Артуро Перес-Реверте - С НАМЕРЕНИЕМ ОСКОРБИТЬ (1998—2001)
— Обычно мы не подаем клиентам одну только воду, — ответила Клара.
— Тогда положи в него пару кубиков льда, — предложил Роберто.
Клара принесла ему виски и заплатила за него. С тех пор они не расставались. Клара зарабатывала на жизнь, а Роберто сидел дома, опустив шторы и выключив телефон. Он читал все подряд, мешая По с Фолкнером, а Сервантеса с Дюма и Кафкой, и лихорадочно писал, надеясь в один прекрасный день создать шедевр и пригласить свою подругу на ужин.
Роберто все же написал роман. Он сообщил мне об этом по очередному мобильнику, который еще не успели отключить за неуплату. Номер телефона Роберто меняется очень часто. Пару раз ему приходилось менять собственное имя. Роберто дель Сур, которого на самом деле зовут Роберто Монтеро, в последнее время подписывается: «Монтеро Глес.», сокращая вторую фамилию.
— Я закончил роман, — сказал мне Роберто, — и хочу, чтобы ты его посмотрел.
Позади остались четыре года родовых мук, бесконечных доработок, исправлений, вымарываний и переписываний. Кошмар, знакомый любому настоящему писателю. Я не говорю о молодых дарованиях, чья творческая деятельность протекает в баре за кружкой пива:
— Классная книжка, приятель. Очень живо.
— Да ладно, твоя еще лучше.
Роберто не из тех. Он и вправду трудился как проклятый, чтобы рассказать нам о себе, истинном сыне богемы, нищем и отчаянном, с пистолетом в кармане и следами от уколов на руках. У него разгульная и опасная жизнь. Его Испанией никогда не управляли ни премьер-министр Аснар, ни другой негодяй, имя которого я уже успел позабыть.
У Монтеро Глеса вышла мрачная книга. Она открывает читателю ад, в котором довелось побывать автору. Как Роберто, еще никто не писал. Его роман не случайно называется «Жажда шампанского». Сначала в нем было пятьсот страниц, но в результате осталась половина. По-моему, так лучше. В нашем издательстве книга никого не привлекла, а в «Эдасе» решили попробовать. Мне совсем не понравилась обложка с бычьими рогами и луной. Истории Роберто куда острее и мрачнее. Я не в восторге и от предисловия. В нем автора назвали незаконным сыном Мартина Сантоса и Хуана Марсе. При всем уважении к чудесному Марсе, Роберто — незаконный сын Валье-Инклана, а еще Гальвеса, и Бускарини, и Педро де Репиде. Он наследует всей мрачной и великой богеме начала ХХ века, традиции которой были продолжены Пинчоном и Буковски и породили маргинальную Испанию наших дней.
А сама книга мне очень понравилась. У многих современных писателей в жилах текут чернила, а роман Роберто написан кровью. И чтобы вы знали, во что ввязываетесь, если все же захотите прочесть роман, я приведу здесь слова, с которых он начинается. Весьма своеобразное философское наблюдение: «Чаролито доверял только своему члену. От него точно не приходилось ждать пинка в зад».
А теперь идите и читайте, если хватит духу.
НЕПОЛНОЦЕННОЕ РАЗВИТИЕ
Один приятель рассказал мне, что в нынешних школах вместо «нормальная успеваемость» принято говорить «успешное развитие». Что это значит, неизвестно. Что касается двоечников, они демонстрируют «неполноценное развитие». Мой друг был в шоке, но я посоветовал ему отыскать в нововведении положительные стороны. Такую терминологию придумали, чтобы не травмировать детишек и родителей. Призраки Соланы, Маравалля и Марчеси довольно улыбаются во тьме своих склепов. Не зря они вместе с целой армией психологов, психиатров, психопедагогов, психотерапевтов и прочих психопатов выбивались из сил, доказывая, что все люди одинаковы и что при воспитании молодого поколения нужно исходить только из этого постулата. Вот что значит посмертное признание!
Прошу прощения, но я вынужден не согласиться. Впрочем, можете не прощать, мне все равно. Подумайте сами, ну с какой радости нам быть одинаковыми. Человеческие существа отличаются друг от друга вкусами, уровнем интеллекта, воззрениями и способностями. В мире полно и светлых голов, и тупиц. Равенство между ними должно выражаться в одинаковых возможностях для получения образования. Это не значит, что нас нужно равнять под одну гребенку, а университетские дипломы должны выдаваться всем, как паспорта или свидетельства о рождении. Тогда система образования превратится в болото, где утонут и посредственность, и талант. И все это лишь для того, чтобы не травмировать нерадивых учеников, их тупых родителей, бездарных педагогов и политиков, привыкших судить о культуре и образовании с высоты собственного невежества.
