Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6441 ( № 48 2013)
В соответствии со стандартом бюджет гарантирует оплату только образовательных услуг. А вот «уход и присмотр» обяжут оплачивать родителей, а это не только покупка игрушек, но и оплата ремонта, услуг ЖКХ, продуктов питания, труда поваров. Возмутило участников интернет-дискуссии и то, что в новых СанПиН снята планка максимальной наполняемости группы. Учредители детских садов получили полную свободу действий в рамках регионального или муниципального норматива финансирования. То есть группы по 23 человека и больше могут стать обычной практикой.
Вопросы финансирования волновали участников съезда больше всего. Если уж в столице, чтобы найти средства на повышение зарплаты, стали сокращать, в том числе и в коррекционных группах, ставки психологов, логопедов, дефектологов, медиков, что говорить о положении специалистов в других регионах? Заметим, в Финляндии, на пример которой ссылался в своём выступлении академик РАО Александр Кондаков, на группу из 16 человек приходится по четыре воспитателя, к ребёнку с особенностями развития прикрепляют ещё одного наставника, ролевые и сюжетные игры придумывает особый специалист. Да и зарплатой финские педагоги не обделены, получая от 1700 до 2300 евро в месяц.
Но, увы, обсудить финансовый вопрос открыто, публично не удалось. Потому что сам формат съезда не предполагал таких обсуждений. Даже когда организаторы предложили участникам «открытый» микрофон, слово взял из 700 человек один (!), и то говорил не по существу. Недаром автор учебников по дошкольной педагогике и семейному воспитанию профессор Татьяна Абрамовна Куликова назвала съезд «конференцией, да и то наспех организованной и заорганизованной», с чем согласилось немало её коллег.
Не только выступление министра образования и науки Дмитрия Ливанова, но и главного идеолога нового стандарта, к которому было больше всего вопросов, прошло в режиме моноспектакля. Директор Федерального института развития образования Александр Асмолов то призывал народ создавать «разнообразные миры детства», то, артистично вскинув руку, повторял свой любимый тезис: «развитие, развитие и ещё раз развитие», то с трагичными нотками предостерегал от опасности, как в недавние времена, надеть на детсадовскую жизнь опостылевшую школьную форму.
– А что в сухом остатке? – недоумевали в перерыве участники съезда. – Учить нельзя, а как развивать, если, кроме песочницы, образно говоря, ничего нет? И разве в процессе обучения ребёнок не развивается?
Во второй день работы съезда, когда участники разошлись по секциям, наконец добрались до конкретных вопросов. Один из главных: что это за угрозы и риски «меняющегося мира», на которые должны уметь отвечать воспитатели и педагоги, опираясь на стандарт? На него отчасти ответил директор московского центра образования № 109, член-корреспондент РАО Евгений Ямбург. По его мнению, из-за медицины, научившейся «делать» детей из пробирок, выхаживать недоношенных и спасать малышей с родовыми травмами, но не умеющей пока решать проблемы с их здоровьем, количество воспитанников с особыми потребностями будет расти. Значит, работе с такими детьми нужно учиться всем.
Евгений Ямбург – разработчик стандарта профессиональной подготовки педагогов, предполагающего увеличение учебных часов на овладение коррекционными методиками и прохождение всеми студентами, начиная со второго курса, практики и стажировки в детских садах. В следующем году разработка этого стандарта будет завершена, а с 2015 года начнётся его постепенное внедрение.
С учётом времени обучения студентов получается, что фактически подготовленные с учётом «угроз и вызовов меняющегося мира» педагоги появятся у нас только к 2020-му, а ФГОС ДО в пилотных детских учреждениях начнут применять уже в следующем году[?]
Не знаю, как вам, а мне страшно отдавать ребёнка «активному субъекту деятельности», как величают теперь детские сады. Хорошо, что до массового внедрения стандарта будет организована его апробация на региональных пилотных площадках. Да и прав, очевидно, Евгений Ямбург, предложив на последнем пленарном заседании учредить независимую экспертную организацию, которая отслеживала бы и предотвращала всевозможные угрозы и риски «сконструированного» реформаторами мира детства.
Галина МЫЛЬНИКОВА
Теги: образование
Урок чтения – духовности помеха?
