Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6416 ( № 21 2013)
Воплотить учителя-тирана поручили Олегу Меньшикову, который, как заметил Лебедев, здесь играет свою первую возрастную роль. Многие считают её лучшей в фильмографии актёра за прошедшие годы. И замечательно, что, наконец, Костик из «Покровских ворот» не напоминает о себе вертлявой игривостью, которую Меньшиков норовил вставлять во все свои роли! Трудно было актёру расстаться с фиглярством – своеобразной манерой того симпатяги... Но как ни крути, Меньшиков воспринимается в роли Тарасова как Меньшиков. Тарасова нет. Есть его имя и отчество, функции, присказка «Веселее, веселее – вы в хоккее!», принципиальность, «неудобный» для других характер, прописанный в сценарии, значение для советского спорта, отнятая мечта и судьба… Почему-то не сложилась идентификация Меньшикова с Тарасовым. Вопрос отнюдь не в портретном несходстве и не в деланой чеканности речи, которой сейчас актёр предпочитает разговаривать даже в рекламном ролике автомобиля. Наверное, мешает всё-таки шлейф. С одной стороны, зритель идёт на актёров, и для кассы нужна звезда. А у «звезды» есть лицо, прошлые роли и индивидуальный диапазон, куда ни прибавить, ни убавить. Меньшиков технически всё делает: смотрит, злится, кричит, думает, чёлочку бросает в глаза, но это не проживание, не перевоплощение, а исполнительство. Исполнил актёр роль правильно – и всё. Однако сопереживание действиям Тарасова, безусловно, имеет место. И это делает комплимент сценаристам Николаю Куликову и Михаилу Местецкому и, конечно, режиссёру, почти сумевшему очистить актёра от штампов хотя бы для этой роли.
Кульминационная сцена фильма – 2 сентября 1972 года, ледовый дворец Монреаля «Форум», битком набитый канадскими болельщиками, где стартовала эпохальная суперсерия СССР–Канада. Эта игра вошла в анналы мирового спорта. Хоккейная сборная СССР разгромила доселе непобедимых канадских профессионалов из НХЛ со счётом 7:3. Форвард Харламов невероятными усилиями воли, с намеренно повреждённой канадским игроком ногой забил две шайбы. И стал «легендой № 17». И до сих пор номер 17 не присваивается хоккеистам ЦСКА и национальной сборной. Даже в Зале хоккейной славы в Торонто он увековечен как «харламовский».
...27 августа 1981 года на 74-м километре Ленинградского шоссе за рулём «Волги» сидела жена Ирина. В то утро шёл дождь, и на скользком, свежеотремонтированном асфальте машина, пытаясь обогнать автобус, была резко занесена в сторону и брошена под тяжёлый встречный грузовик. Смерть обоих наступила мгновенно... Накануне сборная СССР по хоккею улетела на очередной Кубок Канады. Узнав о трагической новости, хоккеисты решили вернуться в Москву на похороны, которые состоялись через несколько дней на Кунцевском кладбище, – проститься с Харламовым пришли тысячи людей. Но сборная СССР осталась в Канаде, чтобы почтить память друга и коллеги победой. И победила, обыграв в финале канадцев со счётом 8:1…
У нас не могли появиться комиксы о человеке-пауке или Бэтмане, потому что реальные люди совершали подвиги в реальной жизни, – этим насыщена история нашей страны. И родину нельзя, неправильно и невозможно было не любить. Естественно не чувствовать боль, бросаться на амбразуру, рвать своё тело в клочья, если ты защищаешь свою страну. Об этом фильм. Мы должны вспомнить наше чувство родины через чувства этих героев. Забыли, конечно, не все. Но многие сограждане, в частности, народившиеся за постперестроечные годы поколения, просто не ведают, что это такое, когда своя рубашка к телу вообще не имеет отношения, потому что есть высший интерес, продиктованный высшим смыслом...
«Снимаю по методу, который сам создал»
Четырёхсерийный фильм Павла Руминова "Я буду рядом" долгое время не брал для показа ни один телеканал. Чтобы прорваться к зрителю, режиссёр сделал из сериала полнометражную картину и на нескольких кинофестивалях получил награды. В пронзительной истории об умирающей матери, которая ищет для своего маленького сына приёмных родителей, ставятся актуальные, давно и остро обсуждаемые в обществе социальные проблемы. Однако полную версию фильма зритель увидел лишь в Пасху на канале «Россия», что в общем-то неплохо. Но почему качественное российское кино проходит тернистый путь к экрану, а плохим фильмам везёт гораздо больше?..
- Павел, вы начали в кино с картин трэшевых, а сейчас сняли, по сути, классическую драму. Иными словами, отказались наконец от пугалок и обратились к душе зрителя. Был ли в этом вашем движении чисто рациональный расчёт?
