Джин Сэссон - Принцесса. Правдивая история жизни под чадрой в Саудовской Аравии
Мы находились во дворце Нуры и Ахмеда, постройка и отделка которого закончились буквально за несколько недель до моей свадьбы. Нура была очень довольна своим новым домом и хотела, чтобы сплетни о его роскоши и удобстве поползли по всему Эр-Рияду.
Что касается меня, в тот момент я ненавидела новый дворец Нуры; из романтических соображений я мечтала, чтобы паша с Каримом свадьба состоялась в Джидде, на берегу моря. Однако отец настоял на традиционном бракосочетании, и я впервые в жизни промолчала, когда мою просьбу отвергли.
Уже несколько месяцев прошло с того момента, как я приняла решение сдерживать свой темперамент в мелочах. Меня занимали более важные проблемы – я берегла силы для решающей борьбы за освобождение женщин моей страны!
Нура вся светилась от счастья, слушая, как родственницы наперебой расхваливают ее новый дом. Мы с Сарой незаметно обменялись понимающими улыбками, так как давно уже пришли к общему заключению, что дворец представляет собой образчик весьма дурного вкуса.
Это было гигантское мраморное сооружение. Сотни филиппинских, таиландских и йеменских рабочих под руководством специалистов из Германии работали, сменяя друг друга, круглые сутки в течение нескольких месяцев, однако ввиду того, что художники, резчики по дереву и специалисты по художественному литыо не согласовали своих действий, внешний вид и внутреннее убранство дворца вступали в неразрешимое противоречие друг с другом.
В результате получился архитектурный монстр, способный вызвать восхищение лишь у тех, кто ничего не смыслит в красоте. Украшенные позолотой залы дворца были сплошь увешаны картинами известных художников. Мы с Сарой насчитали 180 картин только в одном зале.
Сара пожала плечами и заявила, что картины подбирал человек, совершенно не разбирающийся в живописи. На полу повсюду лежали ковры с изображениями различных птиц и животных. От спален, украшенных тяжеловесной резьбой, становилось тяжело на душе. Мне было непонятно, как дети одних родителей могут иметь диаметрально противоположные представления о хорошем вкусе.
Впрочем, должна признать, что, хотя Нура и потерпела, на мой взгляд, фиаско в деле украшения собственного дома, она в полной мере проявила себя в другом: ее парк оказался настоящим шедевром. Дворец окружала почти квадратная миля озер, лужаек, великолепно подобранных цветов, кустарников и деревьев. В парке посетителя поджидало множество приятных сюрпризов – скульптуры, яркие домики для птиц, весело журчащие фонтаны и даже детская площадка для игр с разнообразными аттракционами.
Наша с Каримом свадьба должна была состояться в саду в девять часов вечера. Нура знала, что я обожаю жёлтые розы, и теперь несколько тысяч этих цветов, привезенных из Европы, покрывали водную гладь озера, на берегу которого стоял украшенный такими же розами павильон, в котором мне предстояло встретиться с Каримом.
Нура с гордостью заявила, что повсюду уже шепчутся о том, что нашей свадьбе не было равных за последние несколько лет. О помолвках и свадьбах в Саудовской Аравии не объявляют заранее; эти мероприятия считаются сугубо частным делом, однако слухи о количестве потраченных на то или иное празднество денег циркулируют повсюду, и члены королевской, семьи лезут из кожи вон, чтобы перещеголять друг друга.
Когда тетушки принялись за ужасную процедуру удаления волос с самых интимных частей моего тела, я громко закричала, что не могу попять, откуда взялся этот варварский обычай.
Старшая из моих тетушек влепила мне звонкую пощечину за такое кощунство. Глядя на меня в упор, она заявила, что я просто глупая девчонка и что истинная мусульманка обязана подчиняться заветам пророка Магомета, который велел удалять волосы на лобке и подмышками каждые сорок дней из соображений гигиены.
В ответ я закричала, что этот обычай больше не имеет смысла; в конце концов, мы – современные мусульмане и имеем все необходимое для того, чтобы содержать себя в чистоте. У нас есть горячая вода и мыло, и для того чтобы быть чистыми, не обязательно использовать песок! Однако мои тетки, прекрасно зная, что я способна спорить до бесконечности, продолжали делать свое дело.
Мне ничего не оставалось, как только окончательно шокировать собравшихся заявлением, что если бы пророк был сейчас жив, то он наверняка прекратил бы действие этого глупого обычая.
