Нина Молева - История новой Москвы, или Кому ставим памятник
Не вдаваясь в идейную оценку замысла автора – семьи скульпторов Рукавишниковых (автору тем более трудно это сделать, когда за один «заезд» красных у нее было расстреляно 29 родственников, от стариков до грудных детей, в станице Архангельской – нынешний город Буденновск), Комиссия высказалась против размещения памятника на бульваре: во-первых, потому, что все бульвары Бульварного кольца отнесены к числу «зеленых памятников» и по закону не подлежат никаким застройкам. Во-вторых, чтобы сохранить последнюю в городе реальную память о Дмитрии Донском и митрополите Алексее, продолжавшую, как ни удивительно, существовать среди сплошных перестроек нашего города. И это соображение было главным. В-третьих, Пречистенский бульвар всегда был зеленым клубом Москвы, не уступавшим Тверскому. Достаточно прочесть «Детство» Льва Николаевича Толстого, которого чуть не каждый день приводили сюда пожилые родственницы. Именно с этим бульваром связаны почти все приезды в Москву Ивана Сергеевича Тургенева.
И, кстати сказать, памятник М.А. Шолохову, несмотря на все возражения Комиссии по монументальному искусству, оказался установленным именно под окнами тургеневских комнат. Среди множества имен великих русских классиков, совершенно по-особому относившихся к Пречистенскому бульвару, переживших на нем знаменательные минуты своей жизни и М.Е. Салтыков-Щедрин, и М.С. Щепкин, и И.А. Гончаров, и А.И. Куприн, и Сигизмунд Кржижановский, «русский Кафка», каким он вошел в мировую литературу (не советскую!) XX века.
Корреспонденту «Вечерней Москвы» Ольге Никольской автор памятника признается: «В школе я не читал его романов и рассказов, хотя „Поднятая целина“ была обязательной. Но когда с отцом мы выиграли конкурс на памятник писателю, я взялся за книги… В столице у него (Шолохова) было много дел, останавливался он здесь и жил, как я выяснил, очень подолгу. И вообще, не в этом дело, кто сколько жил. Протестуют, на мой взгляд, главным образом, домохозяйки с Патриарших прудов, которым не с кем спорить на кухне. Памятник Булгакову они угробили и почувствовали за собой силу. Пришли сюда, пугают жителей местных домов». И в качестве пояснения к композиции: «Эти лошади, которые разошлись в разные стороны, показывают раздвоение нашей несчастной родины. Они трагические, эмоционально нервные, плывут в никуда, в вечность…»
Но если уж говорить о «прописочной» связи с Гоголевским – Пречистенским бульваром, то нельзя не назвать Сергея Тимофеевича Аксакова, его сыновей Ивана и Константина. Их дом, ставший литературным гнездом Москвы (и где впервые был представлен литературной Москве Гоголь), находился – руку протяни! – в Большом Афанасьевском переулке, так что из окон мезонина был хорошо виден бульвар. О них не пожелал вспомнить никто, как и о Сергее Михайловиче Третьякове, украсившем бульвар своим домом, где помещается сегодня Фонд культуры Российской Федерации, и о строителе храма Христа Спасителя К.И. Тоне, жившем во время строительства в затейливом особняке на углу Гагаринского переулка. Да и вообще вопрос «даров» в дальнейшем окончательно выводился из компетенции Комиссии по монументальному искусству.
Хроника – из сообщений СМИ
"11 ноября 2003 года в Московской городской думе состоялось итоговое заседание городской Комиссии по монументальному искусству. Дело в том, что в ноябре 2003 года истекает срок полномочий комиссии в нынешнем составе… Всех их тепло приветствовали законодатели столицы. Председатель Мосгордумы Владимир Платонов, депутаты Александр Крутов, Евгений Бунимович и Евгений Герасимов от себя и от имени коллег поблагодарили членов комиссии за проделанную работу во благо города и москвичей, их профессионализм и независимость мнения, которое в ряде случаев, например, при обсуждении проектов по установке памятников на Патриарших прудах и Лубянской площади, второго памятника Федору Шаляпину, а также композиции «Древо жизни», им приходилось отстаивать неоднократно. Депутаты отметили, что, несмотря на трудности начинания (аналогов комиссии нет в России и в других странах), членам комиссии удалось наладить культурный, цивилизованный и демократический стиль работы. По словам депутатов, комиссия достигла главного – ее знают в Москве, с ней считаются и уважают за честные решения, которые во многом отражают общественное мнение.
