Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6527 ( № 39 2015)
Ашуги всегда были любимцами народа, и поэтому их поэзия веками передавалась из поколения в поколение, благодаря чему она сохранилась до наших дней. Не зря ашугскую поэзию издревле называют садом любви и мудрости, ибо в ней отразилась реальная жизнь народа: его трудовые будни и торжественные дни, горести и радости, борьба и мечты о лучшей жизни, его падения и взлёты, приобретения и потери, одним словом, история развития народа – история любви и мудрости народа.
Итак, вниманию читателей «ЛГ» предлагаем целиком «Предисловие» из эпоса «Книги отца нашего Горгуда» – кладезя мудрости гениального мудреца-озана отца Горгуда – и избранные образцы поэтического наследия десяти наиболее ярких фигур: Ашуг Абдулла, Деллек Мурад, Шаир Самед, Ашуг Раджаб, Ашуг Басти, Ашуг Гурбан Агдабанлы, Ашуг Гусейн Бозалганлы, Хайят Мирза, Шаир Чобан Афган, Ашуг Шамшир, а также семи непревзойдённых мастеров, представляющих вершины ашугской поэзии: Ашуг Гурбани, Ашуг Аббас Туфарганлы, Сары Ашуг, Хасте Гасым, Ашуг Алы, Ашуг Алескер, Ашуг Молла Джума.
Иса ГАБИББЕЙЛИ, академик НАНА Абузар БАГИРОВ, писатель, литературовед
Сад любви и мудрости
Сад любви и мудростиВыпуск 3
Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана / Азербайджанская ашугская поэзия
Теги: Азербайджанская ашугская поэзия
Книга отца нашего Горгуда
Предисловие
Бисмиллах Иррахман Иррахим!
Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!
Близко ко времени посланника Божьего, пророка Мухаммеда, из племени Баят вышел некий мужчина по имени Горгуд ата, Горгуд деде – отец Горгуд. Этот мужчина был мудрейшим предсказателем огузов: что сказывал, всё сбывалось. О неведомом будущем разные вести вещал. Всевышний вселял в его душу вдохновение…
Отец Горгуд говорил: «В последние времена ханство вернётся к роду Гайы, никто его не отнимет у них; до наступления Страшного суда как есть, так и будут проживать». О ком говорил отец Горгуд, те были потомки Османа… И ещё много подобных слов он сказывал.
Деде Горгуд разрешал трудные дела народа огузов. Чтобы ни случалось, не рассказав отцу Горгуду, ничего не делали. Что он повелевал, принимали, по его слову всё исполняли…
Ещё Деде Горгуд так воспевал:
Пока «Аллах-Аллах» не скажешь, не наладятся дела.
Всемогущий Аллах не даст – не разбогатеет человек.
Если не предопределено, раб Божий не попадёт в беду.
Пока не наступит смертный час, никто не умрёт.
Умерший человек не оживёт, улетевшая душа назад не вернётся.
У джигита добра наберётся хоть до вершины Большой горы, а он ещё соберёт-накопит, а ведь ему больше доли своей не съесть.
Как ни разольются воды, им море не наполнить.
Гордеца в его гордыне Господь не полюбит.
У слишком возомнившего о себе богатству не бывать.
Как ни воспитывай чужого сына, родным не стать, – когда вырастет, бросит и уйдёт, ни разу не вспомнит.
Из пепла холму не бывать, зятю сыном не стать.
На голову чёрного осла хоть накинь узду, мулом не станет.
На служанку хоть надень нарядное платье, госпожою не станет.
Какими бы хлопьями ни выпал снег, ему до весны не лежать.
Цветущему зелёному лужку до осени не остаться.
Ветхий хлопок тканью не станет.
Заклятый враг другом не станет.
Коня не погонишь – пути не пройдёшь.
Без ударов чёрного булатного меча в сражении не победить.
Если человек не проявит щедрость, то не прославит своё имя.
Без примера матери дочь наставления не поймёт.
Без примера отца сын угощения не устроит.
Сын – питомец отца, единое око очей его.
Если сын умный, огонь в его очаге.
Сыну что делать, если после смерти отца не осталось добра.
А что проку в отцовском добре, если в голове ума нету …
Да хранит Вас Бог, хан мой, от злобы неразумного человека. Отец наш Горгуд ещё сказывал:
На быстром ходу подлый воин на кавказского коня не вскочит, если вскочит, лучше бы не вскакивал!
Острый разящий меч лучше бы сломался, чем наносил удары в руках подлых негодяев!
Для умеющего биться джигита не только меча со стрелой, но и одной дубины достаточно.
Большим домам, в которые не приходят гости, лучше бы обрушиться.
Чем расти горьким травам, которые не ест конь, лучше бы не вырасти.
Чем течь горьким водам, которые не пьёт человек, лучше бы не течь.
Имя отца своего не прославляющему непутёвому сыну чем выйти из спинного хребта отца и войти в чрево матери, лучше бы не явиться – не родиться.
Для прославления отцовского имени умный сын лучше.