Зловещие результаты не заставят себя ждать. Такой подход дезориентирует учащихся. Проблемы множатся, и в один прекрасный день становится ясно, что их невозможно разрешить. Время и силы уходят на чудовищную бессмыслицу, вроде «работы в команде». Образование пытаются сделать интерактивным и многопрофильным, а учеников — одинаковыми. Все как один обязаны расти в атмосфере дружелюбия и развиваться, минуя стрессы. Горе маленькому асоциальному негодяю, предпочитающему выбирать книги на свой вкус. Давно пора избавиться от пережитков старой школы, вроде домашних заданий или ответов у доски. Идиоты, составлявшие новую программу, дошли до того, что объявили развитие памяти задачей второстепенной. Не обязательно запоминать имена королей и названия рек, даты исторических событий и правила орфографии. Не обязательно расширять кругозор и приобретать новый опыт.
Никто не называет вещи своими именами. Никто не осмеливается напомнить, что настоящее образование основано на железной дисциплине и почитании наставника. Только так не очень способный или не очень усидчивый ребенок сможет освоить программу. Вместо этого маленьким Луисито и Ванессе предлагают работать в команде, чтобы они могли стать примерными гражданами, которые никогда не оскорбляют черномазых афроиспанцев и мавров из стран Магриба, не курят в ресторанах и каждые четыре года ходят на выборы. Детишки от радости прыгают до потолка. Довольно тягомотины со средним образованием. Школа существует для приобретения социальных навыков. Не имеет значения, что раньше дети приобретали их у себя дома. Зачем поощрять трудолюбивых и сообразительных? Не лучше ли поддержать ленивых неучей?
Конечно, дети тут не при чем. Преступники, разрушившие культуру, впрочем, тоже. Новая «философия образования», как выражается наш полуграмотный министр, — всего лишь отражение лицемерной демагогии, в которую погружен наш мир. Мы склонны обращать средства в культ, забывая о целях. Родители не желают слышать, что их дети недостаточно талантливы, чтобы стать конструкторами космических кораблей, биологами или профессорами философии. Что ж, им говорят то, что они хотят услышать. Проклятый вирус университис! Если бы не он, никто не стал бы требовать от школьников больше, чем они хотят или могут сделать. А взамен мы получили бы первоклассных сантехников, рабочих, плотников, электриков, настройщиков пианино и мало ли кого еще. Проклятие высшей школы состоит в том, что она парадоксальным образом плодит невежд и неудачников. Молодежь дичает, страна деградирует, жизнь становится все хуже.
ПОСЛУШАЙ, ПРИЯТЕЛЬ
Послушай, приятель, твоя сестра говорит, что ты со всем отбился от рук и с каждым днем заходишь все дальше. Ты уже перепробовал все, что только можно. Выпивка и таблетки, таблетки и выпивка, и две пачки сигарет в день — чересчур для твоих девятнадцати лет. Ты бросил свою девушку, или, скорее, она тебя бросила, потому что больше не могла это выносить. Ты возвращаешься бог знает во сколько и носишься по улицам, забив на светофоры. Ты постоянно орешь на своего отца и вообще плевать хотел на всех. Ты витаешь в облаках и ни за что не желаешь возвращаться к этой дерьмовой жизни. Можно подумать, что впереди у тебя целая вечность.
Твоя сестра надеется, что я смогу на тебя повлиять: ведь ты читаешь мои заметки по воскресеньям, и мое мнение тебе не безразлично. Едва ли тебе в действительности интересно мое мнение, но твоя сестра, для домашних — Бэмби, верит в меня. Она умоляет меня совершить чудо, будто я пресвятая дева лурдская. А я понятия не имею, что тебе сказать. Со счастливыми финалами я не в ладах, а фею последний раз встречал в Сараеве. Ее изнасиловали, а потом засунули волшебную палочку ей между ног. Надеюсь, ты меня понял.
И все же я должен поговорить с тобой. Иначе меня загрызет совесть. Я делаю это не для тебя — тебя я совсем не знаю, — а для Бэмби. Если я обману ее, она перестанет читать мои книги и мечтать о встрече с отцом Куартом или Лукасом Корсо. А потому сядь и выслушай меня. Я сказал, что совсем тебя не знаю, но это не так. Чтобы узнать тебя, достаточно знать страну, в которой ты живешь, телепередачи, которые ты смотришь, скотов, которые планируют за тебя твою жизнь, и политиков, за которых голосуют твои папа с мамой. Узнать тебя не трудно, если представить себе фирму, в которой ты вкалывал все лето, и работу, которая пьет соки из твоей бывшей невесты, и тоску, которая гложет твоих друзей. Я и сам это вижу, поверь мне. Жизнь сплошное дерьмо, и слово «будущее» ни черта не значит. Как видишь, на самом деле я хорошо тебя знаю.
