Юрий Помпеев - Кровавый омут Карабаха
«Мы далеки от мысли, что делается это от имени армянского народа, — дополнил рассказ Арешева Рафик Кузахмедов. — Нет, народ занят своим горем. Но удивляет то, что этому не дают отпора. Ума не приложу, как сейчас, в эту минуту можно спекулировать, да еще такой бедой. Неужели не понимают, что вся их беспричинная злость и ненависть не стоят и дыхания спасенного хотя бы еще одного армянского ребенка?».
Можно, оказалось, не только спекулировать, но и мародерствовать. Кражи, угон личных машин, хищение медикаментов, прибывавших со всего мира в аэропорт «Звартноц», разграбление магазинов в поверженных землетрясением городах, снятие с трупов и присвоение часов, золотых сережек, кулонов, денег, — тяжко и не нужно об этом вспоминать.
Главное: национальную идею-фикс трагедия землетрясения не сбила, белый флаг ожидаемого перемирия выброшен не был. «Зачем вы присылаете нам свою кровь? — возмутились сторонники комитета «Карабах». — Армяне сдали достаточно крови для раненых, чужой нам не нужно. Следует прекратить дешевую и бессмысленную пропаганду интернационализма».
Зарубежную помощь комитет «Карабах» решил взять в свои руки. Ашот Манучарян обратился к Шарлю Азнавуру в Париже и губернатору Калифорнии Джорджу Токмаджяну с просьбой взять на себя организацию соответственно европейского и американского центров сбора и отправки средств. Пожертвования пошли по этому каналу. В Армении этот канал взял под контроль один из лидеров комитета «Карабах» Хачик Стамбултян. На личный счет Стамбултяна поступали крупные валютные переводы, также лично в его адрес прибывали са-молеты с грузами из Франции и США. Конечно, это были щедрые субсидии, которые нужно было отрабатывать.
10 декабря 1988 года, когда еще не успели остыть тела погибших, в госпиталях и клиниках врачи спасали раненых, многие завалы с живыми людьми еще не были разобраны, лидеры «Карабаха» организовали неразрешенный митинг около дома писателей в Ереване, призвав на нем к гражданскому неповиновению, к продолжению забастовок. Судьбу вождей комитета решил прибывший в Армению из Вашингтона Михаил Горбачев, назвав этих людей бесчестными наглецами: восклицают о правах человека, а сами попирают их, объявляя врагами всех, кто не разделяет их взглядов. Пять лидеров АОД (А. Акопян, К. Вартанян, С. Геворкян, В. Манукян и Л. Тер-Петросян) получили меру пресечения — 30 суток административного задержания. Задержанных переправили в Бутырки. Арест был произведен под непосредственным руководством военного коменданта Еревана генерал-полковника Альберта Макашова.
Авторитет арестованных вырос невероятно; если ты не с комитетом «Карабах», — значит, не патриот. А непатриотом прослыть, мало кому хотелось. Заявление республиканской газеты «Коммунист» о политических авантюристах, опьяненных националистической фразой, которые оголтело рвутся к власти, подталкивая народ к национальной трагедии, — уже никого не убеждало, даже первого секретаря ЦК Компартии Армении Арутюняна. Именно ему был адресован ультиматум об освобождении единственных радетелей нации:
«Требуем немедленно освободить лидеров комитета «Карабах» и всех политзаключенных, арестованных в эти дни. Даем на размышление 24 часа. В противном случае переходим к массовому террору. Время и место действия не указываем. У нас на вооружении имеются «стингеры», доставленные нашими друзьями. Террористический отряд «Андраник»».
В подробном комментарии к «ультиматуму» напечатан снимок примерно полусотни смертоносных снарядов, доставленных, надо полагать, по каналам, организованным Хачиком Стамбултяном. Это было первое упоминание о «стингерах».
Позднее одна из парижских газет сообщала в материале своего собкора Клод-Мари Вардо:
«В Ереван за последние недели из Ливана продолжали прибывать самолеты с тяжелым оружием, минометами и автоматами. Выгрузка производилась ночью под охраной армянских таможенников. Вот уже несколько дней, как на таможне аэропорта не служит ни одни русский. В момент, когда в Нагорном Карабахе разгорается гражданская война, в Ереване и деревнях, на территории между столицей и границей с Азербайджаном, встречается всё больше вооруженных людей. Во главе этих банд всё чаще можно видеть армян, прибывших из Бейрута и Дамаска… Комитет «Карабах» держит в своих руках организацию вылазок против Азербай-джана. Только он может предоставить вам вертолет для быстрой поездки на восток страны».
