Николай Черкашин - Последняя гавань Белого флота. От Севастополя до Бизерты
Но в настоящий, то есть нынешний, дом-усадьбу Ризничей я попал после вручения Ивану Ризничу-внуку и его дочери Ольге Ризнич высшей общественной награды — ордена Петра Великого I степени, который был вручен потомкам командира «Святого Георгия» в Санкт-Петербургском клубе моряков-подводников в феврале 2004 года. Орден от имени Академии обороны, безопасности и правопорядка вручала первый вице-президент Ирина Залевская. После этого замечательного события Иван Ризнич и отвез меня «обмывать» награду в свою новую «родовую усадьбу» под Стрельней.
Из статей и лекций лейтенанта Ивана Ризнича.
«...Меня вообще обвиняют в слишком большом пристрастии к подводным лодкам, быть может, это и верно, но моя практика подводного плавания сделала меня убежденным сторонником подводных лодок потому, что я увидел то, что они действительно могут делать то, для чего они предназначены, т.е. подходить невидимо к противнику, стрелять и попадать миной в движущуюся цель и, наконец, расположившись заранее на пути противника, всегда могут ему перерезать путь.
Уничтожение нашего флота в Порт-Артуре и при Цусиме, фактическая, а также финансовая невозможность восстановить его в короткое время не только в размерах наступательного флота, но и оборонительного, выдвинула на первый план суда минные, которые могут быть выстроены быстро и сравнительно дешево; все это вылилось в постройки “Народного флота”, главным образом, минных крейсеров, построенных на пожертвованные деньги.
...В данное время многие еще считают подводные лодки оружием, не вышедшим из опыта, но надо сказать, что теперь они настолько разработаны, что их отнюдь нельзя считать оружием неиспытанным.
Необходимость подводных лодок у нас высказалась особенно рельефно во время всех порт-артурских операций. Нам даже известно, что местный гарнизон делал шаги в этом направлении, построив одну подводную лодку (которая потонула, к счастью, без людей), и начал, но, к сожалению, не докончил, постройку другой подводной лодки. Насколько японцы боялись подводных лодок, видно из случая гибели японского броненосца “Хацсузе” во время которой прекрасно дисциплинированные экипажи японской эскадры устроили бешеную стрельбу в воду, решив, что мина, утопившая один из японских броненосцев, была пущена с русской подводной лодки.
Моральное действие подводных лодок страшно велико. На него постоянно указывают авторы всех сочинений по подводному плаванию. Так, эскадра Рожественского всю дорогу боялась подводных лодок и даже однажды уклонилась в сторону, приняв плывущую вертикально гильзу за перископ подводной лодки. Итальянский офицер лейтенант Лауренти сравнивает подводные лодки со змеями и пишет следующее: “Очевидно, что при морской войне никакая неприятельская эскадра не рискнет пройти через линию подводной охраны, ибо не имеет возможности убедиться, даже при хорошо организованной системе шпионства, что проходы свободные. Таково моральное действие, производимое подводными лодками. О них знают, что они разбросаны по морю, но не знают в точности — где. Против пущенной мины нет спасения, и судно погибает безвозвратно, — какой же адмирал, в самом деле, будет в состоянии маневрировать в море, кишащем змеями в виде подводных лодок?”
Нельзя не согласиться с этим замечанием. Действительно, рисковать все время получить мину неизвестно откуда, настолько будет неприятно и настолько будет подавлять общее состояние духа людей, что при встрече с неприятельской эскадрой, переутомившаяся и издергавшаяся, наверно, команда не будет в состоянии успешно действовать.
Район видимости подводной лодки, даже в надводном положении, составляет около мили, причем на переход из подводного положения в подводное современной подводной лодки требуется от двух до четырех минут. Таким образом, раньше, чем противник опомнится, лодки перейдут в подводное положение и будут двигаться по направлению к нему со скоростью, обыкновенно достигающей семи узлов.
Самое важное значение подводных лодок является при блокаде какого-либо порта; в этом случае подводные лодки совершенно незаменимы, так как при сильной блокаде только они одни способны свести блокаду почти к нулю, давая порту невидимый способ сообщения с остальным миром. Мы видим, что во Владивостоке, с тех пор, как в нем появились плавающие подводные лодки, блокада была снята, и только изредка, и то очень далеко от порта появились миноносцы, которые действовали очень осторожно и моментально исчезали, как только подводные лодки выходили из порта. Таким образом, те, кто говорит, что владивостокские подводные лодки не принесли никакой пользы — сильно ошибаются, ибо других причин снятия блокады нет никаких. Для государства, которое, как Россия, обречено по крайней мере на десятилетнюю бездеятельность на море и рискует при всякой войне, почти со всяким государством ограничиваться исключительно оборонительными морскими операциями и может иметь блокаду всех своих портов, подводные лодки являются крайне действительным и необходимым оружием, так как присутствие этих лодок лишает возможности устроить фактическую блокаду где бы то ни было...