– Если нобелевского лауреата спросить о том, чем он занимается, и если он захочет сказать правду, то ответ его будет: я не понимаю ничего. Не знаю, снимал ли я раньше трэш или это всё был один и тот же процесс. Я уже не помню, что было «до», потому что происходит уже совсем другое – разные человеческие события, как и у всех. Я рад, что этот фильм случился, а было ли это рациональным решением[?] В реальности всё смешано! Если фильм «работает» для зрителя, то это не может быть чистый рационализм. Потому что чистый прагматизм – это просто. Если продюсер скажет: я хочу много денег, я хочу свободы! Это что, сработает? Нет! Чтобы снять этот фильм, мне надо было снять несколько фильмов, чтобы лучше понять, как люди реагируют, кто я такой, зачем мне снимать кино... Я нашёл некий фундамент, почву под ногами. Но об этом фильме мне вообще не хочется говорить, потому что тогда всё превращается в шоу, а самое главное всё-таки – на экране. Этот фильм вырос из тишины. Я выносил его в тишине, внутри себя. Я не говорил три года.
– Почему?
– Мне казалось отвратительным делать такой фильм и играть в игру. Та кухня, которая существует в кинотусовке, довольно извращённая. Очень много способов тебе даётся к тому, чтобы деградировать. Можно превратиться в парадигму самого себя. Я понял, что со мной уже стало это происходить. Легко быть непризнанным персонажем, который терзается, всё чего-то хочет, жалуется, что его никто не понимает, а сам просто педалирует себя и ничего нового не может сделать. Мне пришлось изолироваться, снова начать играть на гитаре. Процесс создания – это процесс синтеза очень многих вещей. В том числе воспитания, образа жизни. Надо было отключить себя от Интернета: ты проводишь огромное количество часов, просматривая какие-то материалы, а ответа при этом нет! Простой ответ в том, чтобы посвятить себя чему-то. Если в землю посадить зёрнышко, поливать и ухаживать, то оно обязательно вырастет. Ты продашь плод людям, и в этом будет прагматизм, потому что тебе понадобилось долготерпение. Все качества востребованы, когда ты что-то делаешь. Все клавиши звучат! Этот фильм учил меня жить, общаться с людьми по-другому. Результаты могут быть побочными. Как я и подозревал, когда фокусируешься на процессах, не надо переживать за фильм в целом. Хороший фильм не пропадёт! После работы над таким фильмом довольно сложно оставаться перевозбуждённым инфантильным чуваком, что неплохо лишь на определённом этапе.
– Это взросление? Можно так сказать?
– Мы все взрослеем! Скорее, ко мне вернулась жизнь после какого-то видения. Жизнь в чистом виде. Она перестала быть для меня некой историей про то, что я – герой фильма, который должен кем-то стать. Многое начнёт получаться, если почувствовать те возможности, которые стоят перед каждым человеком, когда любой шаг и любое действие могут направить тебя туда, куда ты хочешь. Этого знания достаточно, чтобы жизнь стала объёмной. Вопрос не в том, где лошадь, а в том – бегает ли она? Ум – как лошадь: он хочет вызова, чтобы делать то, что хочет. Вот такой момент спасает от сомнений, бессмысленности, всего того, от чего не спасут ни деньги, ни статус…
– Формула смысла жизни.
– В буддийской перспективе, которая, мне кажется, даёт представление о реальности. Если выстроить инструменты восприятия правильно, то нет ничего, кроме момента. Нет никаких ответов, нет никакого пути и нет никакой разгадки. Мы одержимы поисками этого суперрешения, тогда как важен именно тот момент, в котором мы живём. Мы как будто не доверяем Вселенной, а хотим, чтобы наш маленький ум давал нам ответы. Мир, Вселенная, Бог – назовите, как угодно! – не ждут от нас никаких ответов. Они дают нам делать то, что мы хотим. Мы задаём вопросы, не понимая, что происходит. Могу дать свою версию, почему я снял этот фильм: в мою дверь постучали, и я впустил. Когда ты впускаешь – у каждого это что-то своё, – то происходит чудо жизни.
– И чудо творчества также не требует вопросов и ответов?
– Что делать с чуваком, который не хочет говорить, или не может, или устал? В такой момент ваш мозг ищет новое решение. Это прекрасно! На этом был построен мой метод импровизации. Прежде чем вы увидели тот или иной кадр, было сделано множество дублей, когда актёрам пришлось искать решение ситуации, которое не было заранее написано в сценарии. Они находили, и это было их решение. А мне для фильма нужно было выбрать только один дубль, и это было моим решением. Поэтому смысл фильма не в том, что он касается этой темы. Просто взяв душещипательную тему и заставив актёров плакать, ты не сможешь вызвать искреннюю реакцию зрителя. Это ремесло. Но всё происходит по-другому. Я бы хотел так уметь манипулировать людьми, чтобы делать их счастливыми!
