Юрий Помпеев - Кровавый омут Карабаха
Газета «Нью-Йорк Таймс» не без помощи еврейской общины США поместила письмо азербайджанских журналистов, в котором оценивались действия армянской диаспоры и партии Дашнакцутюн по разжиганию межнациональной розни и раздуванию надуманного ими же вопроса вокруг НКАО Азербайджанской ССР с конечной целью — насильственного присоединения области к Армении. Этот примечательный факт позволил газете «Азербайджан» отметить странный парадокс: центральные советские газеты находят место для больших статей по проблеме НКАО людей несведущих, вводящих в заблуждение общественность страны; статьи же азербайджанских специалистов блокируются не только в центральной прессе, но, к сожалению, часто и в республиканской. Разгадка парадокса проста: с самого начала конфликта азербайджанской стороне навязали идиотскую идею о том, что правдивые статьи могут разжечь межнациональную рознь, хотя она полыхала в соседней республике, и правда могла ее тогда еще притушить. Один из авторов газеты Райис Гасанлы ставил риторический вопрос: «Почему газета «Нью-Йорк Таймс» может поместить статью азербайджанских журналистов, которая помогает американской общественности избавиться от однобокого представления, навязываемого армянской диаспорой по «проблеме» Нагорного Карабаха, а в союзной центральной печати в период гласности практически невозможно это сделать?».
С жесткой информационной блокадой столкнулся осенью 1989 года обозреватель самого перестроечного журнала — «Огонек» Георгий Рожнов. Проделав путь по железной дороге от Баку до Норашена через Мегри, Джульфу и Нахичевань, журналист «Огонька» почувствовал откровенное недоверие собеседников: «Что толку от ваших поездок, если практически все центральные газеты и журналы, радио и телевидение или замалчивают волнующие нас проблемы, или беззастенчиво лгут?». Не прошло и дня, — свидетельствует Георгий Рожнов, — как я убедился: люди правы. Что бы ни происходило в затянувшемся межнациональном конфликте, читателю или слушателю преподносилась одна и та же версия драматических событий: Азербайджан едва ли не кровожадный агрессор, а его соседи — без вины виноватые жертвы.
Летом и осенью 1989 года лексика сообщений из Закавказья стала привычной: обстрелян автобус, захвачены заложники, изъято оружие, погибли люди. Всё это было началом крупномасштабного террора, практикуемого партией Дашнакцутюн уже много десятилетий подряд. Но в конце сентября 1989 года прозвучало новое, со времен войны забытое слово: блокада. Впервые сказанное на пресс-конференции в постпредстве Армении в Москве, оно замелькало на страницах газет, зазвучало в эфире. Главный научный сотрудник Института космических исследований АН СССР К. Грингауз обратился к своему коллеге из Баку, народному депутату СССР и директору Института космических исследований природных ресурсов АН Азербайджана Т. Исмаилову с открытым письмом:
«Как могло случиться, что на восьмом десятке лет существования Советского Союза одна из советских социалистических республик устанавливает блокаду и приводит на грань голода население области, расположенной внутри этой республики, устанавливает блокаду соседней советской республики, которая только что перенесла тяжелейшую катастрофу».
К забастовке железнодорожников, как известно, призвал Народный фронт. Поэтому Георгий Рожнов, прилетевший в Баку, прежде всего, выслушал члена правления НФА Хикмета Гаджи-заде.
«Прекращение движения на Азербайджанской железной дороге, — объяснил тот, — следствие всеобщей забастовки, которая длилась в республике с 4 по 17 сентября. Сама же забастовка — результат очередного витка эскалации противоправных действий армянских экстремистов против нашего народа. Считайте: 13 июня началась полная блокада азербайджанских сел в НКАО, полная блокада Нахичеванской АССР, произошли десятки нападений на наши приграничные селения, на наши поезда — как грузовые, так и пассажирские. Что нам оставалось делать, если ни союзные, ни республиканские власти не могли или не хотели защитить суверенитет республики, оградить его от посягательств?».
Замечу, что везировский клан вынужден был в те дни пойти на диалог с Народным фронтом Азербайджана, владевшим ситуацией на железной дороге. 5 октября 1989 года Верховный Совет Азербайджана принял конституционный закон о суверенитете республики, а Совет Министров в тот же день официально зарегистрировал Народный фронт. Его красно-сине-зеленый флаг с полумесяцем вошел в государственную атрибутику Азербайджана и гордо реял в аэропорту, на площадях и улицах Баку.
