Николай Костомаров - Руина, Мазепа, Мазепинцы

двух, о которых мы говорили, или тут говорится о ком-то ином, -

мы того решить не можем по нашим источникам. Был, однако, в то

время еще один полковник, но не из тех, которые перешли за

Мазепою в шведский стан, а из тех, которые оставались на своих

урядах, и о верности которого происходило долго сомнение, это -

полковник полтавский Левенец. В ноябре 1708 года, когда измена

старого гетмана стала совершенно ясно известна царю и его

приближенным государственным сановникам, канцлер Головкин писал

к Левенцу приглашение прибыть в Глухов для выбора нового

гетмана, вместо изменившего Мазепы. Левенец от 10 ноября отвечал

канцлеру, что он послал созывать всех сотников своего гюлка, и

когда они съедутся, он вместе с ними немедленно отправится по

назначению. При этом Левенец извещал, что к нему привозил

запорожец письмо от Мазепы, которое он, не читая, тогда же

препровождал к канцлеру. Но тут начались разные заявления о

неискренности полтавского полковника. Вдова Кочубея, казненного при

Мазепе за донос на последнего, которую канцлер Головкин звал с

семейством в Глухов для получения царских милостей, отвечала, что на пути своем встретила препятствие от полковника полтавского

и его полковых старшин, которых всех с своим полковником

обвиняла в измене царю. Затем, 30 ноября 1703 г. ахтырский полковник

Осипов, приобревший царскую милость во время процесса над

Кочубеем и Искрою, извещал письмом Головкина, что в Полтаве

заметны признаки шатости; полковник собирал полковых старшин и

советовался с ними, следует ли ехать к царю в Глухов, и когда

старшины сказали, что ехать следует, полковник, напротив, отнесся к этому неохотно и произнес: кто к нам скорее - тот нам и пан.

В Полтаве, по словам Осипова, находились тогда Мазепины и Ор-

749

ликовы приятели; полтавским полковым писарем был родной брат

судьи генерального Чуйкевича. и он всему был там голова, а зять

Левенца, Иван Герцик, с двадцатью козаками зимою убежал из

Полтавы в Ромны к Мазепе. В апреле 1700 года Меншиков, не

уверенный в преданности престолу полтавского полковника, вытребовал его с женою и детьми в Харьков. Левенец отдал детей своих в

харьковские словесные школы, и дети эти служили как бы залогом

верности их родителя.

Миргородский полковник Апостол после своего возвращения

в царский стан старался загладить свое преступление против царя

и ревностно действовал к ущербу шведов и мазепинцев, отличаясь

во многих битвах против них. В одной из таких битв он взял в

плен одного из своих зятьев, сына прилуцкого полковника Гор-

ленка, и вместе с ним генерального асаула гетмана Мазепы, Гамалею. Препроводив их обоих в русский стан, Апостол

ходатайствовал за них и, по его ходатайству, они не были отправлены

в Сибирь, а тотчас по их доставлении в главную царскую

квартиру им объявили, что они присуждаются жить в Москве на

свободе, наравне с отправленным уже туда Андреем Кандыбою, бывшим корсунеким полковником, также соучастником Мазепы.

Однако, Андрей Горленко не был долго отправляем в Москву по

назначению и жил в Украине до января 1711 года, когда Головкин

приказал доставить его в Москву, но и то произошло потому, что

возникло подозрение существования сношений между ним и его

родителем, прилуцким полковником, находившимся в Турции и

действовавшим враждебно царю. И Гамалея оставался в Украине.

В январе 1711 года его потребовали в Москву по делу о сосланном

участнике измены Мазепы, Гречаном, который подавал

челобитную, уверяя в ней, что если он был некоторое время с Мазепою, то оттого, что Мазепа держал его поневоле. В этом он слался на

свидетельство Гамалеи.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Переход мазепинцев к царю в день полтавской битвы. -

Судьба их. - Андрияш. - Невинчаный. -

Запорожцы. - Беглецы малороссийские в турецких

владениях. - Избрание Орлика в гетманы. - Его договор с

запорожцами и украинскими беглецами. - Протекторат

шведского короля. - Помощь от Турции. - Покушение

Орлика. - Свирепства и вероломство татар. - Меры, предпринятые против Орлика. - Прутский мир. - Как

понимали его смысл малороссийские эмигранты.