Именно для нас подводные лодки совершенно необходимы и в высшей степени желательное оружие. Еще адмирал Джервис (в Англии в 1803 году) сказал, что подводная лодка есть оружие бедных на море государств. К сожалению, в данное время нам приходится причислять себя к последним. Но несомненно и то, что подводная лодка становится уже универсальным оружием и нужна также для государств «богатых на море, как несравненное оружие нападение».
* * *В 1966 году группа советских атомных подводных лодок обошла вокруг планеты, не всплывая из глубин Мирового океана. Этот грандиозный поход начался с командирского возгласа «По местам стоять! К погружению!» — а закончился словами: «По местам стоять! К всплытию!» Автором этих команд был лейтенант Ризнич, пионер русского подводного плавания.
БРАСЛЕТ АДМИРАЛА ЩАСТНОГО
Адмирал Алексей Михайлович Щастный... Немногим ныне скажет что-нибудь эта странная фамилия, столь похожая на слово «счастливый».
Был ли счастлив адмирал Щастный? До тридцати семи лет — наверное...
Детство — безусловно, счастливое, обеспеченное достатком генеральской семьи, согретое семейным теплом бабушек, мамы, нянек, братьев, сестры. Да и есть ли лучший город для мальчишества, чем тихий зеленый древний Житомир на реке Тетерев?
Он счастливо окончил киевский кадетский, а затем Морской корпус в Петербурге — по высшему разряду. Он пережил резню офицеров в марте 17-го в Гельсингфорсе. И октябрьский переворот обернулся для него неожиданным взлетом — матросы выбрали его за доброту и толковость командующим Балтийским флотом. Он был всего-навсего капитаном 2-го ранга, но народная молва и газетчики возвели его в адмиральский чин, упраздненный большевиками. Так и вошел в историю адмиралом...
Он был счастлив в семейном кругу. Милая выпускница Смольного института благородных девиц Антонина Приемская-Сердюкова подарила ему дочь Галю и сына Льва.
Он был счастлив в звездный час жизни, когда вывел из осажденного немцами Гельсингфорса, пробившись сквозь льды, в Кронштадт большую часть Балтийского флота. Двести вымпелов, двести боевых кораблей — линкоров, крейсеров, эсминцев, тральщиков, подводных лодок — спас он для России. Он был счастлив, когда 30 апреля 1918 года 3-й съезд моряков Балтийского флота стоя аплодировал ему, скромному военмору, совершившему титанический подвиг во славу Отечества. В любой другой стране офицера, спасшего свой флот, увековечили бы в памяти потомков. А его, Щастного, — расстреляли... Он был несчастлив всего один раз — в день ареста, 28 мая 1918 года..
ГЕЛЬСИНГФОРС. КРОНШТАДТ. ШЛИССЕЛЬБУРГ. ВЕСНА 1918 ГОДА
Чтобы по-настоящему оценить, что свершил этот человек и чего стоил ему сей подвиг, нужно вспомнить, что Балтика — море замерзающее, и никогда до того злополучного февраля боевые корабли во льдах не ходили, а пережидали зимы в гаванях. И прежде чем решиться на этот немалый риск — вести корабли, особенно тонкобортные эсминцы и хрупкие подводные лодки, меж острых ледяных глыб, — Щастный призвал себе на помощь капитана 1-го ранга Новопашенного и старшего лейтенанта Транзе, обладавших уникальным опытом плавания во льдах, да к тому же арктических. Впрочем, главным ледовым советником его был Николай Транзе, так как на Новопашенного Щастный возложил военно-дипломатическую миссию. Петр Алексеевич вел с немцами переговоры в Гангэ, выторговывая льготные условия эвакуации флота, оттягивая время ультиматума...
РУКОЮ ОЧЕВИДЦА. «Этой делегации, — писал бывший старший офицер эсминца “Новик” капитан 2-го ранга Г. Граф, — было передано требование, чтобы к 30 марта весь русский флот покинул Гельсингфорс; те же корабли, которые по своему состоянию принуждены будут остаться, должны в условленный час поднять флаг “Щ” Это значило, что на них осталось минимальное количество команды, необходимое лишь для охраны, и то, что они не примут никакого участия в борьбе немцев с финскими красными. В случае неисполнения этих требований германский адмирал угрожал принять активные меры.