Все эти факты общественной жизни были вполне оценены и соседями.
Слушая или читая возмущенные заметки о блокаде бедствовавшей Армении, многие люди вряд ли догадывались, что поезда, идущие по Азербайджанской железной дороге, небольшой участок всего в 46 километров проходят по территории Армянской ССР. Именно здесь, на перегонах от станции Миндживан до станции Мегри происходили и происходят вылазки террористов. О них Георгию Рожнову поведал старший советник юстиции, транспортный прокурор Ахмед Алекперов:
«Первые провокации начались еще в ноябре 1988 года. Здесь было всё: и взрывы на путях, и засыпка их щебнем, и массовые хулиганские выходки против машинистов и пассажиров. Их забрасывают градом камней, стреляют из боевого оружия. По каждому такому эпизоду нами были возбуждены уголовные дела, но ни одно из них не нашло разрешения: правоохранительные органы Мегринского района Армении препятствуют нам в проведении следственных действий. Да и на какую помощь с их стороны можно надеяться, если ряд сотрудников прокуратуры и милиции района сами являются активными соучастниками преступных действий?».
К приезду Рожнова в Баку движение по дороге было возобновлено, и стало ясно, с каким ожесточением встретили прекращение блокады засевшие в горах террористы. Журналист привел в очерке сводку происшествий на Мегринском участке только за один вечер 7 октября 1989 года:
«В 22.50 на 347-м километре при подъезде к станции Карчеван поезд № 2731 был обстрелян. Машиниста локомотива Ибрагимова сопровождали на этот раз военнослужащие внутренних войск Бугаев и Гигаури. В 23.30 стрельба раздалась по поезду № 2703 — его вел машинист Мамедов. В 00.55 град камней обрушился на поезд № 2704 (машинист Исмайлов), в 1.45 камни застучали по тепловозу, который вел машинист Байрамов — поезд № 2766, в 1.50 — по тепловозу машиниста Исмаилова — поезд № 2767. И, наконец, 8 октября в полдень при обходе путей на станции Карчеван полковник внутренних войск Угольков обнаружил и обезвредил мощное взрывное устройство».
А если бы не обнаружил? Спустя месяц на этом же участке при закладке мины под полотно железной дороги подорвался террорист Артуш Парсагян, хотя дорога уже охранялась войсками МВД СССР.
Поэтому очеркист привел памятный ему диалог с врачом больницы Ленинакана Альвиной Маркосян.
А. Маркосян: Как можно так ненавидеть народ соседней республики, чтобы без какого-то повода с нашей стороны прибегнуть к экономическому террору? Мне было бы интересно посмотреть в глаза азербайджанских железнодорожников — что бы я увидела в них?
Г. Рожнов: Страх и гнев… Страх — из-за почти ежедневных обстрелов, из-за камней, летящих в поезда, которые они ведут к вам. Гнев — в адрес тех молодчиков, которых они, поверьте, никак не связывают с народом Армении.
Набившиеся в кабинет врачи и медсестры, по свидетельству Г. Рожнова, и слыхом не слыхали о том. что уже давно, около года, творится на проходящих по территории их республики километрах железной дороги.
Так может быть о нападениях на машинистов и пассажиров (Рожнов и его товарищ-фоторепортер чудом убереглись от увесистого булыжника через полчаса после станции Норашен в скором поезде Баку-Ереван) не ведали в Прокуратуре СССР? Прокурор Ахмед Алекперов сообщил: «Еще 26 ноября 1988 года я направил на имя начальника управления па соблюдению законов на транспорте Прокуратуры СССР старшему советнику юстиции А. Шкребцу обстоятельное сообщение «О происшествиях на станциях Азербайджанской железной дороги, расположенных на территории Армянской ССР».
Подобная информация регулярно поступала в Москву в 1989 году.
И Георгий Рожнов, автор очерка «Дорога без конца», делает свой вывод:
«Не нужно быть ясновидцем, чтобы понять: если бы с помощью центра сразу же, без проволочек было до конца доведено следствие хотя бы по одному из первых преступлений на дороге, были бы найдены и наказаны виновные, приняты действенные меры по обеспечению безопасности движения? — не было бы у азербайджанских железнодорожников того гневного возмущения, которое сначала толкнуло их на единичные отказы водить поезда по окаянным сорока шести километрам, а потом и на полное прекращение движения. Нам важно это понять сразу, — обращался автор к читателям «Огонька», — чтобы ведя разговор о тяжких последствиях разгоревшегося на дороге конфликта, не забыть о его причинах».
