Газета Завтра Газета - Газета Завтра 311 (46 1999)
Флот надежно обеспечивал наши морские перевозки, бесстрашно действовал на коммуникациях врага. По достоверным, подтвержденным двусторонним (нашим и противника) данным, Германия и ее союзники от воздействия Советского Военно-Морского Флота потеряли 708 кораблей и вспомогательных судов и 791 транспорт. Свыше полумиллиона военных моряков героически сражались с врагом на суше. Они защищали Москву, Сталинград, Кавказ, города, ставшие потом героями, — Одессу, Севастополь, Керчь, Новороссийск, Ленинград. Вместе с другими воинами моряки оставили свои росписи на стенах рейхстага. Люди в полосатых тельняшках, черных бушлатах и бескозырках презирали опасность и смерть, были грозой для фашистов.
И вот после Победы над фашистской Германией, после участия в Ялтинской и Потсдамской конференциях Н.Г.Кузнецов летом 1945 года отправился на дальний Восток, чтобы договориться с главнокомандующим войсками на Дальнем Востоке Маршалом Советского Союза А.М.Василевским о взаимодействии с Сухопутными войсками Тихоокеанского флота и Амурской Краснознаменной флотилии. В пути он узнал, что 6 августа американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму. Ознакомившись с обстановкой на флоте и флотилии, Н.Г.Кузнецов провел несколько дней в Чите у А.М.Василевского, затем вместе с ним вылетел в штаб 1-го Дальневосточного фронта, а потом во Владивосток.
Как впоследствии вспоминал Н.Г.Кузнецов, судьбе было угодно, в силу ряда обстоятельств объективных причин, то “поднимать меня высоко, то кидать вниз и принуждать начинать службу сначала. Доказательством этого является буквально уникальное изменение в моих званиях. За все годы службы я был дважды контр-адмиралом, трижды вице-адмиралом, носил четыре звезды на погонах адмирала флота и дважды имел самое высшее воинское звание на флоте — Адмирал Флота Советского Союза”.
Одним из таких крутых поворотов был в 1948 году суд чести, потом Военной коллегии Верховного суда СССР под председательством генерал-полковника юстиции Ульриха. Дело слушалось 2 февраля 1948 года в закрытом судебном заседании без участия обвинения и защиты, без вызова свидетелей. Цвет советского Военно-Морского Флота — четыре адмирала, оказались на скамье подсудимых. Николай Герасимович Кузнецов, Лев Михайлович Галлер, Владимир Антонович Алафузов и Георгий Андреевич Степанов понесли суровые наказания. В ночь на 3 февраля 1948 года был оглашен приговор. Алафузова и Степанова приговорили к 10 годам лишения свободы каждого, Галлера — к четырем годам. Кузнецова “освободили” от суда, но предложили снизить в воинском звании до контр-адмирала. В том же году он был снят с должности Наркома ВМФ и назначен заместителем главнокомандующего войсками Дальнего Востока по военно-морским силам.
Адмиралов обвиняли в том, что они передали англичанам и американцам чертежи высотной и парашютной торпеды, карты двух островов и южного побережья Камчатки. Однако чертежи этой торпеды, принятой на вооружение еще в довоенном 1938 году, в войну не были секретными, а карту Камчатки можно было купить в книжном киоске. Об этом прекрасно знали организаторы судилища над четырьмя адмиралами...
Что же произошло?
ОДНАЖДЫ, ВЕСЕННИМ ДНЕМ 1946 года, в кабинете наркома ВМФ зазвенел кремлевский телефон. Николай Герасимович снял трубку и услышал глуховатый голос Сталина.
— Надо разделить Балтийский флот на два, — произнес вождь со знакомым заметным грузинским акцентом.
Предложение было неожиданным, однако Николай Герасимович мысленно сразу же оценил его как нецелесообразное. Но сразу возражать не стал и ответил:
— Разрешите подумать, товарищ Сталин.
Раздались короткие гудки. Ничего не сказав, Сталин положил трубку. В то время Н.Г.Кузнецов еще не догадывался, что “быть грозе”.
А она надвигалась. Недовольство Сталина обошлось дорого. Он поручил А.И.Микояну, в то время заместителю председателя Совмина СССР, переговорить по вопросу раздела Балтийского флота с адмиралом И.С.Исаковым. Казалось, Исаков, разбирающийся во флотских делах, поддержит Кузнецова. Но этого не случилось. Узнав позицию Сталина, Исаков, не раздумывая, поспешил согласиться с мнением Сталина, о чем и сказал Микояну.
