Виктор Слипенчук - Восторг и горечь (сборник)
И вдруг подумалось, а почему Владимир Владимирович, будучи тогда президентом РФ, не взялся за реформу здравоохранения самолично, подобно Бараку Обаме? С авторитетом Владимира Владимировича мы бы наверняка справились и с нею, и с любыми другими реформами.
Нет-нет, это не упрёк. При том ельцинском раздрае , творившемся в стране, спасибо Путину уже за то, что имеем. Мы могли и этого не иметь. Но не буду отвлекаться.
Дело в том, что в реформах преобразования общества нельзя останавливаться и тем более отступать. Россия – вперёд! Хоть на шаг, хоть на сантиметр, хоть на миллиметр, но всегда – вперёд! Это очень точный призыв и вот почему.
Знаете ли вы, что учёные уже давно математически доказали (и это не фильтры Петрика – Грызлова), что будущее влияет на настоящее.
Если завтра мне нужно встать в пять часов утра, а я не уверен, что встану, то я непременно возьму будильник и выставлю на нём нужное мне время, чтобы не проспать. То есть произведу какие-то действия, связанные с завтрашним днём или в результате влияния завтрашнего дня. И как вы понимаете, эти действия не есть советское планирование. Здесь всё предельно конкретно, потому что будущее складывается из конкретных действий в настоящем, а настоящее вполне определённо и точно очерчено в будущем. Как бы там находится. Уже сейчас американские юристы говорят, какие законы надо будет доработать и какие поправки внести. Сколько потребуется денег в расчёте на десять лет.
Впрочем, давайте переведём дух. Я никогда не был силён в подсчётах. Так что как раз приспело время вспомнить о втором сообщении в Рунете. А именно о присуждении российскому учёному Григорию Перельману Премии тысячелетия. Согласно сообщению института Клэя в США, ему обещана премия и денежный приз в размере миллиона долларов.
Думаю, без всяких списков гениев современности мы в состоянии понять, что Григорий Перельман – гениальный человек. Гипотеза математика Анри Пуанкаре была сформулирована в 1904 году и входила в число семи так называемых задач тысячелетия. Григорий Перельман опубликовал свою работу, доказывающую эту гипотезу, в 2002 году. В 2006-м ему была присуждена высшая математическая награда – Филдсовская премия, но россиянин получать её отказался.
По отрывочным сведениям в печати можно было сделать вывод, что Григорий Перельман был унижен комиссией, проверявшей правильность его доказательств. Более двух лет шла проверка. Так ли, нет ли (ничего утверждать не берусь), но россиянин отказался от премии.
И вот в течение четырёх лет никто им не интересовался. У нас, очевидно, нет ничего, где бы мог пригодиться этот гениальный человек. У нас нет никаких реформ, а для проекта «Чистая вода», проводимого «Единой Россией», требуются иные гении.
В общем, в течение нескольких лет никого не интересовало: как живёт учёный, на что живёт. И вдруг это внезапное сообщение института Клэя о присуждении Григорию Перельману Премии тысячелетия. Тут уж, конечно, он вновь заинтересовал российское общество. Но, увы, не как гениальный учёный, а как человек, имеющий право на миллион.
Уже и фонд «Тёплый дом» просит отдать деньги на благотворительность. Правда, просит не настаивая, очевидно, мог бы и настоять. И «Коммунисты Петербурга и Ленобласти» умоляют – они потратят миллион на Мавзолей и на строительство академгородков, в которых (намёк на самого Перельмана) «могли бы работать простые талантливые учёные».
Спрашивается, а кому нужны эти простые талантливые учёные? Им же нет применения у нас! Ах, да! Они могли бы решать каверзные задачки тысячелетия, а «Коммунисты…» могли бы стричь миллионные купоны.
Словом, всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. Мы разучились уважать нравственный выбор человека. А стало быть, уважать человека в человеке. От чего это идёт? Конечно, от нашей бедности, увы, не только материальной, но и духовной. Рыба гниёт с головы. Чиновничество погрязло в коррупции. Так дальше жить нельзя, надо браться за реформы и не на словах, а на деле. Наши руководители страны – молоды. Не надо бояться. У нас получится.
Восторг и горечь Заметки болельщика
Могу сказать, что по своему складу я человек неспортивный. Но поиграть в футбол и мне довелось.
Это случилось в Приморском сельскохозяйственном институте (г. Уссурийск). В нашу проходную комнату, на одиннадцать человек, вошёл резвый, слегка полноватый мужчина и представился:
– Тренер, временно ответственный за спорт.
Он сверил мои паспортные данные и сказал:
– Пойдём, получишь форму, будешь центральным бэком.
