но на самом деле оснований для этого нет.
Уже в XI веке при Ярославе Мудром создавались крупнейшие библиотеки, была переведена на общеславянский язык, причём не только в Болгарии и Сербии, но и в Киевской Руси, практически вся литература Византии. Сейчас историки спорят, сколько до нас дошло от рукописного наследия того периода. Сходятся, что максимум полпроцента, а то и сотая доля процента.
XI век – учебники, XII век – уже практически общая грамотность населения, когда при всех церквах действовали школы. Новгородские грамоты об этом свидетельствуют.
Дочь Ярослава Мудрого Анна, королева Франции, отправляется в Париж, привозит с собой Евангелие, кстати, не на кириллице, а на глаголице, и на этом Евангелии потом будут короноваться, приносить присягу французские короли. В Париже она была самой образованной женщиной, гораздо более образованной, чем её муж Генрих I.
Сейчас за пределами России живёт больше людей, которые говорят по-русски, нежели в наших пределах. Существует огромный русский мир, взаимодействием с которым занимается фонд «Русский мир», открывший 92 центра на планете, более 120 кабинетов.
Но при этом нельзя не видеть, что за последние 20 лет количество людей, говорящих по-русски на планете, по моим оценкам, сократилось на 50 миллионов человек. Ни один язык не терял так стремительно свои позиции. Ушло полностью русскоязычное старшее поколение в СНГ, а молодые далеко не все говорят по-русски. Бывший соцлагерь Восточной Европы – старшее поколение, учило русский язык, это поколение ушло. Приходит новое, которое русский язык не учит. Это серьёзный исторический вызов. Значит, мы должны укреплять позиции и в международном масштабе, и внутри страны.
Говорить нужно не о языке, а скорее, о нравах, культуре.
Максим ГАЛКИН, телеведущий:
– Мы считались самой читающей нацией и неожиданно благодаря Интернету стали самой пишущей.
Если ещё 20 лет назад были доступны только тексты тех, кто как минимум грамотно писал, то сейчас молодёжи доступно невероятное количество текстов, написанных абы как, абы кем. Фиксируется даже некая норма, которая нормой не является. В Интернете распространился так называемый олбанский язык или, простите, язык подонков, позволяющий пишущему скрывать неграмотность. Послание такого человека: я знаю, как писать грамотно, но сейчас прикалываюсь. Это стало модным.
Пока мы не сделаем настоящую грамотность модной, популярной, чтобы это было, извините за выражение, «круто», мы ничего не добьёмся. Никого не заставим отбросить гаджеты, взять толстенный том «Войны и мира» и прочитать от начала до конца. Значит, надо так хитро придумать, так хитро обмануть молодое поколение, чтобы вдруг неожиданно выяснилось, что употреблять дефис везде, где надо, – это модно...
Галина МОЛЧАНОВА, заведующая кафедрой лингвистики и межкультурной коммуникации факультета иностранных языков и регионоведения МГУ им. М.В. Ломоносова:
– Меняется психофизика ребёнка. С ним не сидит мама с книжкой сказок – мама сидит за компьютером, а перед ним ставит мультики. И дети сами садятся за компьютер. В четыре года многие им владеют. А клиповое сознание не позволяет дольше пяти секунд останавливаться – нужно всё быстрее и быстрее, чтобы перейти на следующий уровень. Я вижу, что детей сегодня нельзя сажать, как нас в детстве, за 30 томов Диккенса или 20 Чехова. Эксперимент был в Лувре – поставили камеру и фиксировали людей, которые пришли посмотреть «Джоконду». И что фиксирует камера? Никто из выстоявших огромную очередь не задерживает взгляд на картине больше пяти секунд…
Нам следует учиться новой технике обучения, нам надо обладать техническими навыками, чтобы преподавать современным детям.
Геннадий ХАЗАНОВ, руководитель Московского театра эстрады
– Что бы там ни говорили по поводу игры «Поле чудес», но в ней есть познавательное начало. Наши высоколобые товарищи, интеллигенция, говорят: это для народа, это для «пипл». Пускай, и ничего страшного, что это для народа, так и должно быть.
И ещё. Люди, поступающие на публичную руководящую работу, должны проходить тест на знание русского языка. Даже если у человека хорошая голова и он хороший специалист, но не владеет русским языком, он должен занимать должность «еврея при губернаторе». Губернатор же обязан говорить по-русски чисто, так, как мы хотим и как мы все желаем нашим потомкам в России.
Александр МОЛДОВАН, директор Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН:
– Мне кажется, что обсуждение вопроса о том, портится или нет русский язык и нужно ли его спасать, в какой-то мере повторяет обсуждение вопроса, наступит всемирное потепление или похолодание. Поскольку и в том и в другом случае есть стороны, лоббирующие разные точки зрения и рассчитывающие на некоторые финансовые профиты. Я думаю, что и некоторые из тех, кто участвует в обсуждении плачевного состояния современного русского языка, рассчитывают в процессе его спасения получить какие-то заказы. Хотя нельзя не отдать должное тем людям, которые искренне хотели бы исправить положение, но при этом всё же забывают, что говорить нужно не о языке, а, скорее, о нравах, культуре, поскольку общеизвестно, что язык – лучшая форма отражения состояния культуры.
Мне очень симпатичны те точки зрения, которые апеллируют к просвещению. Если мы будем предлагать какие-то игровые способы обучения в школе, новые формы преподавания, далёкие от навязывания ученикам зубрёжки, – это даст результат. Русский язык – всё-таки не только орфография. Большое значение имела бы пропаганда классической литературы, государственная поддержка изданий академических словарей, справочников. Этот пункт, на мой взгляд, не исполняется.
Просветительская работа – главное, как мне кажется, что могло бы улучшить положение.
Максим КРОНГАУЗ, директор Института лингвистики РГГУ:
– Мы, конечно, должны менять образование, но при этом понимать, что оно должно оставаться консервативным. Это парадоксальная вещь. Но образование должно быть консервативным, потому что должно связывать поколения и времена. С другой стороны, оно не может оставаться таким, каким было.
Мы нуждаемся в создании новых учебников и пересмотре ЕГЭ. Но нам говорят: есть ЕГЭ и вы должны подстраиваться под него. Это абсурд, скорее, ЕГЭ должен делаться под новые учебники, под новый тип образования.
То есть проблема создания новых учебников, новых программ по русскому языку мне кажется проблемой номер один.
Сергей НАРЫШКИН:
– Как председатель Российского исторического общества и руководитель рабочей группы, которая взялась подготовить единый учебник истории, хочу сказать, что единый учебник – это, скорее, бытовой термин. На самом деле речь идёт о подготовке концепции единого учебно-методического комплекса, на основании которого будет разработана целая линейка учебников истории. Думаю, в отношении единого учебника русского языка должен быть использован такой же подход.
Дмитрий БАК, директор Государственного литературного музея:
– Мы живём в технологизированном мире. Нажми на кнопку – получишь результат. Всё идёт к упрощению. Проще писать «виласипет» и не задумываться, какие там должны быть буквы. Это глубокая, ментальная, психофизиологическая проблема для человека в мире гаджетов. Как только перейдём на гаджеты, куда закачаем всё, это будет конец всему, что связано с традиционным русским языком.
Но есть страны – Франция, например, где язык – часть национальной идеологии. И это национальная идея – подготовить человека, который умеет письменно и устно выразить себя грамотно.