Получив мнение Исакова, Сталин приказал рассмотреть этот вопрос на военно-морском совете, направив на него А.А.Жданова и А.И.Микояна. Но и их присутствие не помогло. Все члены совета (кроме Исакова, который “воздержался”) признали нецелесообразным разделять Балтийский флот на два.
Вызванный на следующий день в Кремль, Кузнецов доложил Сталину решение военно-морского совета. В кабинете при этом были также Исаков, Жданов и Микоян. Исаков молчал, опустив глаза. Микоян произнес:
— Адмирал Исаков поддерживает ваше предложение, товарищ Сталин.
Скажи тогда Исаков прямо о своей позиции, не подтверди он слова Микояна — все могло бы сложиться иначе. Но он промолчал.
“Сталин начал ругать меня, а я не выдержал и ответил, что если я не подхожу, то прошу меня убрать, — писал впоследствии Н. Г. Кузнецов. — Сказанное обошлось мне дорого. Сталин ответил: “Когда нужно будет — уберем”. Правда, я был снят почти год спустя, но предрешен этот вопрос был именно на том злополучном совещании. Как следствие этого, при помощи Булганина я был в 1948 году даже отдан под суд чести, судим Военной коллегией Верховного суда и разжалован до контр-адмирала. С печалью еще раз вспоминаю этот крутой поворот главным образом потому, что три адмирала, кроме меня, понесли суровое наказание и были посажены в тюрьму. Меня “освободили” от суда, но предложили снизить в звании до контр-адмирала. Сталин послал меня в Хабаровск заместителем главкома по Дальнему Востоку к Р. Я. Малиновскому”.
В чем же проявилась тогда мрачная роль Булганина, фактически замещавшего наркома обороны? Однажды он позвонил Н. Г. Кузнецову и предложил выселить из одного дома несколько управлений флота.
— Дайте замену, — попросил нарком ВМФ, — мне негде размещать свои управления.
— Ищите сами, — ответил Булганин.
Кузнецов обратился к Сталину, доложил суть дела. Сталин вызвал Булганина, сказал:
— Не трогайте наркомат Военно-морского флота. Вы требуете освободить дом, а взамен ничего не даете.
— Этого я не забуду, — сквозь зубы произнес Булганин, сердито посмотрев на Кузнецова, когда они вышли из кабинета Сталина.
И не забыл. Когда в Наркомат обороны от одного из офицеров поступил донос, что адмирал флота Кузнецов “преклонялся перед иностранцами, передал англичанам парашютную торпеду”, Булганин доложил об этом Сталину.
— Всех, кто причастен к передаче чертежей и образца торпеды, судить судом чести, — распорядился Сталин, подписав 19 декабря 1947 года об этом соответствующее постановление.
Немало тогда пришлось пережить боевым адмиралам. Но трудное было впереди. В верхах приняли решение не ограничиваться “судом чести”, а передать дело в Военную коллегию Верховного суда СССР.
Но очень скоро Сталин лично разобрался в деле адмиралов — и справедливость восторжествовала.
Летом 1951 года Н. Г. Кузнецову присвоили воинское звание вице-адмирала, вновь назначили министром МВФ СССР.
В 1955 году “крупный специалист” Военно-Морского Флота Н. С. Хрущев высказался против строительства крупных кораблей, считая их хорошей мишенью. Николай Герасимович не сдержался и резко ответил. Нервы его были уже на пределе. В итоге — инфаркт, который надолго уложил Кузнецова в постель.
27 июня 1955 года он обратился к министру обороны с просьбой освободить его от занимаемой должности по состоянию здоровья. Ответа на рапорт не последовало. Николай Герасимович продолжал лечиться. Обязанности главкома выполнял, по сути дела, его заместитель. Меж тем надвигалось событие, которое произвело очередной крутой поворот в жизни получившего высшее воинское звание на флоте главкома ВМФ.
В ночь на 29 октября 1955 года в Севастопольской бухте взорвался линейный корабль “Новороссийск”. Тайна его гибели до сих пор не раскрыта. Были версии, что трофейный итальянский линкор был взорван итальянскими боевыми пловцами, но еще до итогов расследования ответственность за эту трагедию возложили на Н. Г. Кузнецова. В феврале 1956 года его снизили в воинском звании до вице-адмирала и уволили в запас.
“От службы на флоте я отстранен, — писал Н. Г. Кузнецов, — но отстранить меня от службы флоту — невозможно”. В этих словах выражен весь смысл последних лет жизни Николая Герасимовича.
В третьем номере “Военно-исторического журнала” за 1974 год Николай Герасимович выступил с интереснейшими воспоминаниями, посвященными учреждению Указом президиума Верховного Совета СССР от 3 марта 1944 года орденов и медалей Ушакова и Нахимова.