Некоторые из ребят засмеялись. «Быком» и «бэком» – есть что-то общее в звучании этих слов, в особенности для слуха сельского жителя. Так я стал центральным защитником сборной института по футболу. Стал только потому, что поступил в институт в шестнадцать лет. И таких, как я, горе-футболистов набралось ровно одиннадцать человек. «Горе-» потому, что большинство из нас до этого никогда не играли в футбол.
Как сейчас помню встречу с молодёжной командой МЖК – Уссурийского масложиркомбината. Наш временно ответственный тренер (он действительно был тренером – по лыжам) всем дал ЦУ, ценные указания, и пошёл совещаться с противоборствующим тренером, судьёй и представителями начальства общества «Буревестник».
Футбольное поле оказалось тяжёлым. С огромными лужами после дождя. Сеток на воротах не было, а по бокам поля местами стояли сиротливо врытые в землю лавочки (естественно, в один ряд). На них расположились наши однокашники из института – агрономы и зоотехники-звероводы.
Тренер вернулся озабоченным. Сообщил, что команда у соперников классная, но призвал не робеть!
– Мы их по полю размажем. У него есть одна задумка. Главное, стойте насмерть, – наставлял нас тренер и при этом несколько раз очень изумлённо посмотрел на меня.
Всю жизнь до этого я пас телят, коров, иногда в ночное – колхозных лошадей. Его взгляд я расценил как особое доверие. Поэтому позволил себе спросить, мол, а что делать, если уж чересчур напористо начнут?
– Ну как, напористо?! Встречай и в любой ситуации лупи в аут. Пока мяч будут вбрасывать, вратарь-то и успеет приготовиться. Главное, стойте насмерть, – опять повторил он и опять посмотрел с таким нескрываемым изумлением, что я решил – всё, буду стоять насмерть.
Впоследствии с таким же нескрываемым изумлением смотрел на меня командир полка нашей учебки. После трёх месяцев курса молодого бойца, бросившись за почтальоном, я неожиданно нарвался на него.
– А это ещё что за мешок?! – в испуганном изумлении вскричал полковник.
Любая форма одежды почему-то топорщилась на мне, а гимнастёрка пучками выбивалась из-под ремня.
Но тогда перед футбольным матчем я расценил нескрываемое изумление тренера, как акт высшего доверия. Я действительно стоял насмерть. Наблюдая за моей игрой, многие зрители не просто смеялись, а плакали от смеха, съезжая с лавок в грязь. Неумение и рвение порой дают непредсказуемый эффект. Я с ужасной силой бил по мячу, но вода в лужах внезапно гасила его инерцию, и он ускользал. Мне приходилось ухищряться, то есть бить по нему ещё и ещё, и, наконец, окончательно промазав, я падал несолоно хлебавши.
Мы проиграли 0:11. Ни на ком из нас не было живого места. Месиво из грязи. Одиннадцать неожиданно глазастых близнецов. Тренер по лыжам (другого мы и не заслуживали) собрал нас прямо у стойки ворот. Уж не знаю, на кого я был похож, но он обращался исключительно ко мне и говорил, говорил…
– Вы понимаете, что вы победили?! Вы победили, выиграли. Вы понимаете – это победа!
Ничего более сильного я не испытывал. Мне хотелось зареветь от горечи – 0:11!
Тренер вначале хотел похлопать меня по плечу, но потом опустил руку. Грязь рваными ломтями висела на мне. И всё же он похлопал. Грязные брызги разлетелись во все стороны, в том числе и на его костюм и чиновничью папку с нашими документами. Никогда не забуду, как весело мы смеялись.
А на следующий день он опять нас собрал. И сообщил, что матч с футболистами МЖК мы выиграли. Нашим соперникам засчитали техническое поражение 2:0 – в их команде оказалось два подставных игрока, то есть старше шестнадцати лет.
Таким образом, мы добрались до полуфинала. Теперь на наши матчи ходили курсами и даже факультетами. Мы были как бы родными клоунами, но со стороны однокашников чувствовали искреннее уважение и – восторг. Они ходили на наши матчи, потому что точно знали – мы будем сражаться, мы будем стоять насмерть, а уж счёт – как получится. Мы же в свою очередь чувствовали свою ответственность и не желали их подводить. Понимаете, не желали.
В полуфинале мы проиграли 0:6. Нас обыграли шестнадцатилетние, но играющие лучше нас.
И вот теперь, спустя много лет, благодаря тренеру по лыжам я стал завзятым болельщиком. Я видел игру Эдуарда Стрельцова и Льва Яшина. Олега Блохина и Анатолия Бышовца. Валерия Харламова и Александра Мальцева, Анатолия Фирсова и Вячеслава Фетисова. Кстати, все они играли в выдающихся командах. Разумеется, я назвал далеко не всех великих. Да и невозможно этого сделать, потому что необъятно огромна и талантлива наша Родина. Зато вполне определённо и точно могу сказать, почему именно этих, а не других игроков назвал.