Некоторый, весьма слабый отголосок эти события находили и в советской прессе. «Комсомольская правда» в марте 1989 года опубликовала заявление первого заместителя начальника Главного следственного управления Прокуратуры СССР В. И. Илюхина:
«На дорогах Армении до сих пор встречаются вооруженные группы. Их надо разоружать. И если говорить об оружии, то его нелегально хранится там большое количество».
Только в июле 1990 года Михаил Горбачев сподобился на подписание Указа о расформировании и разоружении незаконных военных формирований, но тут же по просьбе нового Президента Армении Левона Тер-Петросяна этот Указ в отношении армянских бандформирований был фактически отменен тогдашним министром внутренних дел СССР Вадимом Бакатиным. Азербайджанцы же безропотно сдавали последние охотничьи ружья, — по команде своих же властей.
Накануне землетрясения сотрудники Центрального телевидения начали готовить телемост Баку-Ереван. Катастрофа эту попытку остановила. «Известия» 20 декабря
1988 года опубликовали беседу журналистов, вернувшихся из Армении и Азербайджана и решившихся обменяться впечатлениями и оценками увиденного. Напомню, что в первые дни декабря 1988 года столицы обеих республик сотрясали многотысячные митинги. В Баку в ночь на 5 декабря спецназовцы очистили площадь имени Ленина за полчаса; это было репетицией Тбилиси, за пять месяцев до 9 апреля 1989 года. Итак, слово журналистам «Известий»…
Р. Лынев: Накануне у нас было впечатление, что митинг «выдыхается» сам по себе. Митингующих оставалось не более полутора тысяч, военные рассеяли их за полчаса.
А. Стеновой: Но тут началось самое главное. Кто-то пустил слух, будто на площадь пущены танки, пролилась кровь. И сразу же толпы с траурными флагами заполнили улицы, окружили здание ЦК партии, МВД, врывались на предприятия, пытаясь остановить работу. На улицах сожжено несколько машин, были жертвы… Словом, обстановка в Баку на какое-то время вышла из-под контроля. И столь же неожиданно вошла в колею на следующий день.
А. Проценко: В Ереване прекращение бакинского митинга добавило спокойствия. К тому времени там уже работали многие предприятия и даже начались занятия в вузах.
А. Степовой: Почему «даже»?
А. Проценко: Потому что студенты были самыми упорными забастовщиками.
А. Степовой: Понятно. В Баку тоже молодежь, студенты составляли наиболее активную часть движения.
М. Крушинский: И всё же, я думаю, несправедливо вот так противопоставлять друг другу Баку и Ереван. Ибо в районах Армении обстановка тоже временами выходила из-под контроля. Формировались вооруженные баццы, звучали выстрелы. Росло число жертв среди тех, кто решил выехать из Армении. (Подозреваю здесь цензурную правку; журналист говорил о жертвах среди азербайджанцев, депортируемых в конце ноября из Армении — Ю. П.).
Р. Лынев: Как же объясняли это ваши собеседники в Армении? Ведь после Сумгаита большинство армян считает себя стороной пострадавшей и утверждает, что насилие, тем более жестокость, для них неприемлемы.
М. Крушинский: Объясняли, что это «расплата» за Сумгаит. Стрельбу в людей, конечно, не одобряли, — во всяком случае, интеллигентные люди. Но говорили так: что нам остается, если центральная власть бессильна нас защитить?
(Теперь известно, сколь кровавым было изгнание азербайджанцев из Армении: всего убито 216 человек, в том числе 57 женщин, 5 младенцев и 18 детей различного возраста; добычей националистов стало 172 азербайджанских села с полутысячелетней историей, 8 тысяч квадратных километров земли — территория, в два раза превышающая площадь НКАО — Ю. П.).
Р. Лынев: Очень схожая ситуация — азербайджанцев беспокоило то же самое. В том-то и трагедия! Каждая из сторон ищет, кто первым начал. А сегодня надо искать, кто первым закончит.
А. Проценко: При этом обвиняли гонителей «на той стороне», а стреляли у себя дома
— в гонимых.
Р. Лынев: Кто начал, кто кончит?.. Не случайно мы заговорили об интеллигенции. Именно за нею, в первую очередь за учеными — историками, писателями, — «теоретическое обеспечение» конфликта. В чем оно? В попытках обосновать исключительное историческое право на Нагорный Карабах. Но спор этот бесперспективен. Оба народа живут на этой земле издревле, бок о бок. Дружили, ссорились, многое заимствовали в культуре и опыте друг друга…
