Журнал Современник - Журнал Наш Современник 2007 #5
Входит охранник с работницей. Светлана шутливо окликает:
- Кириллыч! Вот хотели вас поженить - эта холостая, тот бобыль… А то забыли, когда на свадьбе гуляли!..
Лесозаводск
Двое наших - Виктор Костин и Владимир Листровой - из Лесозаводска. Листровой - художник, но не из тех, которые, в согласии с общепринятыми штампами, живут в величайшей бедности и одиночестве. По счастью, в нем открылся дар и бизнесмена, и он учредил целую сеть художественных салонов в родном городе, чем немало изумил лесозаводчан.
Один-то художественный салон - шутка сказать. А тут сеть целая. Неведомо кто покупает здесь кисти, краски и холсты, но дело живет. Впрочем, назвать его совсем уж процветающим тоже пока нельзя.
Под стать Владимиру - его жена Наталья, работающая на местном телеканале. И здесь разговор о “раньше” и о “теперь”. Раньше тут было много чего, рассказывает Татьяна, и в голосе - нотки понятного сожаления:
- Уссурийский деревообрабатывающий комбинат, Лесозаводский биохимический завод, мебельный комбинат, швейная фабрика “Уссури”. Но и теперь живем, чего помирать-то…
На наш вечер в ДК народу пришло немного, чтоб не сказать - почти не пришло. Настоятель здешнего новостроящегося и единственного в Лесозаводске храма отец Никита посокрушался: “Все ведь мы, к сожалению, мало знаем, кто такие были Кирилл и Мефодий, и часто даже не стремимся узнать”. И, вздохнув, добавил:
- Мне лично рассказывал экскурсовод, что самый частый вопрос в музее - почему Мадонну всегда изображают с мальчиком, а не с девочкой…
А что - Кирилл и Мефодий? Мне уже вполне понятно, что были они настоящие приморцы. Должно быть, вот такие же, как эти озаренные внутренним светом люди. Настойчивые, даже настырные.
Кириллица не устаревает уже много веков. Со времен своего начала она живет, меняется, в чем-то сделалась проще, но зато как углубилась, обросла смыслами. Пусть не без патетики, но ею написано столько прекрасного, величественного, ухватывающего самую суть. Спасибо Кириллу с Мефодием (а имена-то какие!), что русский язык прочно - в числе первых языков мира, и один из самых выносливых, гибких, насыщенных.
И кто там насчет перейти на латиницу? Кто хочет - идите. А мы уж как-нибудь…
Детский дом “Жемчужинка”
На ступенях - воспитательницы, принаряженные, торжественные. С нитками бус на шеях, в парадных костюмах.
Встречали хлебом-солью. Дети в актовом зале, он же, по-видимому, спортивный и музыкальный - ребята очень разных возрастов, от подростков до тех, кто едва научился говорить.
Игорь Ефременко спел песенки про жука, про собаку. Сережа Кузнецов, сын Виктора Костина, сыграл на аккордеоне, Владимир Тыцких читал стихи про всех морских зверей, каких только смогли вспомнить дети. Включая ежа.
И дальше началось то, ради чего мы, по-видимому, и приехали сюда: праздничный концерт для нас, очень важных гостей.
Самые маленькие прилежно спели веселое, мальчики постарше, как ни удивительно - “Орленок, орленок, взлети выше солнца”. Если бы я не слышала своими ушами, то засомневалась, возможно ли исполнение этой замечательной песни в 2006 году. Хотя почему, собственно, нет?
Игорь Аульбеков сказал про себя, ни к кому в особенности не обращаясь: “Песня нашего детства”.
Про себя я могу сказать то же, хотя между мной и Игорем разница лет, наверное, в пятнадцать. И ведь эти - детдомовские - дети тоже так скажут когда-нибудь, если услышат “Орленка” в чьем-то еще исполнении.
Мальчики в матросках напомнили мне моего маленького брата, который пел: “Бескозырка белая, в полоску воротник, пионеры смелые спросили напрямик…”
Танцевали парный танец. С очень серьезными лицами. Вообще у детей в детдоме взрослые глаза. И думаю, они на всю жизнь избавлены от того, что мы именуем инфантильностью - капризного сознания некой собственной исключительности и значимости для окружающего мира.
Оглядываюсь на аудиторию - у взрослого бородатого мужика навернулись слезы.
Не может же так продолжаться…
Мы прощались с Лесозаводском на смотровой площадке. Серая, пока не облицованная громада храма на взгорке, широкая спокойная Уссури. Мост. Мемориал воинам, землякам-приморцам - памятник один из первых, если не самый первый в Приморье, в честь воинов-афганцев. Не хотела говорить, но вместо вечного огня в центре погасшей пятиконечной красной звезды - окурки.