Лживому слову, чем на этом свете быть, лучше не быть.
Правдивым людям лучше бы жить трижды по тридцать и ещё полных десять лет.
Жить бы вам десять раз по тридцать и ещё полных десять лет. Да не нашлёт на Вас Бог беды, да будет неизменно могущество Ваше, хан мой!
Деде Горгуд и ещё мудрые слова говорил, посмотрим, хан мой, что он говорил:
Где пастбища, бродя повсюду, косуля найдёт.
Луга дальних мест кулан постигнет.
Следы разных дорог верблюд поймёт.
Запах семи долин лис вынюхает.
Ночью откочёвывание каравана жаворонок почувствует.
От кого родился сын, мать знает.
Нрав храбреца под ним конь ведает.
Груз тяжёлых нош мул потянет.
У кого ссадина, тот от боли и ноет.
За дурную голову мозг пострадает.
Взяв гопуз, из края в край, от бека к беку, идёт озан.
Кто из мужей отважен, кто не годен, знает озан.
Пусть перед вами играет-поёт озан.
Да отвратит блуждающую беду Творец, хан мой, хээй!
Деде Горгуд ещё сказывал, послушаем, хан мой, что он сказывал:
Если, раскрыв уста, стану славить, Аллаху над нами слава!
Другу Бога, главе веры Мухаммеду слава!
Молитву совершающему по правую руку Мухаммеда, Абубакру Сиддику слава!
Начинающее последнюю часть Корана слово «амма» прекрасно!
Коли по слогам правильно читать, «Я син» превосходно!
Ударами меча вере дорогу проложившему Али – царю мужей – хвала!
Сыновьям Али, внукам пророка, погибшим в степях Кербелы от рук приверженцев Йезида, двум братьям-мученикам хвала!
Написанное, по порядку расположенное, ниспосланное Божие учение – Коран совершенный!
Руководившему учёными, составившими единый текст Корана, а все остальные варианты предавшего огню, сыну Аффана Осману хвала!
В низком месте построенный дом Божий – Мекка славна!
В Мекку ушедшие здоровыми и благополучно вернувшиеся, верой переполненные паломники славны!
День Воскресения мёртвых – пятница славна!
Читаемая в пятницу хутба славна!
Прислушивающейся-внемлющей хутбе общине слава!
На минарете муэдзину, читающему молитву, слава!
Согнув колени, вместе сидящим законным супругам слава.
Поседевшему от времени отцу слава.
Досыта своим белым молоком своего ребёнка вскормившей матери слава.
Гарцуя, на дорогу вступивший верблюд громадный славен.
Брат любимой славен.
Возле высокого дома установленный шатёр новобрачным – прекрасен.
Длинные кисточки и помпоны этого шатра прекрасны.
Сын прекрасен! Сыну слава!
Несравненному создателю мира сего, Аллаху Всевышнему, слава!
Бог в вышине, кого я восславляю, пусть будет милостив и поможет нам, хан мой, хээй!
Ещё со слов Деде Горгуда сказал озан:
Женщины бывают четырёх образцов: одни – опора своего дома, другие – набивающие свой живот, третьи – опозорившие свой род, четвёртые – что ни на есть самые скверные.
Опора своего дома – эта та женщина, которая, когда из степи-пустыни в дом гость приходит, а мужа не окажется дома, она гостя накормит, напоит, проявит заботу-внимание и проводит. Эти из породы Айши и Фатимы, хан мой! Пусть такие нарожают детей. К Вашему очагу пусть придёт такая женщина.
Следующая, набивающая свой живот, – та женщина, которая до зари встанет с места, не умывая ни рук, ни лица, хватанёт девять лепёшек и один горшок простокваши, набивая рот, ест досыта, ударяя рукой себе по бедру, выговаривает: «Чтобы дому этому разрушиться! С тех пор как я вышла замуж, в моём желудке не было сытости, на моём лице не было улыбки, моя нога не видела башмака, моё лицо – яшмака». Ещё скажет: «Ах, что было бы, если бы умер мой муж, а я за другого вышла бы. Он, может, окажется лучше, чем я ожидала». Такие пусть, хан мой, останутся бесплодными. К Вашему очагу пусть не придёт такая женщина.
Следующая, опозорившая свой род, – та женщина, которая встанет спозаранку со своего места, не умываясь, слоняется по стойбищу из конца в конец. Где сплетничает, где подслушивает, до полудня гуляет, после полудня домой приходит. Увидит, что шкодливый пёс со здоровенным телёнком весь дом перевернули вверх дном; её дом как будто превратился в курятник, в хлев. Она начинает звать соседей: «Етер! Зулейха! Зибейда! Урувейда-джан, гыз-джан! Паша! Айна Мелек! Гутлу Мелек! Умирать-пропадать не пошла, всё равно спать сюда возвращаюсь. Что случилось бы, если за моим домом чуточку присмотрели бы? Как говорится, право соседа – право Бога». У таких, хан мой, пусть никогда не появятся дети. К Вашему очагу пусть такого рода женщина не придёт.
