Газета Завтра Газета - Газета Завтра 889 (48 2010)
Когда началась перестройка, я встретил "митьков". Я работал тогда в кочегарке, и Митя Шагин работал в кочегарке, и Владимир Шинкарёв. У меня график был двенадцать через двенадцать, у них сутки через сутки. И так мне было с ними интересно, что я обычно отстаивал свою смену, а вторую половину суток проводил у них. Компании, знакомства, чтения стихов, обсуждение картин, отчаянная алкоголизация. Когда началась горбачёвская антиалкогольная кампания — "митьки" выкинули лозунг: "Ответим на красный террор белой горячкой". Было просто ритуальное пьянство.
Стихи я уже тогда писал, но предположить, что стану издателем, точно не мог. Казалось, век так и пройдёт в кочегарке — шум котла, стихи, портвейн. Последние годы советской власти настраивали на такой лад. И самосознание было довольно инфантильным, и "перестройка" добавила инфантильности. Перемены были восприняты с энтузиазмом, а оказалось, что произошла большая разводка.
"Митьки" были, как в сказке про зверей и гриб — всем под шляпкой хватало места, тенденция была центростремительная.
С развалом СССР группа не распалась, но коллективного осознания почти не стало. Каждый обзавёлся своими представлениями, починял свой примус. Группа стала собираться под какие-то проекты. Это не плохо, это нормально.
"Митькам" в этом году исполнилось двадцать пять лет, — такой возраст для объединения художников вообще сложно представить. "Митьки" сейчас переживают если не худшие, то непростые времена. Но я считаю, что всё равно это надо сохранить. По печальной аналогии с нашей Родиной, Советским Союзом, главное — сохранить, а потом уже со всем разбираться. Всяческих художественных группировок в Питере на заре "перестройки" было множество, и где они сейчас…
А сила "митьков" была ещё в мощной литературной подложке Шинкарёва. Молодёжь тянулась к "митькам" не только как к художникам, но и как к привлекательному человеческому типу.
Я СЕЙЧАС СОБИРАЮ антологию матросской песни, она ждёт своего часа. Главный герой одной из песен — Пётр Первый. Песня начинается со слов Петра: "Ох, вы гой еси, матросы, люди лёгкие". Я ничего не загадываю. Мы всегда находились на периферии новаций, мод, жёстких издательских форматов.
За пятнадцать лет "Красный матрос" выпустил более двухсот книг, спродюсировал порядка десяти музыкальных проектов. Живём по принципу велосипеда: движение — жизнь.
Когда издательство только появилось, одна знакомая питерская кукольница подарила игрушку — матроса в клешах, в красной бескозырке, с двумя флажками, на одном — 7, на другом — 8. Девиз "Красного матроса" — это строчка из японского хайку, посвящённого местному аналогу русской игрушки, Ваньки-встаньки, символу несгибаемости: "Сколько раз ни наклони — семь раз вниз, восемь раз вверх". Таков наш девиз, так и живём.
Многие держат в тайне свои проекты, дабы не сглазить или чтобы удался сюрприз. Мне же, наоборот, чтобы материализовалось, нужно каждому сказать, что я затеял. И тогда, чтобы не прослыть пустомелей, — приходится брать и делать.
Мало в моей жизни афоризмов, которые через всю жизнь сопровождают, но один из них очень хорош, древнекитайский: "В естественности не утомляются".
Мне всегда был важен интерес на интуитивном уровне, при всех неизбежных слабостях и недостатках. Целые серии возникали через "попустительство".
Когда появились все эти мои крестьянки, безвестные поэты, народные художники, я понял, что это и есть моя борьба с постмодерном. Это стремление к настоящему.
Вспоминая мой северный опыт — там долго не просуществуешь, выдавая себя за кого-то: тебя очень быстро раскусят и поставят на место. Кстати, тебе самому станет от этого легче, таким образом тебя избавят от необходимости делать то, что не можешь. Либо ты показываешь человеческие и рабочие потенции, либо нет.
Так же и с книжками. Приходит человек, приносит каракули на салфетках, но ты понимаешь, что у тебя в руках — сокровище.
Сквозь призму сегодняшнего сознания многим наши проекты сложно воспринимать. Подавай хохму! Если не находят "фишки", подвоха — недовольны.
Хотя от этого "хохота", по-моему, всё настолько расшаталось, что дальше некуда.