– Мы, саудовцы, – кричала я, – доказываем, что не умнее бестолкового мула, который идет след в след за вожаком каравана, не думая о том, куда его могут привести! Пока мы не сможем посмотреть правде в глаза и выбрать свой путь, нам не избавиться от гнета старых обычаев.
Мои родственницы обменивались беспокойными взглядами. Их всегда пугало мое стремление к бунту, и они чувствовали себя уютно только в компании таких же, как они, смирившихся со своим угнетенным положением женщин. Помолвка с таким человеком, как Карим, воспринималась ими, как неслыханное везение, и я знала, что они вздохнут с облегчением только после завершения свадебной церемонии. Мое платье было сшито из самого яркого красного кружева, какое я только смогла найти. Я чувствовала огромное удовлетворение от того, что могу лишний раз шокировать своих родных, которые настоятельно советовали мне надеть что-нибудь бледно-розовое. Как всегда, я настояла на своем, так как была уверена, что права. В конце концов даже мои сестры вынуждены были признать, что ярко-красный цвет выгодно оттеняет мою кожу и глаза.
Я испытала истинное блаженство, когда Сара и Нура надели на меня платье и застегнули все пуговицы. Легкая грусть охватила меня, когда Нура застегнула на моей шее подарок Карима – ожерелье из рубинов и бриллиантов.
Мне невольно вспомнилась моя мать в грустный день Сариной свадьбы, когда она так же застегивала на ее шее свадебное ожерелье. Это было всего два года назад, а мне казалось, что прошла целая вечность. Но тут я подумала, что мать, наверное, смотрит на меня из каких-то неведомых далей, и на душе у меня посветлело. Я едва могла дышать в тесном корсете, но все же нагнулась и взяла со стола букетик весенних цветов, изготовленный из драгоценных камней, заказанный Сарой специально к этому дню. Наконец, глядя на улыбающихся сестер, я провозгласила: – Я готова!
Наступила пора начинать новую жизнь. Раздался грохот барабанов, заглушивший даже звуки оркестра, прибывшего из Египта специально для того, чтобы играть на нашей свадьбе. Сопровождаемая Нурой и Сарой, я с гордо поднятой головой вышла к гостям, которые уже давно в нетерпении толпились в саду.
Как это принято в Саудовской Аравии, официальная церемония была проведена загодя. Карим со своими родственниками находился в одной половине дворца, я со своими – в другой, а священник ходил из комнаты в комнату и спрашивал нас, согласны ли мы на бракосочетание. Ни Кариму, ни мне не было позволено перемолвиться словом друг с другом. Празднество длилось уже четыре дня и четыре ночи, а после нашего с Каримом появления перед гостями предстояло еще трое суток веселья.
Нынешний же день был посвящен соединению молодоженов на брачном ложе. Это был наш с Каримом день! Я не видела своего жениха со времени нашей первой встречи, хотя не было и дня, чтобы мы с ним не вели длинных бесед по телефону. И вот, наконец, я снова увидела его.
Он не спеша шел по направлению к павильону в сопровождении своего отца. Возбуждение охватило меня, когда я подумала, что этот красивый мужчина сейчас станет моим мужем. Все чувства мои обострились, я замечала каждую мелочь: то, как нервно подрагивают его руки, как бьется жилка у него на горле, выдавая участившееся сердцебиение.
Я представила, как бьется сердце в его груди, и с удовольствием подумала, что это сердце отныне будет принадлежать мне. Теперь от меня зависело, будет оно биться от счастья или от горя. Я поняла, что беру на себя ответственность.
Когда Карим наконец подошел ко мне, меня внезапно захлестнула волна эмоций. Губы мои задрожали, на глаза навернулись слезы, и я едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Впрочем, это длилось буквально несколько секунд, и когда мой жених бережно поднял мою чадру и открыл мне лицо, оба мы рассмеялись от радости.
Окружавшие нас женщины разразились приветственными криками и громко затопали ногами. Нечасто в Саудовской Аравии случается, что жених и невеста с такой радостью встречают друг друга. Я посмотрела Кариму в глаза и буквально утонула в них, не в силах поверить своему счастью. Я выросла во мраке, а мой муж, который по всем законам должен был бы стать для меня очередным источником страха и горя, на самом деле сулил мне избавление от оков рабства.
Нам с Каримом так хотелось остаться наедине, что мы совсем недолго пробыли среди гостей, принимая поздравления. Пока Карим разбрасывал золотые монеты среди веселящихся гостей, я потихоньку ускользнула, чтобы переодеться для свадебного путешествия.