С самого начала перед членами комиссии была поставлена основная задача – рассматривать все предложения, поступающие от граждан и организаций города о новых памятниках и представлять в Мосгордуму мотивированные основания о целесообразности включения этих проектов в Перечень предложений о возведении произведений монументально-декоративного искусства городского значения. Как сообщил председатель комиссии Сергей Петров, за четыре года состоялось 35 заседаний комиссии, на которых были обсуждены 126 предложений о новых памятниках Москвы. 50 из них комиссия отклонила, по 48 приняла положительное решение, по остальным – вынесла иные решения… некоторые из проектов уже даже реализованы, например, в 2001–2002 годах были установлены памятники героическим летчикам Виктору Талалихину, Александру Покрышкину и Ивану Кожедубу, маршалу Константину Рокоссовскому, поэту Булату Окуджаве, художнику Василию Сурикову и т. д.
Подводя итоги работы, члены комиссии обратили внимание и на недостатки. По их мнению, нужно было проявить большую последовательность и твердость при закреплении порядка воздвижения памятников-подарков, которые все больше стали «сваливаться» на город. Чтобы его совсем не «завалили», подарки должны проходить равную с другими проектами процедуру заключений и экспертиз. Члены комиссии считают, что необходимо предпринимать меры по учету и сохранению уже имеющихся в Москве памятников, а также ограничить масштабность и размах рекламы, закрывающей обзор памятников и многих достопримечательностей Москвы.
Депутат Мосгордумы Евгений Герасимов: «Если бы такие независимые комиссии были при других комитетах, многие бы вопросы решались с большей пользой. Увы, у нас часто боятся такого вот честного, открытого профессионального разговора».
Депутат Мосгордумы Евгений Бунимович считает, что создана не просто комиссия, а "модель того, как надо работать. Мы закладываем основы цивилизованной культурной демократии, не Новгородского веча! Я, например, до сих пор не понимаю, в каком статусе юридическом лежит Шаляпин на Садовом кольце. В комиссии этот памятник проходит под названием «пьяный лежачий».
Председатель комиссии, архитектор Сергей Петров отметил и другие случаи установления памятников без рассмотрения комиссии. Это памятник М. Шолохову на пересечении Волжского бульвара и Волгоградского проспекта, подводной лодке «Курск» на улице Советской Армии, бюст Николая II в Староваганьковском переулке, скульптурная композиция «Похищение Европы» – на площади у Киевского вокзала. (К слову сказать, по закону самовольно установленные памятники подлежат демонтажу.)
Культуролог Элеонора Шулепова: «Никита Михалков поставил памятник писателю Николаю Шмелеву у Старой Третьяковки – памятник приличный, но скорее надгробие, а потому не на месте».
Журналистка Наталья Зимянина среди самых сложных для комиссии вопросов называет «Древо преткновения» – проект Солопова – Неизвестного. Нина Молева прямо на заседании добавляет: «На площади, где пролилась кровь и едва не началась гражданская война (а сами события еще не получили внятной оценки), уместнее поставить стелу в память о погибших!» Комиссия при этом предлагает вполне элегантно вписать «Древо жизни» в комплекс «Москва-Сити».
Из интервью с уходящим в отставку председателем комиссии Сергеем Петровым.
"– В новый список кандидатов внесены последовательные оппоненты Юрия Лужкова – искусствоведы Нина Молева и Алексей Комеч. Как полагаете, удастся вместе с ними отстаивать прежние позиции?
– Не могу и не хочу загадывать. Список тайный. Знаю только со слов господина Платонова, председателя Мосгордумы, что в него внесены достойные люди, ведущие профессионалы, и ни с кем из них легко ни мэрии, ни Думе не будет".
Для каждой веры и народности
Формально речь шла об установлении памятника на территории Братского кладбища, о самом существовании которого в Москве не знает подавляющее большинство москвичей. Немудрено, поскольку многочисленные и притом свежие захоронения были пущены под застройку одного из самых популярных городских районов – Песчаных улиц. Заявление, переданное в Комиссию по монументальному искусству председателем Оргкомитета по проведению мероприятий на Братском кладбище 31 июля 2004 года в связи с повторным открытием – обозначением и 90-летием начала Первой мировой войны, свидетельствовало об очень поверхностном представлении о проблемах исчезнувшего кладбища. Отсюда неточности, которые не могли не привести к ошибочному истолкованию смысла этого действительно единственного в России захоронения.