С 1 сентября 2012 года для учеников 4-х классов был введён курс "Основы религиозных культур и светской этики". В преамбуле к его появлению в основной образовательной программе была заявлена великая цель: духовное возрождение и консолидация общества. И с этим посылом никто не спорил, но о том, что могут возникнуть проблемы с введением курса, предупреждали. Первое, что вызвало сомнения, - это включение духовно-нравственного воспитания в образовательную программу, построенную на основе стандартов.
Можно ли вообще стандартизировать воспитание? И нужно ли было заменять один из трёх уроков литературного чтения в 4-м классе данным предметом? На фоне обостряющейся проблемы снижения объёма чтения и неумения осмыслить прочитанное эта потеря существенна. Да и разве литературное чтение само по себе не направлено на формирование и развитие нравственных качеств личности ребёнка? А если какие-то литературные произведения этому не способствуют, давайте не будем предлагать их школьникам.
Введён новый предмет не как комплекс знаний о мировых религиях, а в виде шести отдельных модулей: основы православной культуры, исламской, буддистской, иудейской, основы религиозной культуры и основы светской этики. Родители могут выбрать любой из этих модулей, а школа обязана подготовить кадры и создать условия для удовлетворения этой образовательной потребности. Но в таком способе внедрения забывается его предназначение ознакомить детей с основами религиозной культуры, заявленное в названии курса. Изучающие какой-то из первых четырёх модулей познакомятся лишь с частью религиозной культуры, а выбор светской этики вообще исключает решение этой задачи.
В прошлом году в нашей школе, как и в большинстве других, родители всех трёх четвёртых классов выбрали модуль светской этики. Почему? Ответы разные. Кто-то держится за атеистические убеждения настолько сильно, что боится любого диалога культур, кто-то, напротив, не доверяет школьным учителям разговор о религии, которую исповедует. Многие родители объясняют свой выбор соображениями осторожности: не столкнуть бы детей различных вероисповеданий в дискуссии о «правоверных» и «неправоверных».
К стыду своему должна признать, что недоверие к учителям во многом обоснованно. Привыкшие к светскому содержанию образования, к тому же адаптированному к возрасту учащихся, учителя начальной школы оказываются неготовыми к рассмотрению вопросов мировой культуры, в контексте которой следует изучать новый предмет. И краткосрочное обучение на курсах повышения квалификации проблемы не решает.
Повертев в руках учебник по основам светской этики, иду на урок по этому предмету. Урок не выставочный, срежиссированный для завуча, а самый рядовой, один из 34. Покоряют глубина и насыщенность работы учителя: беседа, обсуждение, самостоятельное выполнение задания. Но[?] почему именно четвероклассникам достался тяжкий труд по усвоению понятий и категорий, заложенных в темах: «Свобода и моральный выбор», «Моральный долг», «Справедливость», «Альтруизм и эгоизм», «Нравственный поступок», «Честь и достоинство», «Совесть», «Нравственные идеалы»… У десятилетних детей нет достаточного жизненного опыта, ставящего их в ситуацию морального выбора, или он примитивен, а им навязывают рассуждения о моральном долге, чести и достоинстве.
Учителя не по одному часу готовятся к разговору об этих сложных вещах. В ход идут и компьютерные технологии, и интерактивная доска, и игры, и обращение к жизненному опыту… Но как доходят до понятия справедливости, говорить становится не о чем. О том, что учительница поставила несправедливую оценку? Так у четвероклассников публичная критика учителей ещё не очень получается. Да и стоит ли её поощрять с учётом отсутствия у маленьких ещё, в общем-то, детей умения формулировать и аргументировать своё мнение?
Обсуждать поступки товарищей? В этом разговоре можно увязнуть надолго. Да и цель урока другая: выделение основных критериев, по которым можно определить, справедлив или несправедлив поступок.
А как на примерах из жизни детей определить, соответствует поступок принципам соразмерности и равноценности?.. Вспомнят дети эти принципы в реальной ситуации через пять, десять лет? Куцый курс ОРКСЭ пролетит мимо сознания и души ребёнка, не оставив после себя ничего, а общество получит новое недообученное и недовоспитанное поколение.