В роковой день полтавской битвы некоторые из мазепинцев уже

заранее сообразили, что дело Карла будет проиграно, и явились в

царский стан с повинною. В нашей исторической монографии

<Мазепа> мы привели их показания. Припомним здесь, что все эти

показания с первого вида отличаются неискренностью; господа, их

писавшие, старались выставить себя жертвами обмана и насилия

и извинить свой поступок незнанием тайных замыслов своего

гетмана, которому повиноваться обязаны были они по царской воле.

Увертки их не помогли им. Срок, назначенный царем в 1703 году

для явки в царский стан с уверенностью получить прощение, давно

истек. Слишком было видно, что только одна крайность побудила

их теперь явиться с повинною. Царскою милостью должны были

они считать для себя уже и то, что избегли смертной казни и она

для них была заменена ссылкою.

Указом 8 августа 1709 года определено было: генерального

судью Чуйкевича, генерального асаула Максимовича, полковников

Зеленского, Кожуховского и Покотилу, Антона Гамалею, Семена

Лизогуба, писаря Гречаного и канцеляриста Григоровича отправить

в Москву, для водворения в ссылке в разных местах. Но они

оставались в Украине в тюремном заключении до апреля 1711 года.

Тогда Головкин написал к гетману Скоропадскому, чтоб их

препроводили в Москву и вместе с ними выслали бы их семьи1. Головкин

1 Изменников его царского величества из генеральной старшины, Чуйкевича, Максимовича, полковников Зеленского и Покотила, Гамалею, 751

прибавлял, что, сколько помнится, был еще <седьмой> кто-то, которого также следовало отправить в Москву, по имени его в Москве

не помнят, и этого седьмого требовалось также прислать с женою и

детьми. Этим седьмым считали в Москве несколько времени Греча-

ного, но после доведались, что тот должен быть Кожуховский, уже

отправленный в Сибирь; оставалось доставить ему жену его, но это

было невозможно, потому что жена его еще прежде умерла.

Украинские города, приставшие к Мазепе поневоле тогда

только, когда к ним приходили шведские войска, спешили при первой

возможности посылать царю челобитные о прощении. Последним, запоздалым в таком заявлении повинной, городом были Лубны.

Челобитная о прощении подана была гетману Скоропадскому только

27 августа 1709 года, за подписом полкового обозного Павла Мар-

тосенка и нескольких сотников Лубенского полка1.

Уже в сентябре 1700 года явилось с повинною еще двое из ма-

зепинцев: компанейский полковник Андрияш и Чигиринский

сотник Невинчаный, состоявший временно в должности полковника.

Андрияш показывал, что не знал ничего о замыслах Мазепы, да и

не мог знать, потому что перед вступлением шведов он находился в

посылке. Впоследствии хотя Мазепа отправлял его компанию в

военные посылки, но его самого уже не посылал ни разу. На

полтавской битве он не был, хотя Мазепа и понуждал его к тому: он

убежал тогда в степь. Там поймали его татары и доставили к своему

хану, а крымский хан, осведомившись, что он родом из волоской

земли, отпустил его на родину. Теперь он заявлял, что снова желает

служить русскому государю. Андрияш сообщил, что в Бендерах

видел он Мазепу, который был так болен, что не мог уже и говорить.

Вероятно, Андрияш видел старого гетмана незадолго до кончины.

Показания Невинчаного мы не имели в руках. Оба получили

прощение. О Невинчаном мы узнаем, что ему велено жить в Москве, но на следующую зиму его отпустили в Украину, откуда он послал

в Москву донос, что, возвращаясь из Москвы, он встретился на до-

Гречаного, что писарем был при Мазепе, и Грицка, которые до полтавской

баталии, усмотря тогда невозможность уйти от войск царского величества, пришли сами, и хотя довелись они за измену смертной казни, но царское

величество пожаловал-велел их послать в ссылку, некоторых в Сибирь, а других к городу Архангельску. А понеже в 1710 году на Украине было

моровое поветрие, того ради не мочно было их к Москве для ссылки

взять. Ныне же тех изменников прислать за караулом и жен и детей их

велеть Протасьеву за караулом в Москву отправить (Арх. Иностр. Дел.