Еремей Парнов - Фантастика в век НТР
Таким образом, иерархия рано или поздно должна перерасти в открытую фашистскую диктатуру. А Для фашизма уже нет недозволенных средств. И здесь нет особой разницы между тайной полицией, Всеобщим медицинским объединением и, скажем, налоговой инспекцией.
Вы слышите грохот канонады, лязг и скрежет металла? Вы видите ослепительные вспышки выстрелов и зарево пожарищ? Нет, это не "адская кухня" и даже не война. Это всего лишь налоговый агент, опрокидывающий все заслоны на пути к кошельку налогоплательщика. Конечно, можно было бы и не искать какого-то особого подтекста в юмореске Мауро Антонио Мильеруоло "Оптическая ловушка". Но, право, разве весь грохот и дым исходят не из того круга и пояса, где позвякивает стекло градусников и клистирных трубок.
Мы подошли к окраине обвала,Где груда скал под нашею пятойЕще страшней пучину открывала.
(Песнь одиннадцатая)Наш лифт спустился в подземелье, которое уже слегка напоминает традиционный ад. Здесь в железобетонном бункере почти безвылазно сидит человек, который забыл, как пахнет нагретая солнцем трава и как обтекают лицо и грудь тугие теплые струи ветра. Он сидит в этом глубоком бункере уже много лет, выполняя одну и ту же простейшую операцию. Перед ним экран сложного оптического устройства: на нем вспыхивают и накладываются друг на друга два красных диска. Но бывает изредка, что диски немного не совпадают, тогда человек нажимает кнопку…
Что же после этого происходит? Взлетают с подземных баз баллистические ракеты с Н-боеголовками, чтобы лечь на курс и поразить через какие-то минуты неведомого врага? Или, быть может, раскрываются секретные ангары и катапультируются в небо истребители-перехватчики? Не исключено, наверное, что нажатие кнопки приводит в действие противоракетную систему целого континента.
Но человек, нажимающий кнопку, не знает, к каким последствиям приведет операция. Он может лишь догадываться о них, поскольку находится в бункере "по соображениям безопасности". Очевидно, по тем же самым «соображениям» он больше ничего не знает ни о себе, ни о своей работе. Есть устав, и он гласит: "Важные стратегические задачи следует доверять лишь людям с низким коэффициентом умственного развития. Ни в коем случае (подчеркнуто жирной чертой. — Е. П.) нельзя доверять их специалистам". В конце рассказа "По соображениям безопасности" автор его, Эмио Донаджо, продемонстрирует нам, чем именно вызвана данная статья устава.
Нас сейчас интересует не это. К счастью, мы в аду. Ведь только там можно увидеть безлюдную планету и зарывшиеся в землю города, ощетинившиеся друг против друга стартовыми установками ракет. Впрочем, и на нашей реальной Земле ходят люди, мечтающие об атомном адском огне. И это не только недобитые гитлеровские вояки, сменившие зеленый китель рейхсвера на респектабельные мундиры "европейского командования", но и разного рода ультра, цинично разглагольствующие о "новом порядке", созданном на пепелище современной цивилизации.
Дабы явить, что взору было ново,Скажу, что нам, огромной пеленой,Открылась степь, где нет ростка живого.
Это терцина из четырнадцатой песни, повествующей о третьем поясе седьмого круга, где когда-то текли адские реки. Теперь там стоят современные города: стекло, асфальт, бетон. Почему только пусты освещенные улицы? Почему многоэтажные билдинги немы и мертвы, подобно каменным надгробьям? Город больше не объединяет людей. Он уподобился кладбищу, где в разобщенных склепах сидят еще живые мертвецы. Цивилизацию погубил "дар фирмы". Но прежде чем обратиться к рассказу Примо Леви "В дар от фирмы", нам придется совершить небольшой экскурс в фантастику.
"Фантомология" — так называется глава шестая философской книги Станислава Лема "Сумма технологии". В ней говорится: "Проблема, которую мы будем рассматривать, заключается в следующем: как создать действительность, которая для разумных существ, живущих в ней, ничем не отличалась бы от нормальной действительности, но подчинялась бы другим законам?"
В рассказе Примо Леви сделан первый шаг к решению этой проблемы, хотя вообще-то первенство в раскрытии негативных аспектов фантоматики принадлежит Лино Альдани, создавшему запоминающийся рассказ «Онирофильм».
Но не будем сравнивать «Онирофильм» Альдани с «Тореком» Леви по степени их приближения к фантоматическому идеалу. Нас гораздо больше интересуют моральные стороны фантоматики. А они, на мой взгляд, затронуты в рассказе "В дар от фирмы" достаточно широко.
