Газета Завтра Газета - Газета Завтра 311 (46 1999)
Покупайте “День литературы” у распространителей “Завтра” и в редакции газеты.
Тел.: 245-96-26.
Обращаемся за поддержкой к русским предпринимателям: редакция очень нуждается в оргтехнике.
Главный редактор “Дня литературы” — Владимир БОНДАРЕНКО.
Александр Дугин ВОЗВРАЩЕНИЕ БЕГУНОВ
Иерархии зла
Мы явно переоцениваем реалии внешнего мира. Мы слишком зависим от преходящих волн быта. Мы слишком равнодушны к регионам Души. Политические активисты и пассионарии жалуются на пассивность обывателей, на их индифферентность. Но сами эти активисты сплошь и рядом так же прохладно относятся к мирам духа, где концентрация энергий еще больше, а напряжение бытия несравнимо выше, чем в политике. Так завязываются нити отчуждения, дегенерации, зла. Внешне активные люди часто пассивны внутренне, а внизу массы пассивны еще и внешне, не говоря уже о внутреннем. Многим кажется, что с духовными вопросами сегодня все ясно, что нам осталось лишь сделать внешнее социально-политические усилие. Это глубочайшее заблуждение. Мировоззренчески мы растеряны, хаотичны, сбиты с толку. Поклоняясь видимостям, мы копаем себе и Родине яму. Мы путаем учение с лозунгом, щелкающую броскую фразу, образ — с духовной работой. Дальше так не пойдет.
Мы постоянно имеем дело со злом. Конфронтация с ним — обычная норма существования. Этого никто не станет оспаривать. Жизненно важно лишь уточнить степень и глубину этого зла.
Обыватель воспринимает зло бытовым образом. Как серию жизненных и социальных неприятностей, с которыми он сталкивается. Он не обобщает, не задумывается ни о масштабе, ни о природе зла. Он просто это констатирует и стремится противостоять или ускользать по мере сил.
Люди, социально активные, ангажированные в “политику”, имеют о зле более обобщенное представление. Оно связано с теми политическими и социальными реальностями, которые находятся по ту сторону баррикад относительно выбранного лагеря. Для таких зло наглядно, конкретизировано. Выбирая “добро”, они получают автоматически “зло”, противостоящее этому “добру”, в отличие от обывателей, инерциально отождествляющих “добро” с собой и своим комфортом, а “зло” со всем , что несет этому какую-то угрозу.
Но за пределом и первой, и второй категорий остаются области духа, в которых эти понятия обретают несравнимо более глубокий и глобальный смысл. “Зло” имеет очень серьезные корни в устройстве мира, и без решения этой проблемы мы никогда не сможем схватить смысл реальности, предложенной нам для разгадки самим фактом нашего появления на свет в человеческом облике.
Какова иерархия зла для полноценного русского человека? Того человека, который выпростался из обывательского потока сознания, ясно обозначил свою национальную и патриотическую позицию в катастрофическом такте истории, где оказалась Русь, и стремится теперь заглянуть глубже внутрь, в те области мира, где секретно осуществляются причинные завязи событий, процессов, существ и сил... Все вокруг давят и душат этот инстинкт познания, засыпают готовыми, уверенными по интонации рецептами (которые — оторванно от брызжущего слюной собеседника — сыплются, как трухлявые, покинутые пчелами соты); все вокруг делают вид, что “все ясно”. Это ложь. Не верьте никому, сейчас у нации нет полноценных учителей, место духовного авторитета вакантно. Честные, неглупые, искренние личности есть. Но настоящих духовных авторитетов нет. Поэтому полноценный русский человек должен во всем разбираться сам, продираясь яростно, неотступно, дерзко, настырно, буйно, внимательно, сосредоточенно — героически — к мирам смыслов, вопросов, ответов, глубоко запрятанных истин о нас самих и для нас самих... И естественно, корневища этих истин переплетены с осевым вопросом об иерархии зла.
Иероистория русских старообрядцев
Самой последовательной и радикальной доктриной зла является модель крайних беспоповских толков русского старообрядчества. Именно наставники староверов страннического согласа, в просторечии именуемые “бегунами”, дают наиболее страшное объяснение сатанинской сущности “реформ”, “ваучеров”, “либеральных преобразований”, т.е. того, что и так ассоциируется со злом в нашем политическом, социальном и даже обывательском представлении. Вкратце генеалогия зла такова.