НАЧИНАЛОСЬ ВСЁ, КАК ИГРА. Когда мы придумали "Красный матрос", это было подразделение "митьков", где можно было что-то интересное делать.
На тот момент я только бросил свою алкогольную жизнь, сидел без работы, хотелось как-то самовыражаться, ибо ничего другого не оставалось.
Придумали и объявили, что мы есть. Рассчитывать на то, что получится нечто мало-мальски серьёзное, не приходилось.
На первых порах "Красный матрос" — это митьковские или околомитьковские проекты.
Уже в то время на любительском уровне я увлекался фольклором, стал собирать тексты, редкие книги.
В Питере два больших блошиных рынка. Меня там уже хорошо знают, я там практически прописался. С книжных развалов звонят, когда появляется нечто, что могло бы меня заинтересовать.
Мне кажется, что люди по подходу к собирательству грибов, делятся на две категории: одни строго нацелены на грибы, больше и ничего не интересует; вторые — просто идут в лес, к природе, и к вящей радости ещё и грибы находят.
"Красный матрос" — скорее вторая категория: мы живём, смотрим вокруг и счастливо наталкиваемся на нечто интересное.
У НАС НЕСКОЛЬКО СЕРИЙ — "ПРО...", "Библиотечка классики", "Репринт", "ПРОисшествия", "Россия как Медведь", "Обрыдалово". Основная серия "ПРО…", где в основу книги положены какие-то свидетельства, редкие тексты. В неё ещё входит подсерия "Происшествия", по колонкам газетных происшествий — вышло шесть книжек, начиная с газет начала века, есть собрание тридцатых, есть книжка из газет 1951-1958 гг.
"Красный матрос" развивался в разных направлениях.
Кто-то скажет, что в первую очередь мы издаём поэзию, и это не будет преувеличением. Такие ныне известные поэты, как Всеволод Емелин и Андрей Родионов, свои первые книги выпустили в "Красном матросе". При всей пестроте авторов, разнице темпераментов и взглядов на жизнь, мы открыты.
Есть историческая серия "Россия как Медведь". Одна из книг о русско-польских отношениях через призму карикатур — как с нашей стороны, так и с польской. Здесь есть первое прижизненное изображение молодого Суворова, "кровавого поработителя польского восстания" — он бросает к ногам Екатерины головы полячек.
Или "Кузнечики Николая Заболоцкого". Автор книги — специалист по творчеству Заболоцкого.
В этой же серии у нас есть книга к столетию Хармса, книга о Велимире Хлебникове.
Опять-таки в архиве нахожу комические и трагикомические истории — от, грубо говоря, "попал под лошадь" до каких-то катаклизмов. Открываешь газету "Волга" за 1910 год — там сообщение, что Шаляпин убил человека. И действительно, рефлексивно: к Фёдору Ивановичу прокрался воришка, а у Шаляпина под подушкой был пистолет — выстрелил наугад в темноту и попал.
Или альбом 1960 года — "Подарок на день рождения брошенной жены ушедшему мужу". Великолепный памятник наивной поэзии. Многие не верят, — говорят, мол, отлично придумал. А я ничего не менял, только нашёл, отсканировал и выпустил.
Есть у меня одно увлечение, которое пока не вылилось ни во что, — я собираю девичьи альбомы.
Есть датированные серединой девятнадцатого века.Одно и то же четверостишие, какой-то фольклор детский, можно встретить в альбомах на протяжении полутора столетий. Как оно мигрирует, трансформируется. Сначала в обрамлении рисунков, потом появляются переводные картинки, наклейки, наконец, всё это кончается модерн токингом и прочей фигнёй, это уже 86-й год... И этот жанр прекращается с началом "перестройки".
Сейчас никто такое уже не пишет, разве что в интернете.
ПЕРВАЯ КНИГА СЕРИИ "ПРО..." — "Про Северный полюс", сказка о русском летчике, записанная со слов старика-колхозника села Симы Юрьев-Польского района Ивановской области Петра Бланкина и нарисованная Владимиром Шинкаревым.
Или из лучших — воспоминания простой себежской крестьянки Татьяны Сергеевны Михайловой.
Человек удивительной судьбы, множества талантов: и лечила людей травами, прибегали детишки — она рассказывала сказки, сама сочиняла.