Мы уже привыкли к таким картинам суперкибернетического ада, как экраны с «родственниками» на всех стенах ("451° по Фаренгейту"). Мы видели и худшее, когда мир чужих видений и чувств полностью закабалял человека, прикованного к фантомату, как каторжник к ядру. Мы знаем, наконец, как озабочена прогрессивная общественность Запада тем, что телевидение, с экранов которого хлещут потоки насилия и секса, вытесняет из жизни обывателя книги, театр, живопись. Телевидению далеко до фантоматики, оно не наладило еще обратной связи со зрителем, но уже успело обокрасть его душу и мозг.
Что же сказать тогда о той псевдореальности, даже в принципе неотличимой от действительной жизни, которую прокручивают грешникам адские фантоматы? Да разве можно вырваться из их объятий? Вместо серой обыденности, вместо стандартной квартиры, заурядной биографии и сварливой жены фантомат предлагает им сплошное яркое приключение. Здесь острые ощущения боксеров, футболистов, кинозвезд, космонавтов, гангстеров, здесь бразильская сельва, Сахара, Северный полюс, здесь богатство чувств и оттенков, доступное только великим художникам, здесь, наконец, полное раскрытие тайных садистских инстинктов и подавляемых комплексов. Можно провести интимный вечер с кинозвездой, можно даже сделаться этой кинозвездой (программа для синьор) в тот весьма пикантный момент, когда в ее артистическую уборную приходит любовник. Все доступно, все можно. Даже собственное тело становится лишним. И не мудрено, если взамен можно получить другое, лучшее, если можно глянуть в зеркало и увидеть себя мужественным красавцем по последним стандартам моды. Но суть не только во внешности. Все ощущения этого красавца, все пять его чувств и все отправления его организма становятся вашими. Любите его любовью и убивайте его ненавистью, а если он в своей богатой приключениями жизни порой голодает или мучается от жажды, то и это не беда! Программа составлена так, что герой непременно спасется, и вы испытаете всю сладость долгожданного глотка воды. А не угодно ли побывать в шкуре художника? Разумеется, в момент воплощения на полотне гигантского замысла, когда маэстро подставляет шею под лавровый венок… Заманчиво, не правда ли?
Все это знакомо читателям фантастики. Может быть, Леви лишь более четко, чем другие, сформулировал некоторые весьма важные мысли. Вот, в частности, что говорит герои его рассказа: "Какое это" наслаждение — чувствовать, что жестоко страдает и мучается именно тот, кого вы хотите помучить".
Это страшные слова. В них не только квинтэссенция грядущих опасностей фантоматики. В них — обвинение кинофильмам и телепрограммам, которые обрушивают на людей потоки насилия и ненависти, ибо каждый зритель мысленно перевоплощается в героев на экране.
Мы идем по залитому люминесцентным светом асфальту городов преисподней. В каждой ячейке его застекленных каменных ульев сидит душа, соединенная с фантоматом добровольными узами собственной духовной нищеты. Более страшной участи не мог бы вообразить и сам Данте. Но обыватель у галлюцинаторной машины чувствует себя вполне счастливым. Он так и умрет (впрочем, какая может быть смерть в аду?) непробужденный, посреди какой-нибудь ленты. И что такое собственная смерть для человека, который тысячу раз умирал чужой смертью? Что для него смерть, когда он давно утратил свою личность, растворил ее в ярких, выдуманных режиссером судьбах?
И есть ли силы у таких, скажем, людей, как Джиджи Милези (рассказ Анны Ринонаполи "Друг"), противостоять сладкому обману? Пусть выступающий в роли католического ангела-хранителя робот — не фантомат. Но он ласково нашептывает бедняге Джиджи сны наяву. В жестокой и безнадежной прозе жизни брезжит хоть какой-то огонек, уводит в туманную даль, где, наверное, хорошо и люди (как хочется верить!) добры и мудры. Старый, снисходительный к грехам патер обещает калабрийской батрачке не только рай на небесах, но и возмещение в здешней жизни… Те же примерно сказки, конечно, за солидное вознаграждение, робот рассказывает нашему Джиджи. Эх, Джиджи! Тебе бы не робота, а фантомат, тогда бы ты сразу получил все, о чем и не мечтал даже, ибо не знал, что такое возможно. Притом никаких разочарований! Ты ищешь Милену, свою суженую, зачарованную деву, которую посулил тебе робот. Ищи, ищи! Вот она, твоя Милена, сидит за соседним столиком и уплетает пиццу. Пойди же, разбуди спящую принцессу!