Iсус Христос приходит в мир перед его концом, в “последние дни”. Мир уже сам лежит во зле, так как увлеченный потоком грехопадения, остановиться не в силах. Прабабка Ева и прадед Адам, видимо, были уверены, что они “сделали правильный выбор”, “проголосовали сердцем”. Но так или иначе мы пошли по спиралям, ведушим в пропасть, все ниже и ниже, down, down, down... И так длилось века, пока не подошли вплотную к отвесу мировой бездны.
Христос приходит в падший мир, где правит “князь мира сего”. Это общехристианский взгляд на вещи, и отсюда легко себе представить, как глубоки причины зла, ведь они тянутся к древнейшим парадизиакальным эпохам, ветвятся вокруг ствола Древа Познания.
Христос утверждает в мире путь спасения ото зла. Это Его Церковь. Это остров, изъятый из морей вырождения и беснования. Далее, под сенью Благой Вести из-под власти дьявола изымаются огромные просторы христианской православной Империи. Но работа “князя мира сего” не останавливается ни на мгновение, и с западной стороны Империя святого равноапостольного Константина очень рано начинает гнить. Потесненный Церковью сатана возвращается. Вначале он проторил себе тайную тропу к папскому престолу. Западное христианское падает, распластываясь перед рогатым существом в узурпированной тиаре. Папежская ересь, апостасия католического мира. Лишь Православный Восток сохраняет верность свету спасения. Отбивается от зла. Частью этого Востока является Древняя Русь. Затем зло достигает и этого византийского бастиона, последние василевсы и константинопольские патриархи (правда, неохотно) ставят мирское (угрозу от турок-магометан) над небесным (верность Православию) и подписывают Флорентийскую Унию с еретическими властителями Ватикана. В этот момент Русь отшатывается от такого деяния, отказывается следовать за Царьградом, остается на стезях спасения, противится расползающейся с Запада волне тления. Московская Русь наследует всю онтологию Православия, в свою очередь становится последним бастионом, необоримыми вратами перед метастазами отступничества.
Но змей кусает и русские земли. К папежству склоняются православные жители западнорусских территорий — малороссы, белорусы. Униатство — зловещий знак движения антихриста на Восток, его Drang nach Osten.
Патриарх Никон вместе с другими участниками кружка боголюбцев планирует контрнаступление, но падает жертвой интриг агентов западного зла. Начав с благих намерений, он сам становится инструментом чертей, закладывающих (по свидетельствам староверов) в его черные бархатные стельки святые символы Православия — восьмиконечный крест, образ пресвятой Богородицы. Желая волюнтаристски распространить Московскую онтологию спасения на регионы, уже подпавшие под тлетворные влияния зла, он ненароком опрокидывает лампаду русской святости. Но довершают гибель Руси те, кто приходят за ним, низлагают его и окончательно разрушают основы последнего островка спасения, Святой Руси, Третьего Рима. Это — фатальная дата, число зверя — 666, собор 1666-67 годов. На нем низвержен Никон, анафематствованы восьмиконечный крест, сугубая аллилуйю, исконное православное двуперстие — великий мистический знак подлинного молитвенного перстосложения. Отныне антихрист воцаряется и у нас на Родине. Зло заливает последний очаг света. Трагедия человечества, начатая праотцами в Эдеме, доходит до своей последней границы.
Великороссийский Вавилон
Староверы-странники радикальнее других воспринимают произошедшее. Триумф зла в России и в мире абсолютен. Церковь может быть только бегствующей, только скитальческой, только скрытнической. Так рождается учение о Беловодье, о “блуждающей Москве”, о параллельной Родине, что не только не тождественно, но обратно тому “Вавилону”, который воцарился в официальной, “кадровой” России.
Бегуны распознают часть т.н. “расчлененного антихриста” в Петре Первом, находят его знаки в календаре, на государственных бумагах, на монетах и на бумажных купюрах. Они жгут паспорта, бегут от российского Вавилона прочь — к тайным пустынным, почти не существующим в материальном мире, норам Беловодья, к удалившемуся в леса, пылающему Третьему Риму. Они мучат и жгут себя, отдают перстное — перстному, подгившее — гниению; скрывают от жалящей обезумевшей скотины омертвелой апостасийной государственности дрожащую лучину исконности и истинности.
