Александр Горянин - Мифы о России и дух нации
Новые люди пришли неузнанными, их принимают не за тех, кто они есть. Сознавая это или (чаще) нет, они готовят большой экономический рывок России. Их уже миллионы, и они стали теми, кем стали, не благодаря наследственным капиталам, семейной традиции и родительскому выбору, не благодаря соответствующему образованию и целенаправленной подготовке к своей нынешней социальной роли. Они сами, в зрелом возрасте и предельно сознательно выбрали свой путь и уже поэтому, за редким исключением, менее всего настроены на примитивное проедание своих неправедных — как убеждена «прогрессивная» публицистика — богатств. (Бальзак, Прудон и другие почтенные авторы — не говоря уже о пророках и апостолах — объявляли неправедным, помнится, всякое богатство.)
Считается, что, полноценная демократия и устойчивая рыночная экономика возможны лишь там, где есть средний класс. «Цивилизованный мир держится на среднем классе, но в этой стране о таких вещах лучше не вспоминать» , — старчески брюзжат (простите, если повторился) молодые телеведущие. «Ах, если бы у нас был средний класс!» , — бодро подхватывают политики, намекая, что, мол, раз среднего класса нет, какой с них спрос? Да, и наш средний класс, и его составляющая — предпринимательский слой, существуют пока лишь в виде черновика, а вчитываться в черновик любит не всякий. Пословица «Дураку пол-работы не показывай» замечательно верна.
Научившись торговать и посредничать, отечественный предприниматель теперь учится производить. И кое-что уже производит. И кое-что добывает. И выращивает. И строит. Правда, тут не пол-работы, а пока в лучшем случае четверть. Но, с другой стороны, и годков-то прошло — всего ничего.
Не забудем и того, что на каждого настоящего предпринимателя приходится сегодня с десяток тех, кого председатель Российского социал-демократического союза Василий Липицкий (я уже имел случай его цитировать) назвал «экономически самоответственными людьми» . Говоря на страницах «Независимой газеты» о «безмерно возросшей» самоответственности российских граждан, он именно ею объяснил тот поразительный факт, что «сегодня самостоятельную экономическую активность в России проявляет куда большая часть населения, чем в странах, где рыночная экономика существует уже сотни лет» .
Появление экономически самоответственных людей — не просто еще один социальный феномен, это главное событие в нашей стране после краха коммунизма и мирного распада СССР. Оно гораздо важнее всех выборных и думских баталий, всех зигзагов политического курса, всех больших и малых конфликтов, всех экономических и финансовых перепетий, важнее всего остального, что произошло в России за эти годы. Время по достоинству оценить это третье чудо новейшей российской истории также придет не завтра.
Новое общество
Пора сказать и о четвертом. Это чрезвычайно быстрая и, казалось бы, недостаточно подготовленная предшествующими десятилетиями идейная и интеллектуальная трансформация российского общества.
Всеми как-то быстро забылась та удивительная внутренняя готовность к свободе, которая оказалась присуща России. Странно, никто не вспоминает, что именно из России — из Москвы, Ленинграда, Свердловска, из дюжины академических городков — пошли, начиная с 1985 года, идеи и импульсы свободы столь смелые и последовательные, что поначалу местные элиты в советских республиках и будущие вожди национальных «народных фронтов» и рухов в ужасе шарахались от них и в лучшем случае лепетали: «Больше социализма!» (и уж совсем шопотом: «Региональный хозрасчет!» ). Сегодня в этих республиках самоутверждения ради сложен миф о том, как их свобода была вырвана местными героями у злых русских, которые тащили и не пущали. Не будем торжествующе уличать сочинителей этих мифов. На стадии государственного возрождения и преодоления пост-окраинного синдрома, после долгой выключенности из мировой истории, такие мифы жизненно необходимы любому народу для улучшения его национального самочувствия. Ведь оно, это самочувствие, безотчетно страдает от сознания, что независимость пришла почти буднично, без чьего-либо сопротивления, не став кодой исторической «Аппассионаты» . Бог с ними, с этими мифами и с их авторами. Мы знаем правду, нам достаточно.
