Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6467 ( № 24 2014)
«Неиспользование французского языка для любой надписи или объявления, вывешенного или сделанного на улице или дороге, в любом месте, открытом для публики, либо в общественном транспорте и предназначенного для информации публики», наказывается таким же образом. Если же какая-либо коммерческая фирма вообще хочет называться «по-иноязычному», то она должна платить специальные, весьма высокие налоги.
При этом французские власти не уповают только на законодательные меры в борьбе за сохранение своего языка. Они помогают в организации общественных сил , которые бы содействовали победе в этой борьбе. В законе есть специальное положение о том, что любая общественная организация, «имеющая в качестве записанной в уставе цели защиту французского языка», получает мощную государственную поддержку. Важно заметить, что во Франции не только приняли закон о языке, но и отладили эффективный механизм его действия. Специально созданный государственный орган «Генеральная комиссия по терминологии и неологизмам» следит за выполнением положений закона, регулярно публикует списки слов, терминов, призванных заменить англоязычную реальность. И этот список обязателен для употребления во всех государственных учреждениях, средствах массовой информации. В результате действия этого закона и благодаря активной общественной поддержке сегодня везде и всюду в стране можно увидеть то, что сами французы называют «торжеством французской речи» – почти полное отсутствие неправомерного употребления иноязычия.
У нас же речь идёт не только о бесконтрольном вытеснении исконно русских слов, но и о «расцвете» безграмотности. Сплошь и рядом можно встретить грубые орфографические, лексические и другие языковые ошибки в газетах, в «бегущей строке» по ТВ, в рекламе, в книгах и т.д. В большинстве массовых книжных, газетных и других изданий должность корректора ликвидирована. Никто не несёт ответственности за безграмотность публичного письма! Точно так же, как и за речь устную. Как легенда, вспоминаются советские времена, когда речь дикторов, театральных артистов была эталонной с точки зрения чистоты литературного произношения и лексики.
От противников принятия по-настоящему действенного закона о русском языке зачастую приходится слышать, что, мол, это невозможно, поскольку кто же будет определять соответствие иностранных слов русским? Да нет в этом особой проблемы! Ещё в 20-х годах прошлого столетия при секретариате ЦИК СССР была создана комиссия по языку законов. В 1988 г. в Отделе литературы и языка Академии наук СССР была воссоздана Орфографическая комиссия. У нас существует Институт русского языка им. В.В. Виноградова РАН. Так что есть кому поручить (законодательно!) государственную функцию эксперта. Главное – было бы желание.
Нет сомнения, что вернуть России славу одной из ведущих держав мира и по своей экономической мощи, и по мощи духовно-нравственной, и по культурному потенциалу без подобного закона, как и вообще без активного внимания и властей, и всего общества к русскому языку – невозможно.
Теги: русский язык , филология
Приспосабливаться или взирать свысока?
Проблема, которой мне хотелось бы поделиться, не нова: она, например, звучит в фильме "Доживём до понедельника", снятом около полувека назад.
Напомню: там учитель истории, блестяще сыгранный Вячеславом Тихоновым, говорит свой коллеге, учительнице литературы, что мы, учителя, должны каждый день доказывать детям, что имеем право их учить. На что слышит возмущённое: «Кому это я должна что-то доказывать?..»
То есть один настаивает на том, что учитель должен постоянно расти, работать над собой, внимательно всматриваться в каждое новое поколение детей, стараясь найти с ним общий язык. А другая уверена, что учитель априори выше, умнее, образованнее своих учеников и он вовсе не обязан под них подлаживаться.
Эта проблема есть и сейчас. Более того, она стала гораздо острее, потому что раньше учителя и ученики хоть и были людьми разных поколений, однако оставались людьми одной страны и века. Нынче же между ними - «дистанция огромного размера»: учителя – люди, родившиеся в XX веке в СССР, а ученики – граждане Российской Федерации, родившиеся в XXI веке.
И сейчас, как мне видится, существует два лагеря в стане учителей.
