Джин Сэссон - Принцесса. Правдивая история жизни под чадрой в Саудовской Аравии

Целиком захваченная своим желанием казаться привлекательной, я заявила отцу, что мне совершенно нечего надеть. Хотя мы, саудовские женщины, и ходим по улицам, укутанные в черное, эта униформа служит нам лишь до тех пор, пока мы не оказываемся в гостях у какой-нибудь из своих приятельниц. Поскольку мы лишены возможности фигурировав в обществе мужчин, то нам ничего не остается, как только стараться поразить друг друга разнообразием наших нарядов. Я говорю правду, мы одеваемся не для того, чтобы произвести впечатление на мужчину! Представьте себе – женщины в моей стране ходят друг к другу на чай, облаченные в свои самые богатые наряды и обвешанные драгоценностями с ног до головы. Многие мои подруги-иностранки бывали потрясены, увидев, какие ожерелья скрываются под традиционной абайей. Мне говорили, что саудовские женщины напоминают прекрасных райских птиц, которых прячут под слоем черной краски. Нет сомнения, что нам, женщинам Востока, приходится прилагать куда больше усилий для того, чтобы проявить в одежде свою индивидуальность, чем западным женщинам, не скованным цепями традиций.

Отец чрезвычайно обрадовался тому обстоятельству, что я выказываю неподдельный интерес к своему будущему замужеству, и был готов удовлетворить любую мою прихоть. Нура вместе со своим мужем даже согласились сопровождать меня в Лондон за покупками в универмаг «Харродз», где мне стоило немалых усилий сказать продавщицам, что на следующей неделе мне предстоит первая встреча с моим будущим мужем. Я считала, что стыдно саудовской принцессе признавать, что она не принадлежит себе в выборе спутника жизни. Впрочем, продавщицы не обратили на мои слова ни малейшего внимания. Тот, кто свободен, не часто способен понять того, чья свобода ограничена.

Когда мы были в Лондоне, Нура отвела меня в косметический кабинет, а также велела приготовить образцы расцветок для моего гардероба. Специалисты-дизайнеры сказали, что самый выигрышный для меня цвет – изумрудно-зеленый. Тогда я заказала себе семнадцать предметов этого цвета. Мои непокорные волосы были уложены в красивую прическу, и я не переставала удивляться изящной незнакомке, отражающейся в зеркальных витринах лондонских магазинов, в которые я без устали смотрелась.

Наконец настал день, когда я должна была встретиться со своим женихом. Сара и Марси помогли мне одеться. Мне все не нравилось, и, когда я возмущенно сетовала на то, что не могу воспроизвести свою лондонскую прическу, в дверях моей спальни появилась Худа.

– Берегись! – воскликнула она. – Сначала ты познаешь счастье, но затем горе ожидает тебя. Оно придет вместе с твоим мужем!

Я швырнула в нее гребешок и громко приказала не портить мне день своими глупыми предсказаниями. Рассерженная Сара дернула меня за ухо и заметила, что мне должно быть стыдно так ругать бедную старуху. Однако совесть меня совершенно не мучила, и я заявила об этом Саре, на что та ответила, что причина, по всей видимости, в полном отсутствии у меня совести. Мы препирались друг с другом, пока не раздался звонок в двери виллы. Сара вздохнула, покачала головой и сказала, что я просто великолепна в своем изумрудном наряде.

Я ничего не слышала и не понимала – ведь мне предстояло во плоти увидеть своего будущего мужа! Сердце в груди так колотилось, что мне казалось, этот стук услышат все окружающие. Я чувствовала, что все смотрят на меня, и медленно начала краснеть, хотя это совершенно не входило в мои планы. Как мне хотелось вернуться в безопасный мир моего детства!

Однако все мои страхи улетучились, когда я увидела Карима. Он оказался не только самым красивым из всех мужчин, каких мне приходилось видеть, по более того, его умные и теплые глаза смотрели на меня с таким восхищением, что я чувствовала себя самой очаровательной женщиной на свете. Не прошло и нескольких секунд с того момента, как нас представили друг другу, а я уже была уверена – он никогда не расторгнет нашу помолвку.

Я с удивлением обнаружила, что обладаю столь необходимым каждой женщине талантом. Я умела флиртовать! Помимо своей воли я слегка поджала губы и посмотрела на Карима из-под полуприкрытых век. В своем воображении я представляла, что он всего лишь один из многочисленных поклонников.

Мать Карима внимательно, рассматривала меня. Она была явно недовольна моим вызывающим поведением.