В истории постоянно воспроизводится один и тот же алгоритм: мыслители, публицисты, поэты и прочие властители дум громко мечтают о «новом человеке» («новом» в разных смыслах), зовут его, горюют, что им не дожить до его прихода, и, увлекшись, не видят, что он уже пришел. Тогда они обижаются, не хотят его признавать, говорят, что он неправильный. Или искусственный. Или манипулируемый.
После выборов 1996 года много писали, что Ельцин победил благодаря тому, что СМИ манипулировали избирателями, что банки вложили в его победу страшные деньги. Такое объяснение вызывает улыбку. Наверное, вложили. Но могли и не вкладывать. Результат был бы тот же, потому что страна голосовала не за Ельцина, а против возвращения коммунистов. Судьбу России решило тогда чувство самосохранения людей, которые точно знали, что именно они не хотят потерять. В том-то и состоит величайший подарок судьбы, что люди, которым есть что терять (далеко не в одном лишь материальном смысле и даже главным образом во внематериальном), впервые с 1917 года вновь составляют большинство населения России. Они и есть новые люди. Их уже достаточно, чтобы исключить победу коммуниста и на следующих президентских выборах. Горжусь: весной 1996-го, когда у Ельцина было самое малое число очков, я напечатал в «Русской мысли» статью «Зомби хлопочет впустую» , где утверждал, зная свою страну, что вопреки всем рейтингам у коммунистов нет ни малейшего шанса на победу. Именно в это время многие газеты писали о предстоящем коммунистическом реванше, как о деле решенном и неизбежном.
Наше правое избирательское большинство, грамотное и вменяемое, не могло стать и не стало меньшинством после августа 1998-го, ибо базовые предпосылки его формирования не изменились. Оно состоит из людей, продолжающих твердо помнить, откуда взялся веер неслыханных ранее возможностей, включая возможность видеть мир. Они понимают, благодаря (и вопреки) кому и чему они стали собственниками недвижимости, могут продать, подарить, завещать квартиру. Они больше не желают бессмысленно тратить время на «доставание» и очереди. Они отлично видят, что активному человеку сегодня неизмеримо легче найти возможность лично ему выгодного приложения сил.
Среди них немало бедных людей. Наша пресса сильно упрощает их мотивации. Считается, раз бедный, значит красный. Не обязательно. Людям умственного труда, составляющим в России не менее трети самодеятельного населения[74] (факт абсолютно фундаментальной важности, но почему-то упускаемый из вида), в основном присущи, независимо от материального положения, взгляды и ценности, характерные для среднего класса. Если учитель вышел с плакатом «Долой Ельцина» , это не значит, что на выборах он проголосует за коммунистов.
Пытливая и эрудированная российская интеллигенция, как говорится, чувствует разницу. Она дорожит свободой и если не может в полной мере пользоваться плодами этой свободы сама, хочет сберечь ее для детей и внуков. Она ценит возможность открыто и громко обсуждать всё и вся, читать что угодно, ценит отсутствие цензуры, издательский бум, театральный бум, информационную революцию. От внимания этих людей, будьте спокойны, не ускользают случаи, когда районный судья отменяет решение заместителя генерального прокурора и даже президента. Никакие новейшие красные батюшки не заставят их забыть об унижениях церкви при коммунистах. Никакое красно-ностальгическое сюсюкание не вытеснит из их памяти идиотизм совковой жизни, стукачество и грязь, которую они по осени месили «на картошке» . Те же, у кого есть дети-студенты, не могут надивиться тому, как старательно учится нынешняя молодежь. Сами они такими не были.
Есть данные социологических опросов, которые дают настолько неожиданный результат, что в первое время их не решались публиковать, подозревая ошибку. Эти опросы показывают что у нас стихийными либералами являются от 60 % до 80 % населения. Пусть они сами себя так не называют, но их ответы на вопросники не оставляют сомнений.
Короста коммунизма будет сходить еще долго, но совершенно ясно: российское общество стремительно меняется и плюрализуется (словцо некрасивое, не спорю). От общества образца 1986 года оно ушло гораздо дальше, чем надеялись самые смелые из политических мечтателей. Загнать его в прежнее состояние не по силам уже никому. Таково четвертое из российских чудес 90-х годов.
Наша демократия совершила всего одну крупную ошибку, зaтo чудовищнyю: она позволила красным воровски присвоить себе монополию на патриотизм. Эту ошибку надо срочно исправлять.