Одни утверждают, что нужно меняться, менять методики преподавания, если угодно, приспосабливаться к современным детям. (Приведу только один пример принципиального отличия нынешних школьников от нас: они любую информацию воспринимают, скажем так, глазами. Это не моё открытие – психологи уже лет 20 назад обратили внимание на то, что произошла визуализация мира. Отсюда большое количество именно видеоматериалов – презентаций, отрывков экранизаций и т.п. – на уроках литературы.)
Другой – я бы назвала его лагерем «жрецов» – уверен, что мы, учителя литературы, являемся представителями столь высокого и прекрасного, сеем такое разумное, доброе и, главное, вечное, что нам не к лицу «прогибаться» под детей.
«Не хотят – и не нужно, – заявляют они. – Литература проживёт и без них».
Литература проживёт (хотя я уверена, что без читателя литературы не будет, ведь непрочитанная книга – это как бы несуществующая книга).
А дети?
Что касается меня, то я давно, лет 15 назад, поняла, что, работая учителем литературы в школе, ты должен решить, что тебе дороже – Литература или Ребёнок.
Если Литература – становись критиком, журналистом, писателем, наконец. Если Ребёнок – препарируй Литературу, переводи её на другой, понятный ребёнку язык.
Я свой выбор сделала. И помог мне в этом такой, казалось бы, «жрец», как Ю. Лотман. В одной из передач цикла «Беседы о русской культуре» Лотман говорил о взаимоотношениях матери и младенца. Младенец лепечет на своём «языке», и мать, чтобы быть им понятой, переходит на этот же язык. Конечно, можно высокомерно назвать это сюсюканьем, но без него между матерью и ребёнком не установится контакт.
Меня могут упрекнуть в том, что я предлагаю сюсюкать со школьниками. В известном смысле, да. Но в моём понимании сюсюкать значит говорить на языке слушающего (я не имею в виду молодёжный сленг – я имею в виду форму преподнесения материала).
Кстати, в той же передаче Лотман взаимоотношение матери и младенца назвал моделью интеллигентности. Ведь что такое интеллигентность как не стремление понять и услышать другого?
И ещё.
Литературу любить легко, ибо она – гармония. Ребёнка – трудно, ибо он весь – дисгармония. Но ещё Достоевский устами своего героя утверждал, что никакая гармония не стоит «слезинки ребёнка».
Теги: образование , ЕГЭ
Два предмета – в один? Запросто!
Фото: РИА "Новости"
ФГОС (Федеральный государственный образовательный стандарт) - как эту аббревиатуру произносить диктору телевидения и радио? Среди чиновников образования принято говорить "вгосы". Среди педагогов – «фкосы» и даже «эфкосы». Диктор, как бы он ни старался правильно произнести ФГОС, всё равно окажется непонятым широкой публикой. Тогда возникает резонный вопрос: а как пропагандировать? Или, языком чиновников, как внедрять?
«Фкос» первый – литература для учителя. Что является главным в каждой культуре? Библиотека. По традиционной системе, критикуемой «вгосовцами», написано столько книг, что карточки на них в каталоге Ленинки занимают целый стеллаж – труды учёных, учителей, писателей. Вся эта педагогическая литература теперь пойдёт на свалку – она устарела. Новая займёт едва ли полку, не карточек – книг!
«Фкос» второй – экскурсии. Экскурсия – обязательная часть учебного процесса. Но вот за счёт чего осуществляется путь-дорога к месту назначения? Первую половину дня ученик отдаёт школе, вторую – семье. Чьё время ущемить? Традиционно экскурсии шли в учебные часы. Нынче – только за счёт сокращения времени общения в семье, с нарушением режима дня школьника. Когда он будет делать уроки – в полночь или за полночь, это никого не касается. И будет ли на завтра учитель свеж и бодр и с конспектами уроков – это тоже вопрос десятый. Главное, что мы по-новому организовываем процесс. Всё старое долой.
«Фкос третий» – рабочие программы. Несколько лет назад это было внутреннее тематическое планирование. Теперь эти планы будут в открытом доступе на сайте каждой школы, и все могут проверить, была ли ваша экскурсия действительно по теме урока. Директор смотрит на рабочую программу по предмету и видит «вязание крючком», а мы пошли в Третьяковскую галерею. А должны, согласно теме, – на вязальную фабрику. «Почему экскурсия не соответствует теме урока?»