Сара с Нурой и тетушками обменивались выразительными взглядами. Что же касается Карима, то он, без сомнения, был как под гипнозом, так что все остальное не имело значения. Прежде чем уехать, Карим попросил разрешения позвонить мне в один из ближайших дней, чтобы обсудить детали предстоящей свадьбы.

Я окончательно добила своих тетушек тем, что, не спрося их дозволения, ответила:

– Конечно, звоните в любое время после девяти вечера.

Затем я одарила Карима многообещающей улыбкой и распрощалась с ним. Пока Сара, Нура и тетушки в деталях объясняли мне, что я сделала не так, я беззаботно напевала свою любимую ливанскую любовную балладу. Они сказали мне, что мать Карима наверняка теперь будет настаивать на отмене помолвки, потому что я беззастенчиво соблазняла ее сына.

Я ответила, что они просто завидуют мне, потому что ни одной из них не выпало счастья встретиться со своим мужем до свадьбы. Теткам я показала язык и заявила, что они просто стары, чтобы понять, как бьются молодые сердца.

Они так и остались стоять с открытыми ртами, потрясенные моей дерзостью, а я заперлась в ванной и продолжала во весь голос распевать свою любимую песню. Позже я поразмыслила над своим поведением: если бы Карим мне не понравился, я бы сделала так, чтобы и он остался ко мне равнодушным. Но он понравился мне, и я хотела, чтобы он влюбился в меня. Я тщательно следила за собой, старалась есть, как принцесса и вообще была занята исключительно тем, чтобы произвести на него впечатление.

Кариму и его матери очень повезло, что мне не пришлось демонстрировать им свой буйный нрав.

Я была счастлива увидеть, что моим мужем будет красивый молодой человек, а не уродливый старик, и совершенно уверилась в том, что в нашем браке найдется место для любви. Возбужденная этими приятными мыслями, я подарила Mapси несколько своих старых платьев и сказала ей, что собираюсь попросить отца съездить со мной в мой будущий дом.

Карим позвонил мне тем же вечером. Он сказал, что, к его огромному удивлению, мать посоветовала ему расторгнуть помолвку. Она была в ярости от моего поведения и заявила, что от меня Кариму можно ждать крупных неприятностей.

Я была настолько уверена в своей неотразимости, что предложила ему последовать совету матери. Карим прошептал в трубку, что я – девушка его мечты: кузина королевской крови, красавица и к тому же умная и веселая. Он сказал, что ему никогда не нравились женщины, которых мать предлагала ему в жены; они сидели, как истуканы, и мечтали только о том, чтобы понравиться ему. Его но интересовали ординарные женщины, он скучал с ними. Объявив мне все это, он пробормотал, что влюбился в меня с первого взгляда.

В конце разговора Карим – задал странный вопрос; он спросил, делали ли мне обрезание. Я ответила, что не знаю и спрошу отца.

Карим запротестовал:

– Нет-нет, не спрашивай. Раз ты не знаешь этого, значит, ты не обрезана. – Мне показалось, что он очень доволен моим ответом.

По наивности я задала вопрос об обрезании вечером за ужином. Отец в этот день был у своей третьей жены, так что во главе нашего стола сидел Али. Пораженный моим вопросом, он стукнул стаканом по столу и вопросительно посмотрел на Сару.

Я спокойно ела и поначалу не заметила, как за столом повисло напряжение. Когда я подняла голову, то увидела, что сестры беспомощно смотрят друг на друга. Али, который считал себя в отсутствие отца главой семьи, ударил кулаком по столу и грозно спросил, откуда мне известно это слово.

Я уже начала понимать, что что-то не так и, вспомнив слова Карима, сказала, что слышала об обрезании от кого-то из слуг. Однако Али не принял мои объяснения и резко приказал Саре на следующий же день позвонить Нуре и попросить ее поговорить со мной.

Теперь, когда матери нашей больше не было, Нура, как старшая из сестер, считалась ответственной за то, чтобы просвещать младших в подобных вопросах. На следующее утро, когда часы не показывали еще и десяти, она приехала к нам на виллу и сразу же направилась ко мне в комнату. По дороге ей встретился Али, который заявил, что она не справляется со своими обязанностями старшей дочери. Он не преминул добавить, что пожалуется отцу.

Нура присела на краешек моей кровати и мягким тоном спросила, что мне известно об отношениях между мужчиной и женщиной. Я уверенно ответила, что знаю об этом все, что необходимо.

Сестра не смогла сдержать улыбки и ласково проговорила:

– Боюсь, сестрица, ты слишком самоуверенна. Возможно, ты чего-то и не знаешь об этой жизни.