Владимир Тыцких вдруг произнес с досадой:
- Не может же это все так и быть. Должно же чем-нибудь кончиться…
30 мая 2006 г. Рождественка
Школа в селе Рождественка Дальнереченского района встречала нас линейкой - собственно, выпускникам выдавали аттестаты.
В небольшой толпе идет обсуждение прибывших гостей. Бабушка в белой косынке говорит бабушке в голубой:
- Вон какой у них поп бравый. А у нас и не поп, а илерей какой-то. И не выговоришь. Я Виталика крестила - илерей написано…
Выпускники-подростки были больше похожи на юных студиозусов всяческих колледжей и профессиональных училищ. И слегка на солдат: высокие, с тонкими шеями из широких воротников костюмов. Галчата. Пара парней - с прическами, обессмерченными Романом Сенчиным в одной из его повестей: стриженые головы и челка.
Девочки с косичками и бантами.
Лучегорск
В Лучегорске мы должны были остановиться в гостевом доме при новом храме, но здание не успели сдать к сроку, там вовсю еще шли работы, и мы разместились в студенческом общежитии.
Тараканы, таракашки, тараканищи… Отсутствие не только штор, но и карнизов. Общая беспросветица. Если будущих молодых специалистов помещают сюда лет на пяток, чего от них потом можно ждать? Какого прорыва в будущее?..
Отец Сергий Сенник, настоятель храма в честь иконы Божьей Матери Скоропослушница, прочитал канон святым равноапостольным Кириллу и Мефодию.
Выступление в поэтическом клубе с наименованием “Ласточка”, так называется здешний источник минеральный воды. Руководитель поэтического клуба - Лариса Белякова. Не так давно она начала труд о местных старообрядческих поселениях. Александр Давыдов, архитектор и скульптор, читает стихотворение, посвященное Джузеппе Верди, а потом посвященное Эдите Пьехе. Он один из авторов мемориала героям Даманского в Лучегорске.
Всех потряс Владимир Моцак, другой местный автор. В его поэтической книжке есть строчка: “Цвети, здоровый организм”. А также: “девичий контингент”.
Но это все же не дотягивает до вечных строк из стихотворения “Тиранозавру N 52”, которое мне как-то благоговейно продемонстрировали в одном из московских журналов: “Я прочь пошел от вас, крокодилица, / Роняя с шумом слезы на Арбат”.
Вспомнилась и другая смелая поэтическая метафора: “Вышли из лесу сосны, как березки в косынках”…
И все же мне кажется, что такая бесхитростность порой несет в себе нечто большее, чем иной, самый что ни на есть полированный профессионализм.
31 мая 2006 г. Речки
В Хабаровск мы едем вдвоем с Тыцких. Основная группа остается работать в Федосьевке, а потом возвращается в Лесозаводск.
По дороге я записываю названия речек. На этом участке пути они особенно поэтичны: Щеголиха, Каменушка, Щебенчиха, Падь Вторая, ручей Дощатый, затем - Вторая Щебенчиха, Роскошь, Китайка, Аван, а потом Аванчик…
Но интереснее всего, разумеется, Первая Седьмая речка, за которой следует Вторая Седьмая, а дальше, еще через полдюжины рек, и Третья Седьмая.
Где четыре следующие Седьмые, и почему они все-таки именно Седьмые, осталось дремучей тайной. Вот народ мой, языкотворец и нарицатель!..
- Красиво тут. Какая тайга…
- Да. Только тайгу эту мы ныне переводим на китайские палочки. Китайцы начали было производить пластмассовые, своего леса не хватало на полтора миллиарда ртов, а теперь вот по всему Дальнему Востоку лущат. Правда, пока больше из осины, это дерево не такое ценное. Но сейчас и осину не грех поберечь: строевой-то вырубили уже…
Хабаровск
Хабаровск встречает с Владивостокской автострады, распахивая навстречу широкошумный, ленивый и красивый проспект. Старинные дома по обе стороны дороги, сияние летней листвы, храмы, щегольски одетые женщины, спешащие мужчины и потоки ослепительных автомобилей.
Все-таки есть в больших городах им одним присущая прелесть, аромат бурливой, пьянящей и, кажется, бессмысленной жизни.
В Христорождественском храме работает шофером поэт, художник и заведующий отделом поэзии в небольшой газете Геннадий Богданов, он возит владыку Марка, Хабаровского архиепископа. Геннадий Богданов - крупный, плечистый, осанистый мужчина с залысиной. Двигается быстро и плавно. Сейчас улыбается широко и радостно:
- Ну, поедем, оттартаю вас в редакцию.
У нас встреча в журнале “Дальний Восток”, и мы уже опаздываем. Тыцких нервничает: Вячеслав Викторович Сукачёв, редактор “Дальнего Востока”, дескать, из немцев, поэтому страшно не любит опозданий.
